Любимец принцесс: Измененная версия. Спэшл

– А как мы узнаем, куда его упрятали?
– поинтересовалась Сэйка.

– Вот по этому прибору, - Акио показал устройство, напоминающее навигатор.
– Он отслеживает маячок, который Палестинец постоянно таскает на себе. Сейчас маячок в движении, но когда полностью остановится, мы будем знать, что он прибыл на место.

– Это понятно, а потом?

Акио пожал плечами.

– А потом мы уже сами должны придумать, что делать дальше.

– Что за бред?

– Не знаю, это он так сказал....

**********

Когда меня выпихнули из машины, я сразу понял, что не прогадал. На психушку для богатеньких Буратин это было похоже меньше, чем Лупа на Пупу.

– Гора Синоко... Кто бы сомневался.

– А вы думали, вас на курорт отвезут?
– улыбнулась Елена, кивком приказывая безымянному пока "токугавовцу" начать пинать меня в сторону секретного входа.

У подножия горы торчал гигантский, изъеденный ветром, побитый дождем валун. Походя к нему, гипнотизерша вытащила из кармана пультик, и набрала комбинацию цифр. Раздался скрип механизмов, и камень отъехал в сторону, открывая металлическую платформу. После того, как мы втроем разместились на ней, девушка снова набрала комбинацию, и нас начало медленно опускать вниз, как на лифте. Я пытался подсмотреть, какой код она набирает, но получил затрещину, и пришлось смотреть в другую сторону.

Опустившись на нужный уровень, платформа без лишних слов поехала вперед. Поскольку двигаться приходилось в темноте, по обеим сторонам этого супер-лифта включились лампочки, освещающие не только путь вперед, но и вообще все вокруг. Елена со скучающим видом крутила в руках пульт, ее безмолвный страж не сводил с меня глаз. Веселенькое, блин, начало.

– А сейчас, господин Арима, прошу отойти от края платформы. Мы будем проезжать над озером.

Озеро промелькнуло быстро, даже не успел ничего разглядеть. Оказавшись на другом берегу, платформа остановилась, дождалась новой комбинации клавиш, и начала подниматься наверх. Поднимались мы долго, минут двадцать наверное. Наконец, раздался мелодичный звон, и прямо в горной стене перед нами услужливо открылись весьма профессионально замаскированные двери.

– Шагай.

Вот я попал...

Никакой сокровищницы или еще чего-нибудь подобного тут в помине не было. Узкие коридоры были вырублены прямо в горной породе, вделанные в потолок лампочки освещали все довольно средненько. Откуда-то тянуло запахом еды, где-то совсем рядом раздавались глухи голоса. И, что самое странное, было совсем не холодно.

– Кварцевые обогреватели, - ответила Елена на мой немой вопрос.
– В свою пользу должна заметить, что большая часть работы здесь была уже сделана до нас. Те два мудреца, что долгие года долбили верхушку горы, построили здесь убежище собственными руками. А мы уже, при щедром спонсировании короля, обустроили его для своих собственных нужд.

– С вами жить, как говорится, хорошо.

– И не говорите. Давай его в отдельную палату.

Палату? Комната, куда меня завели, никак не напоминала палату. Кровать, стул, стол, вместо умывальника - торчащая из стены труба с краником, откуда вода лилась в жестяной таз на полу. Хоть бы телевизор, что ли, пристроили, нелюди... Я уселся на кровать, "токугавовец" с разрешения Елены снял с моих рук браслеты, и тихо исчез, закрыв за собой дверь.

– А где Ю?

– Неужели ты думал, что мы тебе тут любовное гнездышко сделаем?
– резко спросила Елена, переходя на свободное общение.
– Все, Палестинец, аут. А я предупреждала, что так и будет, если ты не отступишься.

– И что ты теперь, пытать меня будешь? Предупреждаю сразу - я страшно боюсь щекотки, и еще я гуманитарий, поэтому для меня хуже слова "евойные" ничего нет...

– Заткнись, - она положила руку мне на лоб, и посмотрела в глаза.
– Твое тело медленно наливается слабость. Ты ложишься на кровать, и отдыхаешь. Ты можешь слушать, говорить, думать, чувствовать, но не можешь пошевелиться.

Я повалился спиной на кровать, и замер, послушно вытянувшись по всей длине.

– А теперь слушай сюда, питерский недоумок, - тихо сказала Елена.
– Если ты думаешь, что тебе и дальше позволят играть роль крутого парня, красиво мочить врагов пачками и при этом не ощущать последствий - ты сильно ошибаешься. Пока мы не сделаем всю работу, ты будешь находиться здесь, под моим личным контролем. И за то, что ты оскорбил меня при короле, вылез оттуда, откуда тебе не надо было вылезать, и вообще вел себя, как придурок, я буду над тобой издеваться столько, сколько захочу. Я могу заставить тебя испытать самую сильную боль, потерять память, превратится в животное или даже покончить жизнь самоубийством. И ты ничего не сможешь сделать. Приказываю тебе говорить, - она сильно надавила кончиками пальцев на мои веки.
– Говори!

– Ой, как мне страшно, сейчас в штаны напущу.

– Кривляешься.... Хорошо, кривляйся дальше. Часа через два ты пожалеешь, что на свет родился, - она опустила руку, и с неожиданной нежностью погладила меня по щеке. В любой другой ситуации это бы забавляло, но сейчас у меня мурашки по спине побежали.
– Теперь по делу. Что тебе известно обо мне и о моем наследстве?

– Все, - сообщил я с удовольствием.
– И еще я с самого начала знал, что это все из-за вас. когда вы еще только ко мне в Японию приперлись.

С лица гипнотизерши слетело серьезное выражение.

– Но как?
– пробормотала она.

– Знал и все.

– Но как?

– Ну, знал, и знал себе...

– Но как?!

– Чего ты пристала? Теперь из принципа не скажу.

– Понятно, - она покачала головой.
– Тогда я тебе тоже открою одну страшную правду... Хотя нет, лучше открою ее потом. Когда ты будешь измучен, сломлен, эта правда окончательно тебя добьет.

Наклонившись, она вытащила из моей сумки фотографию в стеклянной рамке, и поставила ее на крошечный прикроватный столик. Это была семейная фотография - я посередине, а вокруг меня Сильвия, Сэйка, Шарлотта, Ю...

– Смотри на них, и наслаждайся отдыхом. А я займусь тобой позже. До встречи.

Дверь тихо закрылась, клацнули замки. Я остался лежать на кровати, не в силах ни пошевелиться, ни подумать о чем-нибудь приятном.

Тоже мне, напугала ежа голой задницей.

**********

Замерев посреди сада, Сильвия держала в руках шпагу. За последний год она слегка перестала усердствовать в фехтовании, возвращаясь к нему лишь тогда, когда надо было очистить голову от переполняющих ее мыслей.

Сейчас был как раз именно такой случай.

– Ваше высочество, вы здесь?

– Кайоши, хватит за мной ходить, я хочу потренироваться.

– Я все понимаю, но и вы меня поймите!
– Кайоши сердечно приложил руку к сердцу.
– Господин Арима приказал не спускать с вас глаз, а если я не услежу, он сломает мне нос.

– Не пойму, почему вы его так боитесь.

– Ну, не все же постоять за себя умеют так, как вы, - ввернул он удачный комплимент.

Сильвия вздохнула. Нет, так не пойдет. Надо что-то делать.

– А звонить мне можно?

– Смотря куда.

– Семье. Своей семье. Отцу, сестре. Можно?

Кайоши почесал затылок.

– В принципе, это не запрещено.

– Вот и отлично, - принцесса решительно устремилась во дворец.
– И не ходи за мной, хорошо? Я хочу побыть одна.

Наемник послушно потоптался на месте, выждал, пока блондинка удалится на безопасное расстояние, и решительно побежал следом.

– Кайоши!

– Я все понимаю, но и вы меня поймите, я должен знать, куда вы звоните, и зачем, а иначе господин Арима сломает мне что-нибудь еще.