Любимый враг

Поднялась с бетона и стала поправлять одежду. Руку немного поцарапала, а так без последствий.

Вдруг в голову пришла отличная мысль. Прямо-таки гениальная! Коварно улыбнулась и, не теряя времени, бросилась к двери, чтобы закрыть Громова здесь. Почему нет? Заслужил!

Почти добежала, когда дверь резко закрылась перед моим носом. С грохотом, погружая подвал в темноту.

– Что за фигня? – возмущенно закричала и ударила по двери. – Немедленно откройте дверь!

Вдруг меня сдвинуло в сторону, на что реакция была отменная – мой крик. Такой пронзительный, что самой стало страшно.

– Не визжи! Оглохну сейчас… – буркнул Андрей и начал кулаками бить в дверь. – Откройте!

Считая, что его крики никто не услышит, я присоединилась.

– Эй! Откройте! Сейчас же!

Так дружно мы кричали примерно двадцать минут. Я даже охрипла. Понимая, что бесполезно, я плюхнулась на ступеньки и обхватила себя за плечи. Именно сейчас поняла, что здесь прохладно, а я в одной футболке. А на улице стоял прохладный май.

Места стало меньше. Громов уселся рядом, при этом злобно уставившись на меня, что чувствовала кожей. Медленно обернулась, чтобы увидеть его недовольное лицо.

– Это ты виновата… – заявил он с самым честным видом. Сразу захотелось треснуть ему по голове.

– Я? – рявкнула, злясь на него, на себя и всю ситуацию. И зачем связалась с ним? Еще заболеть не хватало в гадкой компании. Тем не менее не могла молчать, когда на меня нападают. Если бы была терпилой, то давно уже каждый желающий вытирал об меня ноги, учитывая, что в нашей квартире, как мы называли, в комнатах жили подростки старше меня на три года. Для них я – соплячка. Но все же прижилась благодаря своему «чудесному» характеру и способностям. В другие квартиры не хотела, потому что там малыши или воспитатели оставляли желать лучшего. И как я без мамы Лиды? Подалась вперед и продолжила: – Туго с головой? Перетрудился мышцами? Это ты виноват! Не решил бы закрыть меня в подвале, не торчал бы здесь.

Громов вытер рукой лоб, убирая грязь, и как-то недовольно выдал:

– И что теперь делать?

– Снять штаны и бегать… – ответила своей любимой фразой.

– Ты хоть иногда бываешь нормальной, как все девчонки?

– С нормальными парнями непременно, – ответила и отвернулась.

Громов ничего не ответил на мою фразу. Надулся и уснул, как мне показалось, так как уж больно тихо себя вел. За ним такого не наблюдалась. Обычно я слышала его громкое дыхание через стену. Еще тот слон!

Да и что ему еще здесь делать? Только спать. Толстокожим без разницы, где дрыхнуть, так что идеально в таком морозильнике.

А я вот мерзла…

Очень мерзла и злилась.

Узнаю, кто нас закрыл в подвале, буду до совершеннолетия портить любую технику, которую ему посчастливится приобрести.

От нервов стала стучать пальцами по ступеньке и вдруг застыла на месте. Последовательность стуков навела на отличную идею. Резко поднялась и спросила:

– А ведь подвал находится под спальнями воспитателей, верно?

– Эм-м… – задумался парень, на что получил мой презрительный прищур, пока не исправился. – Да.

– Тогда Лида поймет… – уверенно сказала и осторожно стала спускаться, надеясь в темноте добраться до трубы.

Надежда увенчалась провалом. Оступившись, через две ступеньки я с грохотом свалилась, громко вскрикнув. В следующую секунду уже вскрикнула от неожиданности, когда парень поднял меня и поставил на ноги.

– Ходить разучилась?

– Я хочу простучать сигнал о помощи на трубе.

– Зачем? И кто поймет?

– Поймет тот, кто знает азбуку Морзе.

– Ты серьезно? – спросил Андрей и начал громко смеяться, а мне вот вновь захотелось врезать ему. Жаль, что силы не равны. Получу ведь…

– Ты что, хочешь здесь сидеть до старости?

– Не хочу! Но, – парень озадачился, – ты знаешь сигналы? Откуда?

– Ну… – вспомнила серьезное лицо мамы Лиды и задумалась. Она ведь ничего не разрешает мне рассказывать, если дело касается ее. Вечно мне приходится всем по ушам ездить.

– Интересовалась…

– Нормальные девчонки… – начал он свою любимую песню.

– Еще слово скажешь и останешься здесь на недельку, так как, кроме сигнала бедствия, я пошлю сообщение, что у тебя началось бешенство и лучше оставить тебя здесь с сонной дозой для бешеного животного.

Андрей перестал смеяться, задумываясь над моей угрозой. Когда оценил все за и против, кивнул, давая понять, что верит.

– Понял. И как ты передашь?

– Все просто. Для передачи сигнала SOS по азбуке Морзе стуком нужно следовать такой последовательности: три коротких удара, пауза, три длинных удара, пауза и три коротких удара.

– И кто поймет твой сигнал?

– Мама Лида.

– Она? Да ты брось! Да она даже не знает, как пользоваться телефоном, так как у нее его нет. Она древняя и недалекая.

Прищурилась и шмякнула рукой ему по затылку. Но отмечая, как лицо парня вытянулось от возмущения, а кулаки сжались, поспешно выставила руки в предупреждающем знаке и громко сказала:

– Помни про сообщение о бешеном Громове!

– Ты… – процедил он и отступил на шаг. – Когда выберемся, я тебя…

– Угу… Ты еще мне поговори… – усмехнулась и стала осматриваться.

– Малявка, а с таким гонором… – слышала позади себя бурчание. Громов все не успокаивался. Вдруг он замолчал и серьезно спросил: – Лида знает азбуку Морзе? Откуда?

– В радиокружке научили, – придумала первое, что пришло в голову. Я искренне надеялась, что после освобождения Громов не будет приставать к Лиде с просьбой, организовать кружок.

– Понятно…

Я же подошла к трубе и стала выдавать удары согласно последовательности. Пять раз. Потом уже Громов подключился, действуя по моей схеме. Так и развлекались, надеясь на чудо и хороший слух воспитателя. Обычно она днем спала или сидела за компом, но всегда без лишних звуков, чтобы ничего не пропустить, как она говорила.

Через двадцать минут мы сидели на верхней ступени лестницы, прижавшись друг к другу. Замерзли. Вдруг Громов снял кофту и накрыл меня.

– Зачем? Я не передала в сообщении, что ты страдаешь бешенством.

– Затем, что у тебя одни кости. Быстро замерзнешь в этой футболке. Кто тогда будет жизнь мне портить?

Не стала спорить. Было так холодно, что вот совсем не хотелось этого делать, тем более он прав. Нужно беречь себя для следующего сражения, а пока у нас временное перемирие.