Любимец принцесс: Измененная версия

Дед потер виски, и впервые на моей памяти заговорил не раскатистым басом, а глухим, полным боли голосом:

– То, что происходит сейчас, результат давней войны, начатой против меня Халдманом много лет назад. Он ведь работал в нашей корпорации, если ты не знал.

Я кивнул.

– Он появился тогда словно из ниоткуда - молодой, способный парень, будущий жених Шарлотты. Очень скоро он стал моим учеником. Мы развивали бизнес, налаживали дружественные отношения с королевствами Хейзерлинк и Хермеш, и постепенно превращали скромную компанию в корпорацию общенародного масштаба. Но деньги меняют человека. Я и оглянуться не успел, как Халдман изменился, он стал жадным, чрезвычайно корыстолюбивым, и, что наиболее страшно - мстительным. Он решил, что раз он мой ученик, то вскоре займет мое место. Я, в свою очередь, решил не давать ему такого шанса. Вот тогда мы с Винсентом ван Хоссеном и заключили пари.

Разумеется, мы сделали это специально, разыграв перед Халдманом спектакль, вроде того, что он устроил вчера перед нами. Я сказал, что буду руководить корпорацией до тех пор, пока мне не исполнится семьдесят лет, а если мне это удастся, я оставлю вместо себя внука, который как раз родился в России. Все было официально задокументировано. Халдман разозлился. И сказал, что этому не бывать. Я с позором вышвырнул его из “Арима-хиллз”. И он отправился работать за границу, вынашивая план мести.

– Но почему?
– негромко спросил я.
– Ведь ты знал, что он будет мстить.

– Сейчас я могу признать, что перегнул палку, но тогда я был жутким эгоистом, как все миллионеры, - отозвался Арима-старший.
– Разумеется, я знал, что он когда-нибудь вернется, но не думал, что он будет настроен серьезно спустя целых двадцать лет. Знал бы ты, что мне пришлось пережить за эти долгие года напряженной, усердной работы, окруженный постоянными попытками покушения на жизнь, и абсолютно лишенный семейного счастья! Но я выдержал, выстоял, выиграл пари. Халдман, в свою очередь, тоже понял, что пора действовать. И начал он с твоей семьи, решив отобрать у меня и единственную дочь, и будущего наследника.

Слеза скатилась у меня по щеке, сердце грубо сдавило стальной рукой. Погибшие родители вспомнились вдруг так ясно, так четко…

– Значит, это Хадман убил их?
– глухо спросил я.

– Вряд ли он сделал это лично, но все было организовано по его приказу. И, будь уверен, останься ты в России - и тебя бы рано утром обнаружили мертвым где-нибудь на трассе. Я увез тебя в безопасное место, но ты все равно представлял собой легкую мишень, так как был сильно дизориентирован новой обстановкой. Поэтому я запретил тебе первые две недели выходить из дома, поэтому я окружил тебя охраной, и приставил к тебе свою лучшую горничную, Фудзикуру. Ты решил, что это домашний арест… а я всего лишь пытался сохранить тебе жизнь.

Халдман сузил круг, начав охоту сразу на нас двоих. Единственным способом остановить его и отомстить за смерть твоих родителей было сохранение корпорации, которую теперь он страстно желал уничтожить. Думаешь, я просто так решил, что мой внук будет продолжать мое дело? На протяжении всей твоей жизни мы следили за твоим развитием, составляли твой психологический портрет, наблюдали, как ты становишься крепким и бесстрашным парнем. Ты создал Палестинца, образ сорвиголовы, который не может жить без риска, и сознательно следовал ему последние несколько месяцев. Благодаря ему ты воспитал в себе такие необходимые для будущего лидера качества: упорство, хладнокровие, умение идти до конца в своих решениях и поддерживать других в случае необходимости. Ты - не просто человек, Алексей. Ты - наш потомок.

– Сильвия, - напомнил я.
– Она тут при чем?

– Принцесса ван Хоссен - девушка с характером, прекрасно управляется с холодным оружием, и воспитана в самых лучших традициях и строгой морали. Я решил, что рядом с ней ты будешь в безопасности. А единственный способ устроить так, чтобы вы были вместе - женить вас. Ну, и конечно, я хотел породниться с Винсентом, чего уж греха таить.

– Вот как… - я сжал кулак, потом медленно разжал его.
– Ты не учел лишь одного - что мне это придется не по душе.

– Я надеялся, что ты сам поймешь, ради чего все это, - дед вздохнул.
– Моя самая главная ошибка - я забыл, что мой внук должен быть похож на меня. Я, знаешь ли, сам не слушал своих родителей, и жену тоже. Поступал так, как мне хочется. И сейчас, как убеленный сединами и умудренный опытом старик, я бы хотел дать тебе совет.

– Не выйдет. Я не имею желания быть привязанным ни к корпорации, ни к Сильвии. Я - Палестинец. Свободный человек.

– То, что бурлит сейчас в тебе, называется молодость. Ты бежишь от ответственности, тебе хочется жить легкой и безрассудной жизнью, не думать о будущем. Деньги не связывают человека, внук, а делают его тем, кем ему было предназначено стать. Халдман родился подонком - деньги его таким и сделали. Ты родился героем.

– Опять начинается….
– я крутанулся вокруг своей оси.
– Ну ты посмотри, во мне же ничего особенного нет! Ну, вот ни капельки! Принцессы за мной увиваются, все от меня балдеют, а мне все это не нужно! Абсолютно! По барабану! Чего они ко мне прицепились, можешь сказать?

– А ты думаешь, что из-за высокого положения, да?

Я сбился с мысли.

– Ну… да.

– Тут ты в корне неправ, - Арима-старший усмехнулся.
– Давай-ка вспоминать. Случай на горной дороге - раз. Штурм “Арима-хиллз” - два. Грандиозное завершение эксклюзивного интервью внучки Хедзеина - три. Самостоятельная защита от убийц в своем собственном доме - четыре. И ты думаешь, что они любят тебя за твою фамилию? Или деньги?

– Но ведь это все не я, это Палестинец!

– А разве ты сам не говорил только что, что ты он и есть?
– я покачал головой, уже не знаю, что отвечать.
– Вот именно. Ты покорил сердца принцесс не положением, а поступками. Ни корпорация, ни семейная жизнь, ни что либо другое не сможет помешать тебе быть тем, кем ты хочешь. Хочешь быть Палестинцем? А чем это мешает Ариме Тэппею? Почему бы не вписать свое имя в историю экстремального спорта на международном уровне, используя то, что даем тебе мы, твоя семья? Семья - это место, где тебя примут таким, какой ты есть. Сильвия это понимает, и поэтому, не будет тебя осуждать. Ты сделаешь большую ошибку, если откажешься от всего этого. Скорее всего, ты поймешь это не сейчас, а лет так в тридцать… когда уже будет слишком поздно.

Сраженный аргументами буквально наповал, я молчал. Невольно вспомнилась утренняя сцена - Ю, на коленях, с опухшими от слез глазами…

– Но если я не справлюсь?

– Не спорю, тебе будет трудно управиться с таким гаремом - ведь к тебе испытывают чувства не только две принцессы, но еще и внучка Хедзеина, и даже Фудзикура смотрит на тебя иначе, чем другие горничные. Но человек к всему привыкает. А если не будешь знать, кого выбрать - спроси у Палестинца. Он подскажет, - дед посмотрел на часы.
– Десять минут истекло, Алексей. Я сказал все, что хотел. Дальнейшее решение за тобой.

******************

Сидя в кресле спального вагона, в пижаме, Халдман задумчиво смотрел на бокал красного вина. В неровном отблеске свечей напиток то менялся на драгоценный рубиновый цвет, то вспыхивал кровавым оттенком.

– Господин… - Жозефина замерла на коленях, из одежды на ней не наблюдалось ничего, кроме очков.
– Господин… вам нездоровится?

– Когда мы наедине, можешь называть меня просто по имени.

– Хорошо, гос… Халдман. Что с вами? Раньше вы всегда хотели меня. А сейчас?