Любимая для колдуна. Вода

— В тот день, когда ты разрешил проникнуть тебе в подсознание, я увидела воровство. Рейлим наклонился к мёртвой Элизель и снял артефакт с её пальца.

— Что? — напрягся Арден. — Но я не видел! Не помню!

— Перед тем, как это сделать, он раздавил золотистую сферу.

— Да ладно! — Лидосский хмыкнул. — Поэтому я и забыл. Заклятье забвения. Вот старый хрыч!

— Хрыч? Старый?

— Ну, вообще-то, да, — Арден засмеялся. — Рейлим гораздо старше меня.

— Что ему грозит, если он оправдается в убийстве?

— В Раниндаре не любят воров. Руку отрубят.

— Фух, — я выдохнула и поднялась. — Жестоко.

Арден невесело улыбнулся.

На Земле тоже рубят руки за воровство в некоторых государствах. Особая жестокость всегда вызывает страх. Может потому и случаи воровства там крайне редки. Это же как Рейлим возжелал артефакт, что пошёл на подобное? Его болезненная страсть к коллекции помогла нам выбраться из проблем.

Все эти дни после убийства я готовила побег. Иногда необходимо правильно посмотреть правде в глаза. Какими бы прекрасными профессиональными навыками я не обладала, невозможно найти в кратчайшие сроки убийцу, когда все обстоятельства против. Надеяться на удачу нужно, но важно предусмотреть отступление. Что и произошло. Сначала подмена кольца — я искренне верила, что мне удастся добраться до артефакта, и Рейлим не подвёл. Необычайной радостью стало и возвращение дара дракона, пусть и скованного браслетом.

Мы решили: Арден отправится на суд и постарается ввести в новые подозреваемые Данора. Так у нас появлялось время на дальнейшие поиски убийцы. Никто не собирался сдаваться. Быть беглецом, скрывающимся от правосудия, то ещё «удовольствие». В случае провала мы договорились бежать, но судьба распорядилась иначе.

***

Неделя после совета прошла довольно насыщенно. Мы оставались в Раниндаре, давали показания и наблюдали за следствием. Для Прона случившееся оказалось ещё одним и более жёстким ударом. Он сильно сдал, как и прогнозировал следователь Марийский. Уважаемый старый дракон потерял обоих детей.

К удивлению Ардена, Ланорда не казнили.

Аллерский уверял всех, что не убивал Элизель. Нервные срывы один за другим мучили его на протяжении следствия. Ланорд соглашался, что ругался с сестрой, всадил в неё нож. Кровь вытер собственным платком, смоченным в алкогольном напитке, похожим на земную обычную водку, а бутылку и тряпку выбросил в ближайшем пруду. Потом покинул место преступления, испытал раскаяние и вернулся. И нашёл мёртвой сестру.

Прон взял разрешение у Ардена, водолазы облазили весь пруд от и до. Хотел найти доказательства правоты сына. И... Нашёл. Увы, но пустая бутылка и платок никак не помогли оправданию. Ланорд был последним, кто видел Элизель живой. Он был тем, кто покушался на её жизнь. Неудивительно, что и сестру позже добил.

Именитые врачи Раниндара сошлись во мнении — случившееся произошло вследствие детской травмы. Женившись на другой драконице, Прон перестал заботиться о первой жене. Та не выдержала, наложила на себя руки, оставив сиротой сына. Тогда Прон забрал ребёнка, вырастил, с годами оценив его способности и таланты. А Ланорд всю жизнь помнил, как мать растирала на себе сок шиды в ночь самоубийства. Так гордыня и эгоизм разрушили не только Олану, но и её собственного ребёнка. Ланорд не смог понять и принять решения своей матери.

Его признали сумасшедшим. Раздвоение личности, как первый случай за последнюю тысячу лет. Молодой дракон просто забыл о последних минутах, пытаясь сохранить разум. Совет постановил закрыть Ланорда под стражу, назначить принудительное лечение. Его судьбой дальше мог распоряжаться только отец.

У меня на произошедшее преступление была своя точка зрения. Аллерский всегда мог свободно проникнуть во дворец Ардена. Ланорд пользовался дружбой, что и сделал в ту ночь. Браслет с шидами Ланорд заприметил ещё на балу, позднее поругался с сестрой.

Он встретил её в парке, вновь ругался с ней и в ярости всадил нож ей в грудь, подкрепив намерения стихией.

Помимо яда шиды драконы уязвимы, если распороть им сердце, приложив большое усилие. Таким усилием становились магические стихии. Человеку проткнуть кожу, мышцы драконов не представлялось возможным. Потому и считалась эта раса практически неуязвимой.

Тело Элизель действительно регенерировало. Аллерский был страшно зол и пьян, но моральных сил ему не хватило добить кинжалом сестру. Поэтому и ушёл. И не просто ушёл, а во дворец за шидой с браслета. Ведь ожившая драконица устроила бы грандиозный скандал, а то и обвинила брата в покушении со всеми вытекающими последствиями.

У Ланорда было много причин добить Элизель. Во-первых, он спасал свою шкуру от мести сестры. Или чешую, как принято говорить в Раниндаре. Во-вторых, именно скрывая следы, легче перевести подозрения на Ардена или кого-то из слуг, на меня.

Шида стала идеальным вариантом. Ни дружбой, ни любовью тут и не пахло. Раскаяния не было. В тюрьме Ланорд по-прежнему бесился от ненависти к сестре, считая именно её виноватой во всех бедах, свалившихся на его плечи.

Доказать, что Ланорд побывал во дворце, не представлялось возможным. Следователи были уверены, Аллерский с самого начала продумал план. Мы же с Арденом тихо помалкивали. Лишний раз объясняться с правосудием никто из нас не хотел. Шиды Водный спрятал подальше, о пропаже бусины тоже никому ничего не сказал.

Как только чёрный браслет с Ардена сняли, дракон стал гораздо сильнее. Иначе как объяснить его абсолютную идеальность? Он делал всё, предвосхищая мои желания.

— Откуда ты узнал? — спрашивала я у него в ответ на тот или иной знак внимания.

Дракон лукаво улыбался, целовал меня и отшучивался. Не удивительно, что ему подчинялась вода. Вечно изменчивый, изворотливый, хитрый. Такого мужчину оставалось только принять. Но я знала, в обиду Арден меня ни за что не даст и любит безумно. Причём взаимно.

Совет не смог Водному даже назначить штраф — ведь во время побега из зала суда на нём был тот же ограничивающий браслет. Обвинения с его дома полностью сняли.

И всё же... Меня мучили мысли. Какая-то недосказанность или незавершённость, корней которой найти не могла. Ланорд спровоцировался, пришёл в день суда, выложил всю поднаготную. Он обвинял меня в преступлении. Зачем? Действительно, решил «забыть» о шиде или, правда, не убивал?

А если не он, то кто?

— Ольга. Ты не пришла в гостиную?

На пороге выросла широкоплечая фигура дракона. Арден смотрел с беспокойством.

— Я жду тебя. Тебя нет. Скоро Ридерик с Евой приедут. Что-то случилось? Тебе нездоровится?

— Думаю о Ланорде. Он уверяет, что не пользовался шидой. А что если он не сошёл с ума? Тогда кто убил Элизель?

Арден подошёл к окну. Дракон стоял недвижимо, заслоняя собой солнечный свет. Руки он заложил в карманы брюк, пальцы в них непроизвольно сжались, превращаясь в увесистые кулаки. Злится? Недоволен вопросами? Отвечать не хочет? Наконец повернулся. Вытащил руки, взгляд — прямой и открытый.