Лялька

Доковыляв до автобусной остановки, дождалась маршрутку и отправилась в ЖЭК. В уборщицы идти как-то не очень хотелось, но выбора особо нет. Уже скоро нужно платить за жильё, а денег кот наплакал. У папы с мамой просить стыдно, а занимать не у кого. Даже если и получится занять, то возвращать долг в любом случае нечем, разве что снова одалживать. Замкнутый круг какой-то.

В маленьком кабинетике начальника ЖЭКа сидела тучная тётка, что всем своим видом давала понять – тут мне ловить нечего.

– Здравствуйте, – улыбнулась ей, но никакой реакции не получила.

Подобравшись, подошла ближе, присела на стул.

Тётка вопросительно приподняла бровь, сняла очки.

– Ну? – буркнула вроде негромко, но от этого всколыхнулся её пышный бюст.

– Я по поводу работы. В газете объявление было, что вам уборщица требуется. Я звонила, сказали к вам зайти…

Она удивлённо похлопала накрашенными ресницами, опустила взгляд на мои руки.

– Вот кому работа нужна, тот пусть и приходит. Я заочно не принимаю.

– Мне нужна, – улыбнулась ей снова, но опять наткнулась на стену непонимания.

– Деточка, ты играть в песочницу иди, а у нас тут серьёзная организация. Сегодня «работаю», а завтра «не хочу» – мне не надо.

Ага, серьёзная организация. Да зимой из подъезда не выйти, дверь снегом заваливает, а убирать никто до вечера не приходит. Видели мы таких серьёзных на словах. ВОт брали бы на работу ответственных людей, глядишь, и наладилось бы что-то в стране.

– Мне правда нужна работа и я не уйду на следующий день, – продолжала настаивать, но тётка лишь фыркнула.

– Да ты, милочка, через два часа сбежишь. Это тебе не ногти красить, тут вкалывать надо по двенадцать часов, – открыла упаковку «Доширака» и залила лапшу кипятком. – Всё, у меня обед, – многозначительно взглянула на дверь, но я не за тем сюда тащилась с больной ногой, чтобы так легко сдаваться.

– Возьмите меня на испытательный срок и увидите, насколько я ответственная!

Тут начальница уже не выдержала, засмеялась.

– Нет.

*****

В маршрутке толкучка, свободных мест нет, кто-то наступает на больную ногу, а кто-то толкает в бок локтем.

– Девушка, не хотите присесть? – какой-то нахальный идиот хлопает себя по коленям, приглашая присесть ему на руки.

– Разве только в твоих влажных снах, – повторяю любимую фразу подружки Ленки, а улыбка парня тут же затухает.

Нет, я вообще не хамка, но с волками жить – по волчьи выть. А вы не знали? В общественном транспорте своя жизнь и здесь нельзя щёлкать клювом (ещё одно коронное выражение Лены), а то затопчут. Ну или облапят, как это случилось сейчас.

Чья-то рука поползла по моей талии, спустилась ниже.

– Что вы себе позволяете?! – рявкнула, обернувшись, но позади только какая-то бабулька стояла. – Извините…

Пока доехала до своей остановки была похожа на того птенца, которого подобрала на улице в детстве. Он, судя по всему, вылупился самым слабеньким и сородичи его заклевали в буквальном смысле этого слова. Я его тогда выхаживала недели две, пока подрос, поправился и однажды просто упорхнул в окно.

Видок мой оценили и прохожие, что бросали удивлённые, иногда даже насмешливые взгляды. Джинсы испачканы, на балетки вообще смотреть противно. А вы сами прокатитесь на маршрутке в час пик, я на вас посмотрю.

По пути зашла в магазин за водичкой, ибо от сражений за место в маршрутке пересохло в горле, а до дома ещё пилить и пилить. И уже на кассе поймала на себе странный взгляд кассирши. Она взяла в руку бутылку с водой и поджала губы.

– Пробивать?

Хм… Странный вопрос. А зачем я здесь стою?

– Конечно, – улыбнулась ей, предположив, что у девушки просто не задался день. Как у меня прям.

– Ваша сумка…

– А что с моей сумкой? – сняла сумочку с плеча и ахнула. Она была изрезана и почти полностью вывернута наизнанку. Из содержимого остался только блокнот и паспорт. Они были во внутреннем кармане и туда воры просто не добрались, иначе им пришлось бы и меня нашинковать. – Как же это?.. – всхлипнув отошла от кассы и провожаемая сочувствующими, но тем не менее равнодушными взглядами, потопала к выходу.

Я неудачница. Несчастная, жалкая неудачница. Почему всё это происходит со мной? За что? Кого же я так обидела? Может стоило и дальше тянуть на себе лямку в виде Вади? Это всё со мной происходит, потому что я его, неприспособленного к жизни, бросила? Глупости. Просто я неумёха. За что не возьмусь, всё прахом…

– Вы посмотрите, какая встреча? Ты куда с больной ногой ходила? – у подъезда кто-то схватил меня за руку, инстинктивно дёрнулась. – Эй, Цветок, ты чего такая? Плачешь что ли? Млять! Кто обидел?! Этот твой Вадик?! – я, оказывается, плакала?

Перевела потерянный взгляд на Романа, шмыгнула носом.

– Вот, – протянула ему выпотрошенную сумку и разревелась пуще прежнего. Знаю, не красиво и как-то по-детски, но ведь обидно же.

– Фух, Цветок! Напугала меня! – нахмурился, выхватил сумку, осмотрел её со всех сторон. – Документы тоже украли?

– Нннееет, – реву уже во весь голос. – Кошелёк там был… И телефон! – икаю и снова всхлипываю.

– Херня это всё, Цветочек, – ненормальный улыбается (конечно, не его же обчистили!) и берёт в свои большие ладони моё лицо. – Ну-ка, отставить слёзы! Вот документы восстанавливать геморройно, да. А кошелёк и телефон – чепуха.

– Чепуха?! Это были мои последние деньги! И как теперь без мобильника? Мы ж в двадцать первом веке живём! А вдруг мне по поводу работы позвонят? А эта стерва из ЖЭКа меня выгнала! Говорит, мала я ещё, чтобы на такую серьёзную должность! Уборщица – это серьёзная должность, представляете?! – поток жалких, слёзных речей несомненно продлился бы, если бы мой рот не заткнули поцелуем.

Самым настоящим поцелуем! С языком и горячим дыханием. Влажный, волнующий, страстный поцелуй. А губы его мягкие, приятные, но требовательные и сминают мои жёстко, подавляюще. Так, словно я собственность этого мужчины и никак иначе.

На мгновение замерла от неожиданности (хотя мгновение это длилось около минуты и что самое страшное, я отвечала на его поцелуй), а потом, когда сигнал об опасности всё-таки дошёл в мозг, отшатнулась и залепила ему пощёчину. Чисто на автомате, хотя чего там… Заслужил.

– Я же тебя предупреждал, – он тяжело дышал, по щеке расползался красный отпечаток моей ладони, но улыбался и, кажется, был очень даже доволен. – Ещё раз «выкнешь», поцелую.

Сумасшедший. Больной!

Но как целует… Меня в жизни так никто не целовал. Куда там Вадику с его слюнявыми лобызаниями.