Любить или воспитывать?
Шрифт:
– ?!
– Папа рассказывал… А почему инициации нет? Чтобы мы взрослыми не становились?
Ого! Воистину устами младенца…
– Не знаю, может быть и так. Людей слишком много, чем позже они становятся взрослыми и способными отвечать за свою семью и детей… Но может, дело еще и в том, что изменилась сама жизнь человека. Нет больше необходимости готовить его к будущей жизни такими изуверскими обрядами. А у вас – рудименты и атавизмы, как жабры у эмбриона и хвостатые младенцы…
Оля вопросительно вздернула бровки, и мне пришлось объяснять про рудименты и атавизмы.
Рудименты и атавизмы Оле
– Но раз уж мы заговорили про биологию, – сказала я. – Может быть и еще один вариант – такое, на пороге взрослости, специальное тестирование. Рабочая проверка своего тела, как доставшегося в длительное пользование агрегата. Знаешь, как машины на стенде тестируют – с повышенной нагрузкой и все такое…
– Точняк! – опять сказала Оля. – Это у нас тоже было. Кружились до потери пульса. Полотенцем душили…
– Бросьте бяку немедленно! – прикрикнула я. – Я сама знаю ужасный случай, когда мальчика после такого полотенца не смогли откачать.
– Да это давно было, в летнем лагере, два года назад, – успокоила меня Оля. – Теперь мы уже так не делаем. Что я, не понимаю, что ли!
– Понимает она… – проворчала я.
– Скажите, а почему мы все это в школе не проходим? – спросила Оля. – Это же про нас и очень важно!
– А я откуда знаю?! – теперь уже я злобно наморщила нос. – Я сто раз писала и предлагала. Все на словах согласны, а на практике как будто и дела никому нет.
За разговорами об эволюции время приема истекло. В дверь уже стучался следующий клиент. Мать Оли сидела в коридоре.
– Ну как? – встретила она дочь.
– Офигенно интересно! – весело воскликнула Оля. – Сейчас я Маринке позвоню, мы с ней встретимся, и я ей все расскажу…
Мать выглядела обескураженной:
– Так тебе мозги доктор вправил или нет? Надо нам еще приходить?
– Ой, а можно мы еще с Маринкой придем? – подпрыгнула Оля. – Я ведь так не сумею объяснить, как вы…
– Ага, – вздохнула я. – Еще Тольку и Витьку захватите, и кто там у вас еще…
Рядом с любовью
– У меня лично нет вообще никаких проблем! – жизнерадостно заявила полненькая, с россыпью подростковых прыщей, тринадцатилетняя Олеся.
Я порадовалась адекватности ее жизненной позиции и приготовилась следующим пунктом выслушать сентенцию о том, что множество проблем имеется у ее родителей или учителей.
– Хотя нет, все-таки есть проблема! – поправилась Олеся. – Потому что моя лучшая подруга Танька влюбилась в Тольку Крылова из восьмого «А».
– И что же – из-за Танькиной влюбленности ваши отношения ухудшились?
– Могут ухудшиться, если вы срочно не дадите мне совет, что делать.
– Но что конкретно произошло? Тебе тоже нравится Толя?
– Вот еще не хватало! – фыркнула Олеся. – На что он мне?! Просто Танька в своих страданиях-переживаниях чего-то от меня ждет, а я все пальцем в небо попадаю…
– Ага, теперь понятно. Опиши подробнее, как это у вас происходит.
– Ну она мне рассказывает. Ну я ее слушаю. Молчу. Она говорит: от лучшей подруги я не того ждала. Я говорю: а чего же? А она: мне важно твое честное мнение. Я тогда говорю честно: Крылов – дурак и страшила, а ты – умная и глаза у тебя красивые. Она говорит: Толик –
совершенство, а на тебя я обиделась, потому что ты должна была меня поддержать в моих чувствах. Я говорю: я тебя поддерживаю, у вас все будет хорошо, вы друг друга стоите. А она: ты нарочно меня успокаиваешь, только чтобы отговориться и душевных сил не тратить. А я уже просто не знаю, чего мне еще сказать…– Да, сложное у тебя положение, – согласилась я.
– Вы сами-то небось в такое никогда не попадали, – тяжело вздохнула Олеся. – Откуда вам знать…
– Да у меня еще круче было!.. – завелась я, лихорадочно вспоминая собственное детство и ища аналогии.
– Расскажите! – тут же попросила девочка. – Мне на примерах всегда легче понять.
И тут я вспомнила.
С Лешкой Кукушкиным я дружила с первого класса. Мы вместе лазали по крышам гаражей, играли в прятки, вышибалу и стрелки, собирали цветную проволоку на помойке радиотехнического училища и плели из нее ручки и колечки.
К пятому классу девочки и мальчики слегка разошлись в своих интересах. Я осталась в стане мальчиков, потому что девичьи нарождающиеся интриги были мне просто не по уму.
Однажды Лешка зазвал меня на крышу старого бомбоубежища.
– Катька, – сказал он. – Я доверю тебе свою тайну. Но ты никому…
– Зуб даю, гадом буду, век воли не видать, честное пионерское, – быстро сказала я и изобразила пионерский салют.
– Я люблю Свету Сурееву, – сказал Лешка, закуривая и глядя в небо.
С нашей одноклассницей Светой Суреевой – нежной, рыжеволосой, болезненной и субтильной девочкой с голубыми веками – я никогда не общалась. Лешкин выбор не поняла категорически, но уже знала – любовь зла…
– Ну и чего? – спросила я. – Я-то тут при чем?
– Я пробовал с ней говорить, она меня боится, – Лешка слыл хулиганом. – А ты лучше всех в классе сочинения пишешь. И вот! – Лешка раскрыл портфель, достал тетрадь по русскому языку и решительно вырвал из середины чистый лист. – Пиши сюда записку. Я потом своим почерком перепишу и ей отдам. Чтобы красиво было!
Друзья должны помогать друг другу. Я села на Лешкин портфель, пристроила листок на учебник по математике, открыла колпачок ручки и, подумав, написала: «Когда я заглянул в твои глаза, я потерял сон…»
Показала листок Лешке.
– Потрясно! – радостно сказал он. – То, что надо! Продолжай в том же духе.
На переменах Лешка совал Свете мои, аккуратно переписанные им, записки. Света записки брала, смотрела диковато и ничего не отвечала. Лешка страдал и бесился.
– Смирись! – советовала я ему на крыше бомбоубежища. – Ты ей точно совсем не нравишься, иначе она бы уже купилась. Такое, как мы с тобой ей, вообще только в книжках пишут.
Лешка понуро кивал, но не отступался.
Однажды Света, краснея и стесняясь, отозвала меня в сторону на перемене. Я сразу запаниковала: кто меня заложил?! Лешка меня убьет…
– Катя, ты понимаешь, Леша Кукушкин уже давно пишет мне замечательные письма, – чуть заикаясь от волнения, сказала Света. – Мне он, наверное, тоже нравится, но я стесняюсь…
– А-а! – облегченно засмеялась я. – Так ты хочешь, чтобы я ему от тебя записку после школы передала? Нет проблем, мы с ним почти каждый день гуляем. Давай…