Любимый человек

— Нет, Леночка, я ничего такого не хочу, я же о мальчиках забочусь, — обиженно говорит та, у которой сын уже в полгода едва ли сам на горшок не просился. По ее словам.

— О мальчиках забочусь я. И их отец, — возражаю в свою очередь, намеренно отделяя себя от Димы. — Ведь никто из вас не горит желанием лишний раз приехать и посидеть с детьми, — обвожу взглядом всех присутствующих.

— Но ты же сама всегда говоришь, что не надо, — обижается Ирина Ивановна.

— Но вы же детей для себя рожали! — вторит ей мама.

Да, она знает, в чей это огород прилетел камушек. А еще она знает, что я прекрасно помню о том, как она отговаривала меня рожать близнецов, утверждая, что нам и одного ребенка будет достаточно. Ну вы поняли, это как с алкоголем, только тут дети.

С тех пор мама уже сто раз пожалела о своих словах и даже просила прощения у меня и у своих новорожденных внуков со слезами на глазах, но осадок остался. И прямо сейчас вспоминание о том дне меня добивает.

— Конечно для себя. Поэтому и воспитываем их так, как считаем нужным. С телефонами и в подгузниках. Ведь иначе свихнуться можно. Потому что я тоже человек… И я тоже… — у меня начинает дрожать подбородок, а на глазах наворачиваются слезы. Однако я беру себя в руки и в два больших глотка допиваю свой чай. — Извините. Мне надо ответить, — я встаю из-за стола, услышав сигнал своего мобильного.

Звонит Вера — мы дружим с ней еще со школьных лет, и она единственная, кто знает о том, что творится в моей жизни. Я запираюсь в спальне, открываю окно и, наслаждаясь вечерней июньской прохладой, болтаю с Верой о всяких пустяках, давая себе небольшую передышку. А когда возвращаюсь ко всем, в гостиной уже играет музыка. Свекр танцует со свекровью, Машка — с дедой Витей, а мама с Димой кружат мальчиков.

— Давай мне Тишу, — свекр тянет руки к Степке, которого держит Дима. Мы с ним мгновенно переглядываемся, но оба молчим, надеясь, что рано или поздно дедушка научится отличать наших мальчиков. — Дим, иди, потанцуй с Леночкой.

Взгляд Димы становится растерянным, но только на мгновение.

Затем он передает сына своему папе, и как ни в чем не бывало подходит ко мне, обнимает талию, притягивает к груди. Я машинально обвиваю руками его шею и вдыхаю потрясающий мужской аромат, который в последнее время улавливала только от брошенных где попало рубашек и футболок мужа… Я так давно не чувствовала его рук…

В голове вспышками проносятся лучшие моменты нашей близости — позы, места, его влажная от пота кожа под моими пальцами…

Конечно во всем виновато вино. Я выпила почти три бокала, и, учитывая, как давно не пробовала спиртное, можно сказать, что я в хлам накидалась.

— Ну-ка, дайте я вас сфотографирую, — мама направляет на нас телефон.

Дима мягко разворачивает меня и обнимает, поглаживая спину. Я натянуто улыбаюсь, глядя в камеру, думая о том, что это наша последняя совместная фотография.

Но тут становится не до сантиментов. Степка начинает орать на руках у деда, потом и Тишка к нему присоединяется. Мальчикам пора купаться и спать, и мы собираемся домой.

4. Дима

Пацаны и Маня уже в креслах.

Я разбираю коляску и пытаюсь засунуть ее в багажник, краем уха слушая, как мать с тещей обрабатывают Лену.

— Лен, мы тут посовещались, — первой начинает мама. — Давай мы на следующих выходных детей заберем? Мы с дедом с мальчиками…

— А я с Машей, — подхватывает Ольга Васильевна.

— Что это за гуманитарная миссия? — удивляется Лена.

— Ну миссия — не миссия, а вам с Димой тоже отдыхать надо. Проведете вместе выходные. Он уже и место подыскал, — сообщает ей мама.

— Когда? — восклицает Лена.

По голосу ясно, что жена оглядывается на меня, но я делаю вид, что не слышу, о чем они разговаривают, запихивая в багажник второй блок от коляски.

— А пока ты по телефону разговаривала, — подключается теща. — Говорит, тут недалеко, двадцать километров от города база отдыха есть, там что-то скандинавское. Дима уже и домик вам забронировал.

— Никуда я не поеду! — упрямится Лена.

Я даже не сомневался. Было бы странным, согласись она сразу.

— Как это не поедешь?! Лена? — возмущается теща. — Мы уже все решили.

— Что вы решили? Может, сначала меня надо было спросить?!

— Дима же сюрприз тебе хотел сделать! — наседает на нее мама.

— О, да! — нервно смеется Лена, — Дима просто мастер по части сюрпризов.

На долю секунды я подвисаю, а затем закрываю багажник.

Она никогда меня не простит.

— Что вы тут? — как ни в чем не бывало подхожу к родне.

— Да вот Лену твою уговариваем, — ворчит мать. — Не хочет она ехать.

— Она хочет, — я приобнимаю жену за плечи, отмечая, как она вздрагивает. — Она же просто не знает, как там классно, я же тебе не рассказывал, — смотрю на нее и наблюдаю за реакцией. Лена злится. Хотя бы что-то. — Так, — привлекаю к себе внимание наших матерей, — все в силе, я на вас надеюсь. Мам, — тянусь к матери и целую в щеку. — Ольга Петровна, — просто киваю. Не любит теща всех этих нежностей. После чего подхожу к бате, который курит вместе с Виктором, и сгребаю его в охапку. — Пап, еще раз, от души. Будь здоров.

Попрощавшись с мужиками, спешу к машине, чтобы открыть Лене дверь.

— Дим, ты что придумал? — интересуется она, когда мы отъезжаем от дома родителей.

— Да ничего такого, просто хочу, чтобы ты отдохнула.

— Вместе с тобой? Ты издеваешься?

— Лен, давай просто съездим. Если ты согласишься, я обещаю, — понизив голос до шепота, продолжаю: — Я дам тебе развод.

— Ты меня еще шантажировать будешь? — шипит в ответ Лена.

— Нет, родная, я хочу тебя вернуть… Я не смогу без вас…

Я смотрю в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что Маню не интересует наш разговор.

— Дима… — тяжело вздыхает Лена, отворачиваясь к окну.

Притормаживая перед перекрестком, я смотрю на нее.

В своем легком зеленом платье и с распущенными каштановыми волосами она выглядит такой растерянной и хрупкой, что мне до чертиков хочется обнять ее и прижать к себе. Но разве она позволит?

— Дай мне последний шанс. Если ничего не выйдет, я больше слова не скажу.

— И что мы там будем делать? Одни?