Любимая пешка короля

Боже, как это пошло! Как напоминает дешевый сетевой романчик! «Я не такая! Я жду трамвая». Я мысленно закатила глаза, но, увы, без этого никак.

– Ты была в Нашей постели, – напомнил король.

– Я там ничего не делала!

– Ты там БЫЛА! – Аргумент был весомый, ничего не скажешь. – И что значит: «Ничего не делала»? То есть, всё, что здесь происходило, в твоем мире называется «Ничего не делать»? – тут, кажется, Его Величество озаботился всерьез.

– Это... – я показала рукой на постель. – Это – другое. Это фантазия. Сон. Во сне я могу себе позволить то, что ни за что бы ни позволила в жизни.

– Позволяй, – он развел руки с уже знакомым выражением «Вот Оне Мы, весь твой».

– Теперь я знаю, что вы настоящий.

– И что? Что, – он оглядел себя с груди до пальцев ног, – изменилось?

В одно короткое мгновение он подскочил, дернул меня за руку, заваливая на постель, и прижал меня сверху.

– Что плохого в том, чтобы быть Нашей любовницей? – спросил он у самых моих губ.

Мое тело расплавилось, кое-где – и вовсе потекло, мой мозг размягчился, и только воля, моя воля оставалась тверда.

Из последних сил.

– В том, что сегодня я – ваша любовница, а завтра надоем, и появится другая. Что я буду делать в вашем мире?

– Не надоедай, – он приподнялся на локте, высвобождая правую руку, чтобы распахнуть халат. И наткнулся на мой самодельный топик. Ни к ночи помянуть его безвинно почившую матушку-рубашку. – В чем проблема?

– Проблема в том, что и Ваше Величество, и тай Леонарду видите во мне только постельную грелку. А я хочу, чтобы вы видели во мне полезного работника.

Его Величество приподнял бровь, вроде: «А что может быть полезнее?». Кобель безрогий. Хотя все кобели – безрогие.

– Я хочу работать. Я хочу заниматься любимым делом. У вас тут полный бардак. Я могу помочь!

Губы Его Величества скривились в скептической усмешке.

– Но ведь я помогла решить вопрос с вашей фавориткой, – напомнила я.

– С Нашей фавориткой пока еще ничего не решено, – король перевел в сторону напряженный взгляд. – Там до решения еще решать да решать!

– Хорошо, – кивнула я. – Если я решу вопрос с фавориткой, я могу рассчитывать на полноценную должность и жалование?

– Фаворитки?

Я стукнула короля в плечо, и в его глазах мелькнули смешинки.

– Вы меня поняли.

– Хорошо. А если ты не докажешь свою полезность, ты просто возвращаешься в Нашу постель?

Я кивнула.

– Мы выделим тебе должность советника по придворной политике, если ты сможешь решить вопрос с отставкой виконтессы к взаимному удовлетворению всех заинтересованных сторон в течение трех дней. В противном случае ты просто принимаешь обязанности моей любовницы без условий. Договорились?

– Да, – закивала я, и молнийки разрядов полыхнули фейерверком над головой короля.

…Наверное, на меня так подействовали слова «советник по придворной политике». Или животный магнетизм Его Величества. Или просто я дура.

Потому что как, – объясните мне, как? – я могла пропустить «три дня»?

Осознание ошибки наползало на меня, как грозовая туча на осеннее небо.

Заметив мое невменяемое состояние, Его Величество зашел с другой стороны, распахивая халат снизу. И нащупывая вторую линию обороны.

– Мы вернемся к этому вопросу позже, – я поправила халат. – Через три дня.

Реальность №2 Утро третье. Стратегическое

Я выспалась, что называется, до неузнаваемости. Может, дело было в отсутствии будильника, может, в пережитом стрессе, но проснулась я поздно. Причем спала я так крепко, что не слышала, как в гардеробной навели порядок, убрав следы вчерашнего погрома. Не было осколков в углу, столик радовал новым зеркалом, ящик огорчал отсутствием ножниц и всего остального, кроме щетки для волос.

Обрезки от рубашки я убрала в сундук и теперь гадала: величество уже обнаружил ее отсутствие или нет? И не уронила ли я в глазах прислуги достоинство короля, устроившись на "раскладушке"? Если что, я подниму, отряхну и положу на место.

Я причесалась, заплела косу, пустив на ленты неиспользованный рукав рубашки, и потусила в комнату для утренних процедур. Кстати, отсутствие защелок на дверях здорово нервировало. Не приспособлены они, король и шут, к обще-житию. Зажрались, другими словами, самодержцы непуганые.

Когда я вышла, в спальнях было пусто. Когда вернулась, в опочивальне короля сидели мои драгоценные начальнички. Лео был взъерошен, как петух после драки. На лице Его Величества отражался невероятный микс из разочарования и чувства глубокого удовлетворения. Дворцовые наряды их были в целости и сохранности, из чего я могла предположить, что они не на мечах так настучались.

– Доброе утро! Родонцы приехали? – спросила я, присаживаясь.

– С чего ты взяла? – возмутился Лео.

– Выглядите вы убийственно. Только неясно: вы их или они вас.

– По рекомендации уважаемого эксперта, – с глубочайшим сарказмом ответили Их Величество, – Мы встречались с герцогами Тибо Лармским и Лотером Калматским по вопросу возможного брака между сторонами.

– И как? – И так было видно, «как», но без подробностей. А их хотелось.

– Милостивые таи чуть не порвали друг другу глотки, – соизволили продолжить король самолично, хотя обычно Оне предоставляли слово глашатаю Леонарду. – И себе тоже. Романтические бред…, извините, фантазии показали себя как неэффективные.

Я ошиблась в чтении с лица. Это было не чувство глубокого удовлетворения. Это было предвкушение удовлетворения. Низменных инстинктов за мой счет. Я-то в принципе не против. И свои заодно удовлетворила бы. Но не столь же цинично.

Иногда форма важнее содержания.

Или хотя бы важна в той же степени.

Вот же ублюдок! И ведь неизвестно, под каким соусом он подал мою идею. Как уже говорилось выше, форма – важна.

Значит, Ромео и Джульетта, дубль два.

– Нужно мирить, – резюмировала я.