Люби меня по-французски

Глаза Лукаса немного расширились, и он наклонил голову.

— Не может быть.

Я лукаво усмехнулась.

— Теперь ты знаешь мой секрет.

— Приятно узнать такой хороший секрет.

Мысль о том, как Лукас говорит мне грязные словечки, смешалась с образом его глаз, в которых начал появляться слегка голодный взгляд, и я скрестила ноги и сжала их вместе. Я была в юбке и поэтому почувствовала влажность между своих бедер.

— Ты знаешь, я бы хотела, чтобы этот поезд не был так переполнен.

— Я тоже, принцесса. — Он приобнял меня одной рукой и зашептал мне в ухо: — Но осталось где-то полчаса или около того. Когда мы приедем в Авиньон, мы арендуем машину, и, возможно, у нас будет долгая поездка до виллы. Я трахну тебя своими руками, своим языком и своим членом на заднем сиденье. И это не будет нежно.

О боже. Мышцы моего лона пульсировали — если бы я немного передвинулась на сиденье, я уверена, что сразу бы кончила, если бы Лукас продолжил говорить со мной таким образом. Я закрыла глаза и захныкала.

Лукас продолжил говорить мне в ухо низким голосом:

— Я же говорил тебе, что не будет никакой паузы. В действительности, ты сейчас добавила целый новый уровень.

Целый новый уровень. Черт побери.

Я скрестила ноги по-другому.

— Ты влажная, принцесса?

— Да, — сказала я тихо.

— Я такой твердый.

Конечно же, я должна была посмотреть.

— Господи, Лукас. Ты убиваешь меня. — Мой голос был едва громче шепота, и я снова закрыла глаза. Насколько развратно будет заниматься сексом в уборной поезда?

Он низко и хрипло рассмеялся, тем самым заставил мое тело дрожать.

— Хорошо.

#

В Провансе был славный день — теплый и солнечный, а на небе всего лишь несколько прекрасных перистых облаков. Очаровательные деревушки, открытое голубое небо, зеленеющие фруктовые сады, изумительные поля лаванды — я никогда не чувствовала себя такой неблагодарной к матушке природе, сидя в арендованном внедорожнике «Тойота», наблюдая, как все это проплывает снаружи.

В этом была вина Лукаса.

Как только мы выехали из города и оказались на открытой дороге, он вытянул руку, просунул ее под мою яркую желтую юбку и провел верх по моему бедру.

Я раздвинула колени шире, отчаянно желая, чтобы он касался меня, я почти взорвалась в момент, когда его пальцы пробрались под мои влажные трусики.

— Лукас. Так хорошо.

Одной рукой он вел машину и сводил меня с ума другой, иногда дразня легкими, невесомыми касаниями, а иногда толкая меня за край, глубоко погружаясь в меня.

Я покачнулась и застонала, трахая его руку, надеясь, что он все еще планирует остановиться и дать мне все, что обещал.

Боже, когда я стала такой жадной?

Я чертовски обожала это.

— Лукас, — пробормотала я. — Я хочу тебя. Мы можем…

Внезапно он свернул с шоссе на старую грунтовую дорогу, проходящую через рощу.

— Заднее сиденье. Сейчас же, — приказал он.

С дико стучащим сердцем я перелезла через сиденье, когда он остановил машину в скрытом, тенистом месте, подальше от главной дороги. Он перелез назад, и взгляд в его глазах заставил меня тяжело дышать и потянуться к его ремню.

— Не так быстро, принцесса, — сказал он. — Сначала я хочу кое-что сделать. — С этими словами он подхватил меня под бедра и дернул так, чтобы я легла на спину. Затем он потянул мои трусики вниз и снял с одной ноги, оставив их висеть на другой лодыжке, как маленький белый флаг капитуляции.

Опустившись на колени, он забросил мои ноги себе на плечи и зарылся головой мне под юбку.

Я закричала от первого прикосновения его языка, уперевшись одной потной рукой в окно, а другой за спинку заднего сиденья.

— Черт, ты такая вкусная. — Он медленно и нежно облизал меня. — Как гребаная конфетка. Как серединка шоколадных яиц на Пасху. Помнишь их? — он перешел к более быстрым движениям и кружил по моему клитору, а я ударила по окну.

— Ты издеваешься? Я, черт побери, не могу думать, когда ты делаешь это, я едва могу дышать. — О боже. О боже мой! Мотая головой из стороны в сторону, я почувствовала, как сжимаются мои мышцы, когда он, приподнимая мои бедра руками, проник в меня языком.

— Я не могу вынести это, так хорошо, — закричала я, чувствуя, как тепло расцветает между моими ногами. — Лукас!

Он вытянул одну руку и потер мой клитор жестко и быстро, я снова закричал его имя, и мой оргазм подражал ритму его языка.

Через секунду после того как это прекратилось, Лукас расстегнул джинсы и спустил их достаточно, чтобы освободить свой пульсирующий член. Он развел мои ноги в стороны, разорвал зубами пакетик с презервативом и раскатал его.

Волна разочарования прокатилась по мне — я хотела ощущать его кожа к коже.

Какого черта, Миа? Ты сумасшедшая?

Да!

Две секунды спустя он был во мне, погружаясь в мое влажное, разгоряченное лоно с такой яростью, что заставила меня хватать воздух ртом.

Я вцепилась в его рубашку, желая сорвать ее с него, оторвать пуговицы, разорвать швы. Я хотела его немедленно, отчаянно, безумно.

— Да, — застонала я, наслаждаясь тем, как жестко ударялись наши тела.

— Тебе нравится грубо? — он едва мог говорить, он так жестко вбивался в меня. — Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя жестче?

Я немного заскулила от этой мысли, задаваясь вопросом, как это вообще возможно, но секунду спустя мои глаза закатились, когда он приподнялся надо мной, держась за переднее и заднее сиденья и толкаясь в меня с еще большей силой. Я оживилась под ним, чувствуя приближение второго оргазма.

— Я чертовски люблю, когда ты двигаешься подо мной, как будто ты не можешь получить достаточно моего члена, — зарычал он, слова прерывались его мощными толчками.

Я действительно не могла, я хотела сказать ему. Мне было недостаточно. Но говорить было уже слишком поздно. Моя голова упала на бок, мой рот открылся в безмолвном экстазе и агонии, балансируя на грани.