Лягушка-принцесса

Отнюдь не считая себя трусом, Акций тем не менее уже приготовил смертельный яд, способный избавить его от ненужных мучений, но умирать пока не хотел.

Даже совершенно безбашенные налётчики не рискнут напасть на Цветочный дворец, находящийся под охраной опытных, хорошо вооружённых легионеров.

Однако врачеватель понимал, что рано или поздно ему придётся выйти в город. Запас лекарственных трав и прочих ингредиентов, необходимых для приготовления снадобий, нуждался в постоянном пополнении, ибо многие из них имели весьма ограниченный срок хранения. Да и государыня могла по доброте своей в любой момент послать охранителя своего здоровья к кому-нибудь из страждущих.

Хорошо ещё, что после торжественного оглашения в Сенате послания консулов далёкого Канакерна и объявления Ники Юлисы Террины самозванкой, и без того скудный ручеёк гостей Цветочного дворца окончательно иссяк. Даже родственники, словно позабыли об опальной императрице и лишь изредка присылали рабов с посланиями, после прочтения которых настроение Докэсты Тарквины Домниты портилось ещё больше, от чего она регулярно обнаруживала у себя новые болячки.

Старательно врачуя истинные и мнимые недуги царственной пациентки, Акций по мере сил старался развеять её хандру.

Вот только ранее переживавшая удары судьбы с завидным упорством законная супруга Константа Великого на сей раз всё глубже погружалась в пучину самой чёрной меланхолии.

Она почти перестала интересоваться новостями, не желала видеть никого из немногочисленных придворных и тяготилась даже обществом сына, предпочитая проводить время в постели или в одной из беседок.

Прекрасно зная о влиянии эмоционального настроя человека на его самочувствие, врачеватель всерьёз обеспокоился здоровьем царственной пациентки.

Понимая, что одними снадобьями возлюбленной не помочь, а хороших новостей следует ждать не ранее осени, озабоченный врачеватель решил попытаться чем-нибудь отвлечь государыню от мрачных мыслей.

Перебирая в памяти их многочисленные разговоры, Акций вспомнил историю о том, как она в детстве бегала смотреть выступления уличных артистов. Родители не одобряли подобные забавы дочери, считая их недостойными девицы знатного рода, и маленькой Докэсте приходилось проявлять чудеса изворотливости, чтобы насладиться любимым зрелищем.

Лекарь подумал, что, возможно, именно бесхитростные трюки жонглёров с акробатами смогут хотя бы немного развеять упадническое настроение государыни.

Вот только управитель Цветочного дворца не только сам отказался договариваться с артистами, но даже не соизволил отправить с подобным поручением кого-нибудь из помощников или рабов, сославшись на их крайнюю занятость.

Врачеватель едва не заскрипел зубами от досады, понимая, что столь вызывающее пренебрежение обусловлено окончательной потерей опальной императрицей какого-либо политического влияния после скандала с самозванством госпожи Юлисы.

Тогда царедворец решил лично заняться устройством данного представления. Сама Докэста Тарквина Домнита отнеслась к затее своего любовника довольно равнодушно, но всё же откровенного неприятия не высказала, и Акций, позабыв свои недавние страхи, отправился в город, прихватив довольного Самиса.

Дабы сбить со следа возможных соглядатаев, они вышли из Цветочного дворца рано утром вместе с возвращавшимися в казармы легионерами сменившегося караула и загруженными мусором тележками.

Акций лично знал многих артистов и устроителей представлений. Но к знаменитым почитателям Нолипа ему обращаться не хотелось, а где проживают их менее известные коллеги, лекарь просто не знал, ранее встречаясь с ними лишь на улицах да и то ближе к вечеру, когда появлялись первые зрители.

Располагая значительным запасом времени, врачеватель не стал терять его зря, первым делом отправившись в бани "Глоритарква".

Царедворец как следует прогрелся, смыл пот в бассейне с горячей водой и вдоволь поплавал в прохладной. Народу в этот час было ещё немного, тем не менее ему всё же удалось услышать кое-что любопытное.

Регистор Трениума принёс богатые жертвы в храм Пелкса, моля бога врачевания помочь его больной матери. Судя по словам кудрявого рассказчика, она слегла после того, как выяснилось, что та особа, которую старуха считала своей внучкой, оказалась самозванкой. Госпожа Септиса вроде бы тронулась умом, отказываясь верить в столь низкий и отвратительный обман.

Внимательно слушавший его собеседник с покрытыми застарелыми оспинами лицом кивал, сетуя на подлость непонятно откуда взявшейся лгуньи и непростительное легкомыслие младшего сына государя.

Случайно оказавшийся рядом Акций сразу же вспомнил энергичную старушку с ярко накрашенными губами. На миг у него даже появилось желание проведать бабушку госпожи Юлисы. Вдруг он сможет ей чем-то помочь?

Но потом лекарь с сожалением подумал, что старушка уже в таком возрасте, когда подобного рода потрясения особенно опасны, и ему вряд ли удастся что-либо сделать.

Как любящий сын и настоящий радланин, Итур Септис Даум наверняка приглашал к матери врачевателей не менее опытных и знаменитых, чем охранитель здоровья государыни. А после лживого письма из Канакерна в доме регистора Трениума вряд ли обрадуются визиту Акция. Да и императрице такая его инициатива может не понравиться.

Тем временем к беседующим присоединился ещё один мужчина, и разговор свернул на обсуждение достоинств призовых бойцов.

Поскольку ни самого лекаря, ни его пациентку подобная тема совершенно не интересовала, он нехотя выбрался из бассейна, собираясь ещё раз посетить зал для потения, как вдруг дорогу ему заступил мужчина с необъятным чревом, похожим на половинку арбуза.

— Это ваш раб, господин? — спросил незнакомец, окинув плотоядным взглядом испуганно втянувшего голову в плечи Самиса.

— Да, — настороженно кивнул врачеватель.

— Продайте мне его, господин, — вкрадчивым голосом предложил собеседник. — Я хорошо заплачу.

— Я не испытываю нужды в деньгах, господин, — покачал головой царедворец, ранее уже замечавший масляные взгляды, которые кое-кто из немногочисленных посетителей бросал на его молоденького невольника.

— Пятьсот империалов! — почесав отвисшее брюхо, выдохнул настырный толстяк.

Акций заколебался. Деньги действительно немалые.

Однако мальчишка старателен, образован, и имея склонность к лекарскому делу, способен уже в недалёком будущем сделаться надёжным помощником охранителя здоровья государыни. Поэтому врачеватель вновь ответил отказом, пояснив, что сам успел привязаться к юному рабу.

— Семьсот! — азартно выпалил собеседник, облизав пересохшие губы.

— Это более чем щедро, господин, — задумчиво хмыкнул царедворец. — Но я не привык менять свои решения, поэтому — нет!