Люби меня

– Дай Бог… – отзывается мое подсознание.

– Что?

Саня притормаживает и заставляет остановиться меня. Обнимая, проходится ладонями по спине до самых ягодиц. А потом обратно поднимается и замирает в районе лопаток.

– Если она начнет зарываться, я тебя сразу же изолирую.

– Мм-м… Это куда, интересно?

– Туда, где никто тебя не достанет.

– Я просто хочу быть с тобой, Саш… – выдыхаю, прижимаясь к нему лицом. – Всегда.

– Мы будем, – обещает он. – Будем всегда вместе, Сонь.

Скрепляем эту клятву поцелуем, как печатью. Ласкаем друг друга, пока не немеют губы. Учитывая холодный ветер, назавтра они у нас обоих потрескаются. Но это уж точно мелочи.

Доходим до конца набережной, поднимаемся по лестнице к парку и садимся на колесо обозрения. Открывающимся видом лишь вначале наслаждаемся. Потом снова отдаемся поцелуям. Я сижу на Сашке верхом и практически залезаю вместе с ним в его куртку. Греем друг друга, потому что погода уже давно не радует. Иногда под порывами промозглого ветра ощутимо дрожим. Но это не умаляет восторга, который переполняет наши влюбленные сердца.

– Я тебя до смерти, – рычит Саня, игриво покусывая мою шею.

– Я тебя до смерти! – со смехом вторю ему я.

А потом Георгиев вдруг решает, что мы здесь теряем время почем зря и объявляет, что мы едем в горы на Западную. Собираемся уже посреди ночи и выдвигаем в долгую дорогу. Восемьсот с лишним километров вдвоем. С частыми остановками на кофе и чтобы поесть.

– Это так круто, Саш… Так романтично! – захлебываюсь фееричными эмоциями я. Стоим с парующими стаканами на очередном постое у драйв-кафе на окраине города. Светает. Я ловлю ладонями снежинки. – Правда романтично?

– Правда, – усмехается мой любимый принц. Когда целует, шепчет практически в губы: – Блядь, какая ты сладкая.

– Это все шоколад… – хихикаю я.

– Нет… Черт… Я уже знаю, что не в еде дело… Это ты, Солнышко. Самая вкусная сладкая, – облизывая, целует все крепче.

– А ты самый вкусный соленый… – выдыхаю я.

– Блядь… – почти стонет он. – Я думаю…

Догадываюсь, о чем. Но все равно спрашиваю.

– О чем думаешь?

– О том, как по приезде в гостиницу всю тебя залижу…

– А я… Я тебя, Санечка…

– Блядь… Слышишь, как мое сердце свирепствует? Слышишь?

– Конечно, слышу.

– Это все ты.

– И ты… Мое ведь тоже!

– Без ума от тебя, – припечатывает, привязывая к себе еще сильнее.

– Без ума от тебя, – отражаю я не менее жарко.

Губы сливаются. Глаза закрываются. Время останавливается.

И весь мир меркнет.

46

Я хочу выдержать до финала… Все как ты любишь…

Три дня, которые мы проводим в горах, я лично называю нашей личной сказкой.

Без всяких просчетов попадаем в тот идеальный период, когда любители красочной карпатской осени уже разъезжаются, а поклонники горнолыжного сезона, который стартует через несколько недель, еще находятся в ожидании.

Мы с Сашей заселяемся в отдельный домик самого шикарного гостиничного комплекса Буковеля. Знакомимся с местным колоритом, наслаждаемся вкуснейшей гуцульской кухней, катаемся на лошадях, много гуляем по лесу и, конечно же, при каждом возвращении в коттедж занимаемся любовью.

– Боже… От тебя дух захватывает… – признаюсь я, пылко краснея, в один их тех раз, когда Сашка раздевается и предстает передо мной полностью обнаженным.

– Хм… Полчаса назад у тебя захватывало дух в хвойной чаще, – дразнит он. – Может, нам все-таки посетить те лечебные процедуры по дыхалке для стариков?

– Са-а-аша… – тяну я и сама слышу, что звучу как маленькая влюбленная дурочка. К счастью, с ним это совсем не заботит. Просто хихикаю над своими мыслями. И продолжаю: – Ты у меня такой большой, такой сильный, такой красивый… – оглаживаю крепкое тело, наслаждаясь не только своими ощущениями, но и тем, как мой мужчина реагирует на меня. Его мышцы напрягаются. Смуглую кожу стягивают мурашки. Член стремительно наливается и поднимается вверх. А ведь к нему я еще не притрагивалась. Мои ладони курсируют по Сашиным рукам, предплечьям, грудным мышцам. – Очень красивый… – облизываю и закусываю губы.

– Это ты красивая, – выдыхает Саня и подталкивает меня к кровати.

Опрокидывая на нее спиной, ловит ладонями мою стопу. Подозреваю, что изначально намеревался подтянуть, как ему удобно, к краю. Но вот он хмурится и притормаживает.

– Ты замерзла? Ноги ледяные.

– Не знаю… Может, немного… – шепчу, как и всегда, смущенная его заботой сильнее, чем пошлостями, которые он выдает.

Для меня это так непривычно. Возможно, потому что когда-то я в подобной опеке нуждалась критически, а не получив, сформировала против этого какие-то не совсем нормальные защитные реакции.

Пытаюсь выдернуть ногу из Сашиных рук. Только он не отпускает. Разминает пальцы, растирает ступню и даже… Наклонившись, согревает стопу потоком своего дыхания и неторопливо целует.

Это слишком… Слишком смущающе для меня.

– Кхм… Ты не должен… – пищу и задыхаюсь.

Он ведь вскидывает взгляд и смотрит мне в глаза.

Принимаю этот контакт и понимаю, что Людмила Владимировна реально может идти на хрен. Он мой. Весь. Без остатка.

Втягивая мелкими частыми вдохами воздух, позволяю Саше прижать обласканную им ногу ступней к твердой и горячей груди и приняться за спасение моей второй стопы. С ней он действует еще медленнее, еще нежнее. Вздрагиваю и тихонько стону, когда он вбирает в рот мизинчик. Не выдерживая запредельной интимности момента, со вздохом прикрываю глаза.

Все, что я вижу – темнота за моими веками. Все, что слышу – звуки поцелуев, мягкие стоны и знатно учащающееся дыхание.

Лежу неподвижно, пока Саша не двигает меня по кровати и не ложится сверху.

– Ты безумно сладкая… Безумно вкусная… Я продолжаю сходить с ума… Со скоростью света, блядь…

Я расплываюсь в улыбке, прежде чем приоткрываю глаза.

– Люби меня, Санечка… – шепчу, обхватывая его лицо ладонями.

– Как именно тебя сегодня любить, м?

Содрогаюсь, когда он невесомо губ касается. По всему телу разбегаются колючие мурашки. Кажется. Это пузырьки того шампанского, что пила за обедом, выход ищут. Лопаются под моей кожей и повышают степень опьянения.

– Что там еще в твоих книжках пишут, Солнышко? Что бы ты хотела попробовать?

И снова я вся с головы до ног краснею.

– Мм-м… Ты дол-жен с-сам… – начинаю заикаться.

Сашка приглушенно смеется.

– Что сам?

– Сам должен проявить инициативу… Со мной можно… – нахожу его глаза. Выдерживаю хмельной и порочный взгляд. – Со мной можно делать все…

– Да? – изгибая брови, ухмыляется, блин, как Люцифер. – Малышка, ты не выглядишь той, с которой можно делать все.