Любимая девочка Севера

Бедро пронзает адской болью, из легких вышибает весь воздух, перед глазами темные точки, затылок становится мокрым и липким… Кажется, разбила.

Байк прижал вторую ногу. Колеса крутятся, мотор еще рычит несколько секунд и глохнет, погружая меня в тишину и темноту леса.

Глава 38

Артем

Бабушка звонит все время. На часах второй час ночи. Меня трясет от холода и нервов. Вызываю такси и остаток пути проезжаю на нем, пытаясь хоть немного согреться, но промокшая насквозь одежда не способствует этому. Сейчас опять огребу, опять не сдержал слово…

Мне хреново от самого себя до тошноты. Надо было сразу рассказать. Еще там, в ее родном городе, когда мы вдвоем были. И все бы там у нас было красиво, без камер и всей этой грязи. А потом мы бы обязательно договорились.

Трус!

Дать в морду на ринге проще, чем признаться любимой девочке в том, что ты на нее поспорил. Даже не ты. Вынудили. Но сам факт! Надо было найти выход, пресечь, поставить эту стерву на место. А что сделал я?

Тренер бы хорошо отметелил за такое, не сдерживаясь в силе, и был бы прав. Но именно к нему я хочу пойти за советом. Просить о помощи больше не у кого.

Выхожу из машины. Меня тут же встречает нервный охранник. Во всем доме горит свет. На заплетающихся ногах, стуча зубами, прохожу во двор. На крыльце отец разговаривает с ментом.

«Что-то случилось», – доходит до отмороженного мозга.

– Артем… – слышу выдох облегчения. – Ледяной весь. Где ты был? Где Этель? – отца тоже заметно потряхивает.

Да ладно? Ты переживал за меня, папа? Верится с трудом, но внутри становится немного теплее. Значит он все же иногда вспоминает о том, что у него есть сын.

А мне хреново и становится все хуже. Внутренности сводит от страха за одну красивую брюнетку, которой сделал очень больно.

Где же она? Куда ушла? И даже по таксистам не отследить, потому что карт у нас нет. Куда платила? Кому?

– Тёма! – на пороге меня встречает бабушка.

Тут же сдергивает с кресла декоративную итальянскую накидку и заворачивает меня в нее. Не кричит. Обеспокоенно смотрит.

– Где ты был? – тот же вопрос. – Что случилось, мой хороший? – гладит меня шершавыми ладонями по лицу. – Где Эля? Она с тобой?

– Нет, – хриплю в ответ. Голос совсем не слушается. – Я не знаю, где она… – меня слегка заносит, нога болит, голова кружится.

– Сядь. – бабушка суетится. – Принесите ему сухую одежду, полотенца, горячий чай и вызовите нашего врача! Сейчас же! – кричит на домашний персонал. – Мальчик мой, сейчас мы тебя отогреем. Сейчас, – она растирает мои руки. К нам с улицы заходят отец с полицейским, а Ники нет нигде. Ей снова плевать на дочь? Или тоже что-то случилось?

– Это я виноват, – выдыхаю, закрывая глаза и скидывая с себя промокшее покрывало. – Обидел… Она ушла… – вдох. В груди больно. – Я не смог найти сам.

– Господи. Я же говорила, это хорошим не закончится.

– Ба… не надо… Я не откажусь от нее… – у отца брови ползут вверх. – Только я ей теперь не нужен… Зачем я ей такой? Все испортил.

Отец подходит, садится передо мной на корточки, берет за руку. Я не сопротивляюсь.

– Тёма, расскажи нам все. Где вы поссорились? Адрес, координаты. Куда могла пойти? Все, что знаешь, сын.

– Помоги ему переодеться сначала, Паш, – говорит бабушка.

Домработница принесла вещи. Бабушка ушла сама и забрала ее с собой.

Снимаю рубашку, отец помогает с брюками. Белье тоже сам. Вытираюсь, надеваю сухое, заворачиваюсь в мягкий плед. Отец вкладывает мне в руки кружку. Она обжигает заледеневшую кожу, но я терплю.

– Маленькими глотками пей и рассказывай. Мы искать ее поедем.

– Я с вами.

– Нет. К тебе сейчас приедет врач. Не надо никуда ходить в таком состоянии.

– Дай мне две таблетки обезболивающего, и я поеду с вами. Это я виноват. Мне и отвечать, – смотрю ему в глаза.

– Просил же тебя… – вздыхает отец.

– Просил, – киваю, – а я не послушал. Люблю ее, пап, – признаюсь ему, – по-настоящему.

Вот так. И к тренеру уже можно не ездить.

– Мы потом это обсудим. Рассказывай.

А мне нечего рассказывать. Я просто даю им адрес, откуда все началось, и понимаю, что это конец. Ждет меня закрытый лицей на Аляске, потом армия. Плевать. Лишь бы Элька нашлась и с ней ничего не случилось.

Отец приносит мне таблетки и говорит бабушке, что забирает меня с собой.

– Куда ты его? Сейчас врач приедет! Он еле на ногах стоит. Паша! Да что ж такое?!

– Твой внук впервые в жизни готов сам ответить за свой косяк. Пусть отвечает, – отрезает отец.

Бабушка приносит мне куртку. Надеваю, выхожу на улицу. Вместе с полицейским садимся в машину отца. Одного из охранников отправляют за руль. Отец на нервах сам не водит. Мне включают климат-контроль. Сижу на переднем сиденье, греюсь и смотрю, как по стеклу бегут капли дождя. Он бьет по крыше все разгоняясь и разгоняясь. Чертова осень…

Подъезжаем к дому. Поднимаемся в квартиру. Конечно, Эли здесь нет, с чего бы ей сюда возвращаться? Отец осматривается, кидает на меня убийственный взгляд. Я только пожимаю плечами. Не домой же мне девчонок водить.

– Потом обсудим, – нервно.

Спускаемся к машине.

– Здесь на выезде со двора есть камера. На дороге тоже есть. Я уже сделал запрос. Сейчас будут смотреть.

– Иди в машину, Артем, я покурю.

Сажусь и жду. У них зонт с собой. Большой такой, черный, безликий. Стоят, разговаривают. А мой мобильник остался дома в промокших штанах или в рюкзаке, не помню точно. Даже руки занять нечем.

Садятся.

– Ну что там? – поворачиваю к ним голову.

– Нашли такси на одной из камер. Едем в таксопарк, уже созвонились. Там нам все данные водителя выдадут и маршруты глянем. Парень, а ты точно не знаешь, где она? – спрашивает полицейский.

– Я похож на того, кто знает?! – огрызаюсь на него.

– Тёма, – осаживает отец.

– Да я всякого повидал за свою работу. Может вы с девочкой и не хотите вовсе, чтобы мы ее нашли.

– Да что ты несешь?! Дебил! – срываюсь.

– Артем! За языком следи.

– Что он несет, отец?!

– Успокойся, говорю тебе. Отрабатываются все версии. Это нормально.

– Тебе то откуда знать? – уже спокойнее.

– А то я тебя не искал никогда, – усмехается папа. – Почувствуй себя на моем месте.