Лялька

Надел пиджак, причесался и направился к старушкам.

– Добрый день, красавицы! – чем глупее и вульгарнее комплимент, тем качественнее от него эффект.

Бабульки захихикали, аки девицы, и сразу настороженность, возникшая при виде незнакомца, исчезла.

– Здравствуй, милок, здравствуй. Потерялся, чтоль? – первой заговорила бабуля с розовой химией, судя по всему, главарь этой банды.

Кстати, да, у бабулек на лавочках есть своя иерархия и кого попало туда не пустят. У каждой бабули есть вверенная ей территория (уж как это происходит у них, право, не знаю), за которой она ведёт наблюдение почти что круглосуточно. Именно поэтому они лучшие борцы с криминалом, проституцией и вандализмом.

– Да нет, не заблудился. Влюбился, – покаялся, поджав губы. Что самое интересное, в этот раз я почти не врал.

– Да что ты? Не в меня ли влюбился-то? Так ты учти, у меня Петрович очень ревнивый, с поликлиники сейчас придёт, костылём тебе задаст!

Бабули дружно захохотали, а я пожал плечами.

– Да за такую женщину не жалко и по морде получить. Так и быть, дождусь Петровича.

Бабульки ещё похихикали и, похоже, приняли меня за своего.

– Ну ладно, насмешил. Давай теперь, спрашивай, чего хотел, – главная дала добро, сложив руки на пышной груди.

Долго мяться не стал, выложил всё как есть, пока бабки в добром расположении духа.

– И что ж ты, дурень, фамилию-то ейную не спросил? – сокрушалась главная. – У нас в подъезде аж две Лильки. Одна проститутка бесстыжая, а вторая хорошая девочка, всегда сумку донести поможет, дверь придержит… – бабуля продолжила расписывать достоинства той, что «хорошая девочка», а я озадачился.

С одной стороны, моя лялька явно не проститутка. Проститутки не смущаются и не краснеют перед мужиками. А с другой… Бабки ведь и преувеличить могут, если имела глупость однажды не поздороваться.

– Ой, да не проститутка она, Михална! – подала голос вторая бабка. – В этих она работает… Как же их? О! Эскорт-услуги называются!

– Ага! Здрасьте! А эскорт ентот разве не проституция? – авторитетно парировала Михална, чем тут же заткнула рот оппонентке. – Так какая тебе нужна? Проститутка или Цветок?

Цветок?

Она сказала Цветок?

– Моя цветок! Точно!

– Уверен? – бабуля прищурилась, расслабленность её вмиг прошла.

– На все сто уверен.

– Ну тогда паспорт мне покажи, а то хрен тя знает, кто таков. Может маньяк какой? Обидишь ещё девочку.

А вот за это уважаю. Умница бабка.

– Не обижу, – протянул ей документ, а Михална достала из кармана очки и начала изучать мои данные, после чего паспорт вернула и кивнула в сторону подъезда.

– Ландышева Лилия. В двадцать первой квартире томится красавица. Если не ускакала ещё. Работу девочка ищет вот и носится с утра до вечера по собеседованиям. А ты учти, я твои данные запомнила, у меня память фотографическая.

Ландышева? Ну точно цветок.

Поблагодарив бабулек, достал из машины букет лилий и пошёл на встречу с судьбой. В тот день я, конечно, не размышлял настолько пафосно, просто шёл, куда тянуло.

ГЛАВА 3

Проклятая боль в ноге не давала покоя всю ночь и уснуть я смогла лишь под утро. Разбудил звонок в дверь, настырный такой, противный. Поморщилась, но решила не вставать, сегодня я болею и пусть весь мир подождёт. Но мир, увы, ждать не собирался. Кто-то, кого уже ненавидела всей душой, продолжал трезвонить, а злость во мне набирала обороты. Вот сейчас встану и пойду убью гада, который мне поспать не даёт. Хотя гады ко мне не приходят, лишь подружки или соседка Михална. Родители приезжают только по выходным, значит, точно не они.

– Кого там принесло ни свет, ни заря… – зло ворчала, хромая и хватаясь за стены, чтобы не упасть.

Доковыляла до двери и, открыв её, застыла в позе испуганного суриката. Передо мной стоял вчерашний знакомый. Державин, кажется. Стоял и нахально так улыбался, разглядывая мою серенькую пижаму с пандами. В руке огромный букет лилий. Надо же… Как романтично. Было бы, если бы этот мужик чуть меньше меня пугал. Как-то на маньяка он смахивает…

– Привет, Цветочек! Как нога? – наконец, поднял взгляд повыше, а я натянула футболку пониже.

– Вы что здесь делаете? – дар речи вроде вернулся, но тело отчего-то отказывалось двигаться. По-хорошему, захлопнуть бы дверь сейчас перед его наглым носом и больше не открывать, не спросив, кого там принесло. Вот же дура. Так однажды отворю дверь серийному убийце.

– В гости пришёл, – ответил на полном серьёзе, протянул букет. – Это тебе. Надеюсь, не очень банально?

Да куда уж банальнее…

Я молча забрала цветы и, уткнувшись в них носом, силилась сообразить, что делать дальше. Поблагодарить и закрыть дверь? Или просто швырнуть букет ему в лицо и опять-таки закрыть дверь? Жалко… Ну, цветы, в смысле, жалко. Наглого мужика – нет. А цветы классные. Очень. Мне сто лет никто их не дарил.

– Ну что, я зайду или так и будем общаться в подъезде? – и шагнул внутрь, оттесняя меня от двери. Ну да, действительно. Зачем ему моё разрешение?

– Ааа… Извините, я не могу вас впустить, – улыбнулась ему и снова шагнула вперёд, преграждая дорогу в мой дом. В мою крепость, где я, блин, должна чувствовать себя в безопасности!

– Это почему же? – ухмылка ещё эта наглючая…

– Потому что парень мой сейчас придёт. Он ревнивый, знаете ли… И боксёр. Ревнивый боксёр! – убедительно прозвучало или не очень?

Судя по тому, как сдерживается, чтобы не заржать мне в лицо, не очень…

– Знаешь, одно такое сражение я уже только что пережил. И всё для того, чтобы найти тебя, цветочек мой, прелестный, – от этих слов стало неожиданно приятно. Ну что тут поделать, любим мы женщины, ушами. – И готов сразиться с самим драконом, лишь бы попить с тобой чаю, – каков наглец.

Вот же ж… Свинство. Нет, свинство не то, что я не хочу его впускать, такого принца благородного. Свинство – его нахальность бессовестная.

– Послушайте, – набрала в лёгкие побольше воздуха, чтобы на одном дыхании выпалить ему в лицо всё, что думаю, но сделать этого мне не дали.

– Вот и отлично, – взяв меня за талию, подвинул в сторону и, сняв туфли, прошёл в квартиру. – Так, а кухня где у тебя? А, всё! Вижу! – донеслось уже из самой кухни, а мне не осталось ничего другого, кроме как зло захлопнуть дверь и пойти за ним.

Можно было бы, конечно, по-быстрому набрать полицию, но что-то подсказывало, что если захотят убить, то вряд ли я дождусь спасения. Да и на маньяка он всё же не похож. Нет. На таких мужчин обычно женщины сами вешаются, а по телевизору рассказывали, что маньяки – тихони и «ботаники». В большинстве.