Любить, чтобы ненавидеть

А то, что она влюбилась! Вот так, в одну секунду, в один миг, с первого взгляда! Нет, все не так — не с первого взгляда, а с первого слова! Теперь все точно. Сказать Даше — обхохочется: влюбиться в голос чужого мужа!

После окончания работы Катя подошла к Андрею и, досадуя на неожиданную неловкость, сковавшую все ее существо, спросила:

— Андрей Витальевич, я могу задержать вас на пару минут?

— Я к вашим услугам, — улыбнулся он. — Мы с вами еще не сталкивались по работе, и я приятно поражен вашим безукоризненным переводом. Так что вы хотели сказать?

— Аркадий Семенович прислал со мной посылку для вашей жены. Но я не знала, что вы сегодня вернетесь, и не захватила ее. Она в гостинице.

— Аркадий Семенович балует племянницу. — Андрей взглянул на часы. — Если вы согласны немного подождать меня, мы смогли бы заехать в гостиницу, а потом поехать к нам, и вы сами вручите посылку.

Конечно, Катя была согласна. Она вышла в приемную, села в небольшое кресло, достала из своей объемистой, совсем не дамской сумки книжку и принялась читать. Но погрузиться в ее содержание не удавалось, из головы не выходил Андрей.

Он вышел через полчаса. Попрощался с секретаршей, взглянул на Катину книгу, спросил:

— Можно полюбопытствовать, что вы читаете?

Она почему-то смутилась, словно читала нечто непристойное, быстро сунула книгу в сумку.

— Исторический роман.

— Увлекаетесь историей? — поинтересовался Андрей, когда они шли к машине.

— Я бы не сказала, — ответила Катя, и, видимо, от волнения на нее нашла болтливость. — Мне нравятся романы, которые я бы назвала псевдоисторическими. Меня поражает в них фантазия авторов: кажется, после Вальтера Скотта, Дюма и их последователей историческая игровая площадка в Европе вытоптана, как деревенское футбольное поле. И все-таки вновь и вновь появляются героические гвардейцы короля и роковые миледи… — Катя искоса взглянула на Андрея, он чуть заметно улыбался, словно снисходя к рассказу непосредственного и наивного ребенка. Она торопливо сообщила: — Мне нравится, когда автор, дойдя в своем повествовании до конца известных исторических фактов, продолжает свою сюжетную линию там, где история и историки молчат. И если он делает это, не выходя за рамки характера уже известного читателю персонажа, то получается все органично и увлекательно.

Катя снова взглянула на Андрея. Снисходительная улыбка исчезла с его лица, он был внимателен, сосредоточен, явно заинтересовался услышанным.

— Вы так интересно рассказываете, что я, пожалуй, готов пересмотреть мое скептическое отношение к подобной литературе, — почти серьезно заявил он.

— Правда? — обрадовалась Катя. — Ну тогда я обязуюсь снабжать вас книжками. К сожалению, большинство из них написаны англоязычными авторами, а у нас их мало переводят, потому что…

— Разве теперь такая редкость знание английского языка? — перебил ее Андрей.

— Я не это имела в виду, — смутилась Катя.

— Конечно, с высоты ваших трех один английский… — с легкой улыбкой заметил он.

«Ах, ты еще иронизируешь!» — подумала Катя и уточнила:

— Пяти.

— Извините, — все с той же еле заметной иронией произнес Андрей.

— Извиняю, — в тон ему ответила Катя и после минутного размышления добавила: — Получается, что Аркадий Семенович мог бы и не посылать меня сюда.

— Получается. Но тогда я не познакомился бы с вами.

Сердце у Кати екнуло, а пальцы ног непроизвольно поджались, словно перед прыжком в воду. Она съежилась и умолкла.

Они подошли к машине, и Андрей галантно распахнул перед ней дверцу.

Катя, разбиравшаяся в марках еще со времен увлечения покойного Кости автомашинами, сразу отметила, что у Андрея не навороченный шикарный «мерс» и не модный «БМВ», а скромный работяга «Фольксваген» не самого последнего года выпуска.

Андрей сел за руль, мотор тихо заурчал, и они поехали, огибая монумент в центре площади.

Он вел машину спокойно и уверенно. Правда, оживленное движение на улицах не шло ни в какое сравнение с дикой толчеей и вакханалией транспорта в Москве. Катя поглядывала по сторонам, мучительно думая, что молчание затягивается, а она не знает, что сказать.

— Признаюсь, у меня есть хобби, — нарушил молчание Андрей, — я коллекционирую людей, которых можно назвать асами в своем деле. Вы, как мне кажется, из их числа. — Он припарковал машину у гостиницы.

— Значит, вы меня накололи на булавку, как гусеницу или бабочку?

— Увы, это не в моей власти, — он улыбнулся, вышел из машины, открыл дверцу с противоположной стороны.

— Я быстро, — пообещала Катя, направляясь к гостинице.

— Не спешите, я буду ждать вас, как приколотый.

Теплая волна разлилась по всему телу, и она ругнула себя, поднимаясь на лифте в свой номер: «Идиотка, размечталась…»

Через несколько минут Катя вышла с пакетом. Андрей взял его и повторил приглашение — вручить посылку Данусе лично, заодно и познакомиться.

Но Кате почему-то теперь показалось невозможным встречаться с женой Андрея, она нашла подходящий предлог и решительно отказалась ехать к нему. Уже в номере она задала себе вопрос: почему вдруг передумала знакомиться с его женой? Неужели потому, что он ей понравился?

Вечером они поехали в драматический театр в сопровождении все того же заместителя директора. Он предусмотрительно взял ложу. Катя сидела в глубине и, как пулемет, переводила.

Постановка показалась ей скучной, а актерские работы — блеклыми. Но гости спектакль хвалили…

На следующий день они работали так, словно совещание вел сам Аркадий Семенович, — ни слова попусту, все четко, собранно. Единственное, что отличало Андрея от шефа, — он не упускал возможности пошутить.

«Интересно, — подумала Катя, когда время стало подходить к обеду, — он поедет с нами?»

Не поехал.

К вечеру сложные вопросы были решены, соглашение парафировано, и Андрей пригласил всех к себе домой.

— Конечно, следовало пойти в ресторан, и это было бы вполне по-западному, — сказал он, приглашая, — но мы в России, больше того, на Волге, где люди славятся своим гостеприимством. И еще я подозреваю, что нашим гостям интересно посмотреть, как живет русский бизнесмен средней руки.

Катя на мгновение умолкла и решила не переводить идиому «средней руки» соответствующим выражением на английский, а сделала буквальный перевод. К ней немедленно пристали с вопросами и Марко, и Жерар, допытываясь, что означает в данном случае «средняя рука».

Андрей сразу же сообразил, что поступила она так не потому, что не знала, как правильно перевести, а просто решила немного разрядить шутливым переводом напряжение после тяжелой работы. И принялся помогать ей, сознательно путая понятия и вызывая смех.

Так они и приехали к дому Андрея, уместившись все вместе в микроавтобусе, веселые и довольные.

Их встретила Дануся, высокая, стройная дама, чрезмерно статуарная, как Майя Плисецкая, но вызывающе красивая, под стать квартире, просторной, какой-то безразмерной, прекрасно обставленной, с подписными картинами на стенах.