Любимый плут

Дрожа от утреннего холода, она опустилась на колени перед камином, чтобы развести огонь, и повесила над ним котелок. Затем она зажгла керосинку, чтобы вскипятить воду для чая. Когда вода в котелке согрелась, Мария отмерила нужное количество и поставила ее кипятить. Из котелка она взяла воды, чтобы почистить одежду, умыться и причесаться. Свои волосы она оставила распущенными, потому что они понравились Джоко. Закончив приводить себя в порядок, она села на единственный стул рядом с кроватью.

Грудь и плечи Джоко были обнажены, кожа на них была белой со слабыми голубыми прожилками вен. Внешняя сторона его рук была покрыта курчавыми светло-золотистыми волосами.

Новый приступ желания скрутил Марию. Она на минуту закрыла глаза, восстанавливая самообладание, затем положила руку на плечо Джоко.

Его глаза мгновенно открылись. Он резко повернулся на бок, выставив руку вперед словно для защиты.

– Доброе утро. Я приготовила тебе чай.

– Ох, – Джоко замигал и как ребенок стал протирать глаза руками, затем усмехнулся. – Доброе утро и тебе тоже, – он сел на постели, почти полностью оказавшись голым. При свете его нагота сильнее бросалась в глаза, и Мария залилась румянцем, неловко застыв на стуле.

Джоко взял у нее чашку с блюдцем и отхлебнул чай.

– Ах, как раз такой, какой я люблю. И доброго, доброго утра тебе, Рия Торн. Вот это жизнь – горячий сладкий чай, который мне принесла настоящая леди.

Смущенно улыбаясь, Мария вспомнила данное себе обещание.

– Я принесла его настоящему джентльмену.

Она увидела, что уши Джоко запылали, а жизнерадостная усмешка пропала. Его светло-голубые глаза устремились на ее лицо, затем опустились вниз, на колени. Он поспешно натянул на себя одеяло.

– Прошу прощения, мэм. Сейчас я оденусь. Мария быстро встала и повернулась к нему спиной.

– Тебе незачем вставать, ведь я уже принесла тебе чай. Оставайся там и спокойно пей его.

Ее увещевания изумили Джоко. Никто еще на его памяти не приглашал его остаться в постели. Пока была жива его мать, она всегда до света выгоняла его из койки. Более того, он никогда еще не проводил целую ночь ни с одной из тех женщин, которым платил.

Джоко обхватил ладонью теплую чайную чашку. Что бы подумала Мария Торн, если бы узнала, что она – первая женщина, с которой он провел целую ночь? Он никогда не скажет ей этого – прошлое пусть останется прошлым. Ему не хотелось ворошить его. Пусть это драгоценное удовольствие будет первым среди новых воспоминаний.

Чай Марии почти закипел, когда она услышала шуршание одежды у себя за спиной. Минуту спустя Джоко оделся и встал. Она спросила его через плечо:

– Как мы будем искать Мелиссу?

Джоко ничего не ответил. Скорее всего, они не смогут найти ее сестру. Он не рассказывал ей о том, как много суденышек отчаливает из доков за Тауэром. Белый груз, вывозившийся как в парижские бордели, так и в арабские гаремы, был среди всех остальных самым обычным, хотя его существование не признавалось официально.

Чашка в руках Марии задребезжала на блюдце. Мария поставила ее на стол, потому что из-за внезапного спазма в горле она не смогла сделать ни глотка.

– Ты ведь даже и не думаешь, что мы найдем мою сестру? – спросила она.

Джоко одним шагом преодолел расстояние между ними и обнял ее:

– Если она еще в Лондоне, мы найдем ее.

– А если нет… Он не ответил.

– Я надеюсь, что она еще в Лондоне, – тяжело вздохнула Мария.

– Я тоже. Она слишком стара для иностранной торговли.

Ее ответ удивил его:

– Будь они все прокляты!

Джоко обнял ее и прижался губами к ее виску.

– Не падай духом, Рия, мы найдем ее.

– Ты прав, мы найдем ее, – Мария подняла чашку, ее рука больше не дрожала. – А утро я начну с того, что пойду в Скотленд-Ярд и выскажу инспектору все, что о нем думаю.

Глава восьмая

Инспектор Клайв Ревилл в изумлении уставился на странную пару, которую констебль Уилки ввел в его кабинет. Джоко Уолтон повел бровями и усмехнулся ему из-за плеча Марии Торн. Челюсти инспектора сжались, щеки порозовели от раздражения – ведь Уолтону было приказано присматривать за Марией Торн ненавязчиво.

– Мисс Торн, – встал навстречу ей Ревилл.

– Благодарю, сэр, что запомнили меня, – она не подала ему руки. Вместо этого она отступила вбок, чтобы было видно ее спутника. – Инспектор Ревилл, позвольте представить вам Джоко Уолтона.

Глаза инспектора сузились. Его рыжеватые брови хмуро сошлись на переносице.

Джоко Уолтон, с важным видом джентльмена, заложив руки за спину, прилежно делал вид, что осматривается вокруг. Он внимательно изучил фотографию королевы Виктории, висящую в рамке на стене, затем обратил внимание на служебную вывеску Ревилла.

Подавив желание приказать Уилки вышвырнуть его из комнаты, Ревилл вместо этого суровым взглядом уставился на них обоих. Он быстро пришел к умозаключению, что Мария Торн понятия не имеет о том, кто такой Джоко Уолтон на самом деле. Инспектор мог представить себе всевозможные проблемы, которые повлечет за собой этот мезальянс. Что будет, если она узнает, что Скотленд-Ярд поручил присматривать за ней известному уголовнику? Ревилл выразительно взглянул на него.

– Мистер Уолтон?

– Рад с вами познакомиться, – сунув котелок под мышку, вор протянул ему руку.

Ревиллу не осталось ничего, кроме как принять ее. Он отвесил чопорный поклон. Усмехаясь, с озорным выражением в глазах, Джоко потряс руку инспектора несколько энергичнее, чем требовалось.

Ревилл постарался как можно быстрее избавиться от его руки и отошел за свой стол.

– Мисс Торн, а где же миссис Шайрс? Она милейшая женщина, как мне показалось. Я думал, что эта добрая леди будет сопровождать вас и помогать вам в поисках.

– О да, она непременно стала бы, – поспешила заверить его Мария, – но у нее есть дела, которыми она не может пренебречь. Она была так добра, что дала мне отпуск и обещала предоставить прежнюю работу, как только отыщется моя сестра. – Она села на предложенный стул. – Сегодня мы пришли сюда узнать – вы нашли какие-нибудь следы?

Хотелось бы Ревиллу сказать ей что-то обнадеживающее. В действительности он не узнал ни единого слова об этом деле из обычных источников информации полиции, и это делало ситуацию еще мрачнее. Оставалась надежда, что кое-какая информация все же проскользнула, но она пока не дошла до его кабинета.

Он надеялся, что последнее окажется правдой. В таком случае Мелисса Торн могла оказаться в борделе, находящемся под покровительством влиятельных людей. Его губы под светлыми пышными усами досадливо поджались. Подобные мысли давали дурной привкус во рту. Медленно, с глубоким сожалением, он отрицательно покачал головой.