Любимая для колдуна

На небольшой скамеечке мы садимся, наслаждаясь тонким ароматом капелий.

— А Ева...

Немного помялась, но уж очень хотелось узнать, какая она — сестра Ольги, что сумела справиться с Дамианом.

— Расскажи мне о ней.

— О Еве? Она добрая. И хорошая, — с улыбкой произносит Ольга, и её глаза засветились теплом. — Любит рисовать. Самостоятельная.

— А Дамиан? Она его совсем не боялась?

— Боялась, конечно. Дамиан — тот ещё мерзавец, — нахмурилась Рейно. — Жестокий игрок.

— Но как тогда у неё получилось справиться с ним? Он же её украл!

— Ева всегда умела контролировать свои эмоции. Кажется, Солныш такой родилась. Сколько знаю её... Будет сгорать от страха или страсти, но сначала подумает, оценит всё с разных сторон, потом принимает решение.

— Но Дамиан — провокатор! — вскрикиваю, вспоминая все его поступки. — Он заставляет страдать!

— Не правда. Страдаешь ты сама, а он ищет больные точки и на них давит. Весь вопрос в том, как ты реагируешь на эти попытки? Что у тебя внутри? Если ты боишься опозориться, не уверена в себе, он обязательно найдёт способ, чтобы раскрыть все слабости, показать твоё малодушие. Как индикатор или как тест, который определяет качество и свежесть продуктов.

— Получается, я должна быть ему благодарной? — сердито усмехаюсь.

Человек — не продукт. Дамиана ничто не оправдывает, даже признавая правоту слов Рейно.

— Он мучил тебя?

Киваю.

— Прости. Если тебе тяжело говорить об этом — не будем.

Ольга пытается прекратить разговор, но мне не так уж и тяжело. Именно сейчас понимаю, какая работа внутри была проведена. Боль померкла, оставив лишь опыт. И Арден мне сильно помог, когда заставил всё заново пережить.

— Всегда хотела братьям доказать, что я — не трусиха, взрослая, самостоятельная. Хотела быть любимой и верила просто в слова. Теперь я вижу, как Вальд относится ко мне, что для меня делает.

— А зачем кому-то что-то доказывать? Может, лучше быть собой, и плохой, и хорошей, не лучшей, а поступать так, как велит сердце?

Действительно... А зачем быть самой лучшей? Меня задевали насмешки и колкости братьев, но, в сущности, это они ревновали. Ревновали к тому, что папенька меня больше любил, баловал, потакал и меньше ругал. Сама того не желая, я вознеслась на пьедестал и очень боялась упасть. Поэтому и вела себя так, чтобы папочка, не приведи Небеса, во мне не разочаровался.

А потом Дамиан. Лень было идти в башмачках, решила прокатиться на лошади с самим драконом. Потом пыталась быть бесстрашной, противопоставив себя колдуну. Гордыня... Всё она! Ах, как больно упала я со своего пьедестала! Но любовь родителей не потеряла, осознав одну важную истину — те, кто любят, будут нас любыми любить.

— Пока не обретёшь внутри себя равновесие, любой из «Дамианов» сможет обидеть тебя, — говорит Ольга. — Пока не избавишься от всех подводных камней в душе, всегда будут находиться люди, способные тобой манипулировать.

— Но как избавиться?

— Вспоминай. Что или кто тебе досаждает, что отравляет жизнь? Откуда это появилось, что было не так? Найди причины и осознай. Пусть они потеряют свою власть над тобой.

— Кажется, я поняла, — с благодарностью отвечаю и расцветаю в улыбке. — Спасибо тебе.

— Кажется, нам пора, — произносит и Ольга. — Иначе Арден здесь всё затопит.

И правда! На полу из ниоткуда появляются мелкие лужицы. Магия стихий такова, что драконы прекрасно с ней ладят. Всегда найдут способ заявить о себе и напомнить.

— Интересно, он нас слышал? — задумчиво спросила Рейно.

— Если дар не раскрыт, его вода не так сильна, — мне вспоминаются слова Вальда. — Но если дракон полюбит, то не исключено, что вода станет его ушами, глазами.

Радуюсь, что смогла быть полезной сестре Евы, глядя на то, как её лицо разъяснилось.

— Значит, не слышит, — довольно заключила она. — И это радует.

Мы вернулись в столовую, а чуть позже простились. Ольга взяла меня за руки, согрев теплом ладоней, прикоснулась губами к щеке.

— Была рада с тобой познакомиться, Евлина, — сказала. — Надеюсь, мы ещё встретимся. Береги себя, девочка.

— И ты тоже береги себя, — произнесла, горячо мечтая когда-нибудь с ней подружиться.

На следующий день Фабий везёт меня в город. Еду в самой настоящей карете и смотрю по сторонам. Возбуждённая и весёлая ощущаю свободу и радость. После разговора с Ольгой внутри меня что-то опять изменилось. Есть желание, силы перевернуть страницу прошлого и его навсегда отпустить. Родители всё равно любят и ждут, Вальд оказывает знаки внимания и во всём потакает. У меня есть любимые занятия — гулять по пещерам в горе, помогать дракону в делах, быть ему полезной. Да я счастлива! И счастлива по-настоящему!

Фабий останавливает лошадей возле крыльца одного из лучших ювелиров королевства, помогает выйти из кареты. Я поднимаюсь по лестнице, придерживая руками тяжёлую ткань платья, открываю резную дверь. На шум выходит полноватый мужчина. Даже в рубашке с закатанными рукавами и в тёмном рабочем фартуке он выглядит важным и занятым.

— Чем могу помочь, леди? — спрашивает, оглядывая меня сверху вниз.

— Я хотела бы заказать украшения.

— Мастер Рафиналис. Марл Рафиналис. Полагаю, вы слышали обо мне? Леди... Ммм...

— Евлина. Лорд Сирисский говорил, что вы делаете лучшие изделия во всём королевстве.

— Лорд Сирисский?

Губы ювелира тут же поплыли в благожелательной, доброй улыбке. В который раз убеждаюсь, как магически действует на людей даже упоминание о колдунах.

— Что же вы сразу не сказали? — тут же раскланялся он. — Всегда к вашим услугам. Всегда. В любое время.

Тогда я открываю шкатулку, в которой лежат сапфириты. Показываю камни мастеру и с удовольствием подмечаю, как загораются его глаза. И всё же он немного хмурится.

— Очень-очень будет сложно сделать так, чтобы они заиграли, — говорит он с придыханием. — Но я могу попробовать. Могу? Да, могу.

— Хочу сделать кольцо и серьги.

— Прекрасный выбор, леди Евлина. Прекрасный. Украшения будут оттенять ваши глаза.

— Это будет подарок маме.

— Подарок маме? Ну да... Можно сделать и подарок, как же...

Марл Рафиналис смотрит мне прямо в глаза, затем переводит взгляд на шкатулку.

— Вы позволите?

Передаю ему камни, он оценивает их через лупу.