Любимая для мастера смерти

– А вы все знаете, что со мной произошло?
– осторожно спрашиваю, страшась услышать ответ.

– Бог с тобой, деточка, конечно знаем. Все мы, знаем. А как не знать, если мастер тебя сам на руках полумертвую после казни-то несостоявшейся принес в дом? Вбежал он, значиться, в дверь, ногой ее едва не выбив, да как закричит: «Быстро за мастером Уалтаром». Ну Сагерт и побежал, а сам мастер тебя в спальню отнес, да ритуалы свои проводить начал. А, когда лекарь прибыл, ты уже дышала, деточка. Мастер Уалтар тебя осмотрел, рассказал мастеру Киану, что надобно делать, да и ушел.

Я внимательно слушаю, стараясь не поднимать взгляда от тарелки. Вот значит как?! Все знают, что я убийца. В груди ворочается скользкой гадюкой стыд и сожаление. А еще страх, увидеть в глазах этой милейшей женщины презрение. Аппетит как-то сразу пропадает и я вожу ложкой по тарелке с остатками каши, бездумно рисуя на ней узоры, чтобы хоть чем-то занять руки.

– Только вот послушай меня, деточка, - продолжает сердобольная старушка, встав со своего места и принимаясь гладить меня по волосам, - Мы знаем, что ты не виновна. Не стал бы мастер спасать преступницу. Не таков он человек. А уж жениться на убийце и подавно не стал бы!

– На ком жениться?
– не понимаю я, тут же забыв о своих художествах на овсянке. Леди Гертруда резко отдергивает ладонь от моей головы и закрывает ею себе рот, испуганно глядя на меня.

– Извините меня леди, я не должна была… - оправдывается женщина, сбиваясь в конце.

– Что не должна была?
– отставляю тарелку в сторону, - На ком женился мастер, ответьте же?!

Леди Гертруда вскакивает со своего места и принимается ходить туда-сюда по комнате, заламывая руки.

– Да прекратите волноваться!
– не выдерживаю я.
– Вы все равно уже проговорились! Рассказывайте все. А мы мастеру Киану об этом разговоре тоже упоминать не будем…

Сиделка останавливается, замирает на секунду, впившись в меня огромными наполненными ужасом и надеждой глазами:

– Для его же блага?..
– уточняет она.

– Именно! Зачем ему нервничать?! У него и так работа не сахар… - улыбаюсь ободряюще. Да уж, секретами с этой милой дамой мы обрастаем просто с поразительной скоростью. Гертруда немного успокаивается, снова присаживается на стул и, наконец, принимается говорить:

– Мастер Киан воспользовался древним обычаем. Человека, обреченного на казнь, можно спасти, сочетавшись с ним браком, этим самым показывая, насколько веришь в невиновность осужденного.

– Значит, вы хотите сказать, что мастер Киан женился на мне?
– моя няня согласно кивает, а я чувствую непонятное жжение в груди. Разумом я пока еще не осознала этого, а вот душа рвется и мечется от противоречивых чувств. Сейчас я остро, как никогда ощущаю половину, принадлежащую Айне. Она стенает, плачет, злится. Ее навеки соеденили с нелюбимым человеком, и теперь надежды встретиться в небесных чертогах с Джеромом становится меньше. Почти невозможно. Ведь обрядом ее душу, как и мою, привязали к некроманту. Я буквально сгибаюсь от ее боли, едва не кинув столик с остатками еды на пол.

– Леди Гертруда, помогите мне подняться, - хрипло шепчу я, порываясь встать. Старушка тут же кидается ко мне, едва не плача:

– Леди, извините меня! Простите!
– она ловко убирает все мешающее мне и, подхватывая под руку, помогает добраться до кровати и улечься на нее.
– Ох, дура я старая! Зачем сказала? Вырвать бы мне этот язык раскаленными клещами… - причитает она.

– Все в порядке, - сиплю я сквозь силу, стараясь ее успокоить, - Вы ничего плохого не сделали. Это я просто устала, мне нужно отдохнуть.

Прикрываю глаза, пробуя унять эмоции. Это не мои чувства, не моя злость. Я должна совладать с собой. Медленно делаю вдох-выдох, еще раз вдох-выдох и считаю про себя до десяти. Киан меня спас от ужасной смерти, пожертвовав своим добрым именем и свободой. Не только я оказалась в капкане обстоятельств. Другое дело, зачем он это сделал, зачем связал себя узами с чужим, не испытывающим к нему и капли симпатии человеком? Да и от него я не замечала каких-то нежных чувств.

Буря в груди понемногу утихала - то ли чувства Айне сами по себе слабели, то ли я смогла их силой воли утихомирить. Это впервые я чувствовала столь резкий раздрай между двумя уже своими половинками, и теперь уповала на то, что в последний. Не нравится мне это ощущение внутреннего конфликта.

Леди Гертруда затаилась в кресле и, стараясь меня не беспокоить, казалось, даже не дышала. Слегка расслабляюсь, принимая более свободную позу - оказалось, до этого я лежала, свернувшись клубочком - и поворачиваю голову к женщине:

– Извините меня, пожалуйста. Я не хотела Вас напугать, - виновато смотрю на собеседницу, - Мне, наверное, действительно не стоило пока вставать, скорое всего это следствие переутомления.

Она сразу же стремительно встает с кресла и кидается ко мне:

– Ну что ты такое говоришь, деточка?! Не стоит извиняться! А тебя очень расстроило замужество с Мастером Кианом? Он тебе совсем-совсем не нравится?

Упоминание о браке уже не вызывает во мне столь бурную реакцию, и я как могу, утешаю свою няню:

– Я его совсем не знаю пока, и мне трудно о чем-либо таком говорить, - осторожничаю в словах.
– Но моя благодарность ему за спасение не знает границ и мне грех жаловаться… А в будущем все может измениться…

В глазах Гертруды зажигается слабая надежда на счастье для любимого мастера, и она нерешительно улыбается, а я не могу не улыбнутся ей в ответ.

За окном постепенно настают сумерки. Небо окрашивается в сиреневый цвет и на нем появляется бледная, едва видимая луна. Гертруда зажигает свечи, расставляя их на столе и тумбочке, дабы прогнать со всех уголков темноту.

– Ложитесь, леди, - приказывает она, беря в руки баночку с мазью.
– Пришла пора проводить рекомендованные лекарем процедуры.

Я удобно располагаюсь на постели, откидывая льняную простынь и оголяя ноги. Резкий стук в дверь заставляет меня вздрогнуть, а затем она открывается, являя нашему с Гертрудой взору мастера Киана собственной персоной. «Про серого речь…», как говорится…

Некромант, собиравшийся что-то сказать, тут же застывает, не отрывая взгляд от моих обнаженных, изуродованных огнем конечностей, которые ничто не прикрывает. Широкая мужская рубашка, служащая мне ночной сорочкой не в счет - она достает лишь до середины бедра. К щекам мгновенно приливает кровь и я поспешно накидываю простынь на ноги.

– М-м-мастер Киан?
– заикаюсь, пытаясь скрыть смущение.
– Что-то случилось?

Его глаза пылают расплавленным синим льдом, посылая волну мурашек по коже.

– Леди Айне, рад видеть, что вам уже лучше, - кашлянув, выдавливает он.
– Леди Гертруда, я, собственно, к вам.

– Ко мне?
– поднимает брови женщина, явно недоумевая по поводу визита столь важного гостя.

– Да, к вам. Я тут по дороге племянника вашего встретил, который в замок направлялся, и подвез. Парнишка за вами ехал, мать его, сестрица ваша самая меньшая рожает. За повитухой послали, но леди Дарила еще вас требует, плачет.