Люби меня через годы

Он напрягся, оглядываясь по сторонам, в поисках места, где смог бы укрыться от глаз хозяйки дома.

Пока ещё хозяйки, усмехнулся Сева. Но очень скоро она может всё это потерять…

Если он не поможет ей стать полноправной владелицей всего имущества покойного мужа. Тогда и Шурка будет ему не нужна.

Кристина показалась из-за кустов чубушника. Сева зря переживал, что она может его заметить. Логинова была полностью погружена в своё отчаяние. Она закрыла лицо ладонями, даже не глядя, куда ступает. Затем осела на траву и продолжила плакать.

Да, Шурка, определённо, ему не нужна, когда есть такая красотка. Эта женщина была ожившей мечтой.

Логинов – просто идиот.

Как можно было променять сексуальную куколку на гадкого утёнка?

Этот Логинов – идиот в квадрате, нет, даже в кубе.

Сева смотрел на длинные волнистые волосы, того огненного оттенка, который говорил об исключительно страстной натуре. Уж он, как художник, хорошо разбирался в женщинах. Эта Кристина была той ещё штучкой.

Он уже представлял, как проводит рукой по атласной коже, как обхватывает её волосы у самых корней и наматывает их на кулак. Заставляет опуститься перед ним на колени и открыть свой маленький ротик…

Сева почувствовал, как сильно возбудился от одной только фантазии. То ли ещё будет, когда реальность распахнёт перед ним свои объятия и принесёт рыжую красотку в подарочной упаковке.

Ведь он, определённо, заслужил немного женской ласки.

Шурка никогда его не удовлетворяла. Он просто терпел…

Ради Парижа.

Кристина продолжала плакать под кустом чубушника. И Сева незамеченным пролез сквозь туи обратно на улицу.

Ещё не время, пусть почувствует всю глубину своего отчаяния, и тогда он как рыцарь спасёт её от несчастного брака и подарит радость от встречи с собой.

Сегодняшнюю ночь Сева проведёт в раздумьях. Ему нужно познакомиться с будущей вдовой писателя Логинова так же случайно, как когда-то с Шуркой. И при этом сразу дать понять, что с ним у неё есть будущее.

Он знал, женщины любят думать о будущем.

* * *

Кристина была в отчаянии.

Это точно конец.

Теперь, когда Ярослав снова встретился с Барановской, у неё нет никаких шансов. Дочь его больше не удержит.

Его теперь уже ничто не удержит.

Слёзы, казалось бы, уже иссякшие, с новой силой полились из глаз. Было так жалко себя. Она просто любила его. И просто хотела немного любви в ответ. Она старалась быть хорошей женой.

И что получила?

Кристина почувствовала, как что-то мокрое и холодное ткнулось ей в плечо.

Вздрогнула и открыла глаза. На неё участливо смотрела собачья морда.

Даже эта дура Герда её жалеет.

– Уйди! – Кристина отпихнула питбулиху.

Она никогда не любила собаку мужа. Потому что ревновала.

Теперь уже можно себе признаться.

Её сердце разрывалось от боли каждый раз, когда она видела, как он нежен с Алиной, с Гердой, и только она, Кристина, всегда была лишней в этой семье.

Только её никто никогда не любил…

Поэтому ей всегда приходилось бороться. За место под солнцем, за внимание мужа, за право быть Кристиной Логиновой, в конце концов.

А значит, она будет сильной и продолжит борьбу.

Кристина поднялась на ноги и вытерла глаза. Выпрямила спину и вздёрнула подбородок.

Она ещё поборется.

Чёрта с два она так легко отпустит Логинова.

В конце концов, она его жена и мать его ребёнка. И имеет право, если не на любовь, то на уважение.

Или на деньги.

Ярославу очень дорого встанет этот развод. Если он захочет видеться с дочерью, ему придётся раскошелиться.

Герда подошла почти вплотную к ограде и что-то понюхала в траве.

Но Кристина этого уже не видела.

Расправив плечи, походкой королевы она шагала к дому.

39

Ярослав был на встрече с читателями в городской библиотеке. И Кристина собиралась быть там рядом с ним.

Как хорошая жена.

Она усмехнулась. Мы ещё посмотрим, кто кого.

* * *

Папа упал в бассейне.

Как только мама позвонила, я, прихватив с собой сына, бросилась в санаторий.

– Яр, прости, – позвонила ему уже из такси. – Папа упал, и я не знаю, как сильно он пострадал. Мы с Тёмкой едем к ним. Прости, я вряд ли успею на твою встречу.

– Жаль, что тебя не будет, но отец важнее. Надеюсь, там ничего серьёзного, – голос Логинова звучал приглушённо.

– Ты уже в библиотеке?

– Ага, представляешь, тут такая толпа собралась. – он усмехнулся. – Самый большой их зал под завязку, и ещё в дверях стоят. Ладно, в Москве, но не думал, что тут у меня столько поклонников.

– Ты известный писатель, Логинов, даже я читала пару твоих книжек.

Он замолчал ненадолго, словно хотел спросить, но не решался.

– Потом расскажешь, как тебе мои книги, – решил он и уже другим голосом произнёс: – Мне пора, начинается.

И отключился.

– Мы не попадём на папино выступление? – спросил Тёма.

– Мы постараемся, малыш, но не уверена, что успеем. Прости, надо было попросить Милену забрать тебя.

– Нет, я хочу к дедушке. Ему ведь плохо. А папа ещё будет потом выступать перед читателями?

– Конечно, будет. И в следующий раз мы тоже будем с ним. Обязательно.

Я обняла Тёмку и поцеловала в макушку.

Такси остановилось возле входа в санаторий. Я расплатилась и, взяв сына за руку, двинулась к широкой каменной лестнице.

Внутри было тревожно. Мама особо не делилась подробностями. Сказала только, что споткнулся, вылезая из бассейна, и упал. Мне показалось, что она была больше раздражена, чем обеспокоена.

Но всё равно, пока не увижу своими глазами, что с отцом всё в порядке, вряд ли успокоюсь.

Ещё я переживала, что на ресепшн меня остановят и велят ждать в холле. Но, как только назвала фамилию и сказала, что мой папа поскользнулся в бассейне, женщина нервно заулыбалась и велела охране пропустить меня на второй этаж в номер родителей.

Комната у них оказалась просторной, со светлыми обоями с бледно-зелёным рисунком, большим окном, прикрытым бежевыми жалюзи. У стен стояли две кровати с тумбочками, у входа – высокий шкаф, под окном – стол с двумя стульями.