Любить и умереть только в Андорре

– Я об этом как-то не думала, – изумилась Офра, – у тебя достаточно оригинальная версия, Рудольф, такое вполне могло быть. Чтобы обеспечить себе алиби, он, конечно, мог найти сообщника в своей стране. И никак невозможно проверить. Ведь компания не фиксирует, кто именно говорил и сколько. Разговор длился ровно столько, сколько говорят оба собеседника. При этом разговор вполне может состоять из монолога. Значит, это Гусейн?

– Необязательно. Это вполне мог быть и Джулио Анчелли. Он ведь выходил в туалет, а там через окно на первом этаже можно было вылезти на улицу. Он поднялся наверх, застрелил Ли и затем вернулся обратно и вышел в зал, после чего выбежал к нам на улицу. Да, я забыл сказать, он вполне мог выстрелить в меня перед тем, как покинуть номер Ли. То же самое мог проделать и Поль. Даже с большей вероятностью. Он ведь тоже мог выйти через окно, тем более что он меньше ростом, чем Джулио.

– Ты меня разочаровал, – она не терялась даже в такой ситуации, – значит, верить нельзя никому?

– Даже никому из них троих, – твердо ответил я.

– А тебе, – спросила она, глянув на меня в упор и чуть прикусив губу, – тебе можно верить?

– Не знаю, – честно ответил я, – но, если ты думаешь, что я сам стрелял в себя, тогда, конечно, верить не стоит.

– Не обижайся, – она дотронулась до моей руки, – в конце концов, даже хорошо, что этот убийца стрелял в нас. Теперь мы твердо знаем, что мы двое вне подозрений.

– Будем считать это единственным положительным моментом за все время нашего пребывания в Андорре, – вздохнул я.

– В этой стране нужно только любить, – вспомнила она мои слова. Это уже было как обещание. – Я могу положиться на тебя, Рудольф? – спросила меня Офра, глядя мне в глаза.

– Примерно настолько, насколько красивая женщина может положиться на влюбленного в нее мужчину, – я тоже смотрел ей в глаза. В конце концов, она мне очень нравилась, а ее политические взгляды, как и мои, меня мало волновали.

Впрочем, по большому счету, какие у нас могут быть политические взгляды? Мы все циники и прагматики. Нам важна наша работа, без которой мы не можем, как без наркотика, и наши деньги, которые нам платят за эти кульбиты по разным странам и континентам. По большому счету нас не волнуют даже деньги. Сегодня они есть, завтра их нет. В процессе работы через наши руки проходят иногда миллионы долларов, но мы редко становимся миллионерами и выходим на пенсию. Главное для нас, конечно, работа. Ради нее мы готовы лететь в Антарктиду или в Гренландию, танцевать самбу с белыми медведями, кормить носорогов в Африке или жевать гусениц где-нибудь в Индонезии. И это все ради удовольствия перехитрить другого агента, чужую разведку и суметь выполнить порученное тебе дело. Для нас это самое важное. Может, это своего рода сублимация творчества. Как у художников или писателей.

Только не нужно смеяться. На самом деле подобные опасности нас только воодушевляют. Без них наша работа была бы не такой интересной. И не думайте, что я впервые слышу о сублимации. Мы должны быть еще и высокообразованными людьми, чтобы успешно справляться со своими обязанностями. Кстати, в Антарктиде белых медведей не бывает. Это я тоже знаю.

– Что ты предлагаешь? – спросил я Офру. Вообще-то обращался я к ней на «ты», считая для себя такое обращение правильным. Но она этого не знала. Все дело в английском языке, где подобное обращение невозможно. Там существует только обращение на «вы». И к королеве, и к дворнику. Хотел сказать к шлюхе, но вы подумаете сразу, что я имею в виду Офру, а мне бы этого очень не хотелось. Все-таки она была очень красивой женщиной.

– Нам нужно точно знать, кто из них троих убийца, – твердо сказала Офра, – и мы должны что-нибудь придумать для этого.

– У тебя есть какой-то конкретный план?

– Пока нет, но нам нужно его придумать. Только мы вдвоем можем быть твердо уверенными друг в друге, остальные подозревают всех и каждого. Я думаю, нужно придумать нечто такое, что поможет нам выйти на этого мерзавца.

– У тебя есть оружие? – спросил я ее очень тихо.

– Я сдала свой пистолет комиссару, – сделала большие глаза Офра, но при этом незаметно кивнула мне.

– Прекрасно. Что-нибудь из нового?

– Вообще-то это секрет, – пожала плечами женщина.

– Если мы начнем обманывать друг друга, у нас ничего не выйдет, – напомнил я Офре, – что за система? Полагаю, что ты знаешь, зачем мы сюда приехали, и вовсе не собираешься прятать от меня свои секреты.

– У меня пистолет Намберса, – тихо сказала Офра, внимательно глядя на меня. Она, очевидно, заодно хотела уточнить, знают ли в нашей разведке об этом новом супероружии.

Я даже не удивился. Только кивнул головой. Подобные пистолеты я видел еще пять лет назад. Они очень компактны – менее десяти сантиметров – и могут быть спрятаны где угодно: в сумочке в виде застежки, на одежде в виде красивого сцепления вместо пуговиц, в костюме в качестве брелока. Это почти совершенное оружие имеют только американские агенты ЦРУ и израильские сотрудники МОССАДа. Но мы тоже знаем это оружие и иногда даже вооружаем своих агентов подобными игрушками.

– Надеюсь, и вы, Рудольф, не совсем без оружия? – спросила Офра. Откровенность за откровенность.

– Вы же знаете, какие у нас неплохие ножи, – многозначительно сказал я, – они достаточно надежны в обращении. У меня есть такой в чемодане в номере отеля. Я вам его потом покажу. Слава богу, комиссар не отнял у нас ножей.

– Я даже помню его армейский индекс, – усмехнулась Офра. – Нам его привез в Израиль один из ваших военных конструкторов. Кажется, его армейский индекс 6П25. Он применяется для вооружения ваших спецподразделений.

У меня все-таки испортилось настроение. Как плохо мы умеем охранять свои секреты. Они даже знают армейский индекс нашего оружия. Ну, ничего нельзя скрыть от этих агентов [1] .

Даже немного обидно. Столько усилий, а потом какой-нибудь переехавший старик раскрывает все наши секреты. Что бы вы мне ни говорили, а раньше правильно делали, что никого за рубеж не пускали. Пусть дома сидят и никуда не ездят – секреты надежнее сохраняться будут.

– Значит, мы оба достаточно хорошо вооружены, – улыбнулась Офра.

1

Оба приведенных в повести типа оружия действительно существуют и хорошо известны профессионалам. (Прим. автора.)

– Во всяком случае, этому убийце будет нелегко с нами справиться. Разве только он опять придумает какой-нибудь трюк с ядом.

– Нужно было подсказать комиссару, чтобы он провел обыск во всех номерах. Может быть, он и найдет остатки этого яда у кого-нибудь из наших?

– Не думаю, – возразил я, – убийца слишком хитер. Он наверняка давно избавился от столь компрометирующих его улик. Нет, обыск в нашем случае ничего не даст. Нам нужно придумать нечто такое, что заставит убийцу начать нервничать и ошибаться.

– Учтите, что нас окружают еще и эти господа, – показала на полицейских мисс Мандель, – они вполне могут испортить игру не только неизвестному убийце, но и нам обоим, помешав в нужный момент действовать решительно и быстро.

– Эти как раз волнуют меня меньше всего, – махнул я рукой, – у них и начальник не особенно блещет умом, а эти полицейские хороши только в качестве манекенов. У них здесь не бывало преступлений тысячу лет, и вряд ли они вообще знают, как доставать пистолет из кобуры. По-моему, уже весь городок знает, что убиты трое приехавших коммерсантов и за нами, кроме нескольких глупых полицейских, отныне будет следить весь город. Нам придется прожить два дня в атмосфере постоянного внимания.