Любить нельзя забыть
Шрифт:
– Убирай фотки или не увидишь меня больше!
И вот так каждый день.
Прошла неделя с тех пор как мы (в который раз) помирились. Всё повторялось – эсэмэски, поцелуи, признания. Весна заполонила теплом наши дни и ночи. Новый виток любви стал таким обжигающим и ярким, что всё странное, непонятное между мной и Алёшей становилось неважным. Так мне казалось.
С удивлением я заметила, что через пару дней заканчиваю школу. Очень активно шли подготовительные работы к мероприятию под «кодовым названием «Последний звонок» (именно
Прощальный вальс я танцевала в паре с Андреем Фатюхиным. Надо заметить, что мальчики нашего класса за этот год выросли в настоящих красавцев. Андрей не был исключением – глубоко посаженные карие глаза, нос с горбинкой ничуть не портили, а скорее придавали харизмы простым чертам лица. Добавьте к этому высокий рост, стильную стрижку и вы получите портрет моего замечательного одноклассника. Мы замечательно смотрелись в паре. Правда, танцевать ни он, ни я так и не научились. Больше смеху было. А сегодня – заключительный этап тренировки. Вальсировали мы с Андрюхой долго, смеялись ещё больше.
Часы отметили три часа пополудни, когда мы, наконец, собрались уходить.
Алёша обещал заехать в половине третьего, однако его нигде не видно.
«Привет! Ты где?» – эсэмэска привычно отправилоаь по знакомому адресу.
Через минуту пришёл ответ:
«Ты прекрасно проводишь время, зачем я тебе?»
Нет, это же надо. Снова начинается.
«Не поняла? Жду тебя возле школы»
«Я уезжаю обратно. У тебя есть с кем уйти»
Такой день замечательный, и так не хочется его портить.
«Алёша, не дури. Я ТЕБЯ жду»
«Я видел, как ты с ним танцевала. Можешь продолжать в том же духе»
Вот дурачок. Снова ревнует. Я вышла из школы и побрела в сторону кленовой аллеи. Пальцы привычно отстукивали знакомый набор слов:
«С ума сошёл? Я же тебе говорила, что репетирую вальс с одноклассником»
«Ты его любишь?»
«Я тебя люблю!» – слёзы как горошины, брызнули на асфальт.
«Извини, любимая!»
Снова радуюсь. Как хорошо, что он приехал!!!
Как хороша весна! Как замечательно жить, когда тебе семнадцать лет!
Господи, как вы все мне надоели! Всегда лезете, подглядываете, вынюхиваете. Что вам от нас надо?
Мама с утра до ночи нотации читает – то не делай, это не делай, туда не ходи, с тем не дружи. Надоело всё! А тут ещё и grandmother1 вздумала учить жизни. Не так, видите ли, я себя веду. Чего-то там про порядочных девушек бормочет. Да, а я вот не порядочная! И никогда ею не буду!
После очередной ссоры с бабушкой я сидела в сарае и злилась на весь мир. Все были против нас. Против нашей любви и нашего будущего. Как же взрослые не понимают, что мы живём своей жизнью. И не будем такими, как им хочется.
Сквозь щели в
сарай проникал неясный свет луны, где-то в глубине сада тинькала запоздалая птица. Как хорошо было бы уехать куда-нибудь – так далеко, чтобы уж наверняка не возвращаться. В Австралию, к примеру. Увидеть настоящих кенгуру и зажить спокойной жизнью. Работать вдвоём, купить дом. Потом Лёшка… ой, я же совсем забыла о нём.Подскочив, я больно ударилась головой о перекладину, в ушах зазвенело, на макушке почти сразу же вскочила огромная шишка. А в кармане зазвенел мобильный. Мама, как всегда, кстати.
– Аня, что у вас там происходит? Мне бабушка только что звонила.
– У нас всё очень хорошо! – я потрогала шишку, поморщилась от боли. – Ты не волнуйся, просто в очередной раз поссорились с бабулей. Она очевидных вещей не понимает и вообще – из прошлого века.
– Значит так, моя милая, – голос мамы не предвещал ничего хорошего. – Я намерена сейчас же поговорить с Алексеем и с тобой! Будь добра – передай ему телефон!
– Мама!
– Я сказала – дай ему телефон!
– Сейчас, – в отчаянии стукнув ногой по стенке сарая, я отправилась домой.
Лёшка сидел на диване – совершенно безучастный к происходящему. Как будто бы ничего и не случилось. Не было наших криков с бабушкой, наших брошенных друг другу оскорблений. Грандмазер, наверное, к соседке ушла.
– Мама хочет с тобой поговорить.
На секунду показалось, что Алексей сейчас встанет и уйдёт.
– Поговорим.
– Давай я громкую связь включу.
– Включай, – отсутствующий взгляд, поникший вид.
– Добрый вечер, Екатерина Викторовна! – ну хоть как-то приободрился для разговора.
– Здравствуй, Лёша! – мама была спокойна, и лишь некоторая отрывистость слов позволяла угадать напряжение в голосе.
– Давно хотела с тобой поговорить, да всё как-то случай не представлялся. Сейчас вижу, что пришла пора. Я хочу очень серьёзно обсудить ваши с Аней отношения. Понимаешь, есть та грань, за которую нельзя заходить.
– Понимаю.
– Сколько вы встречаетесь с Анютой?
– Вы же знаете – скоро год будет.
– А ты заметил, что когда вы вместе, то всё у вас хорошо, а как только разъезжаетесь в разные стороны – сразу начинаются конфликты? Причём, довольно серьёзные – Аня в течение года плачет, каждый вечер плачет. Прости, Лёша, но моя дочь не заслужила такого к себе отношения. Ты попросту выносишь ей мозг, выражаясь вашим языком. Я долго наблюдала за вами и не могу понять, в чём же собственно дело?
– Вы ошибаетесь, она не плачет, просто мы некоторые вопросы видим в разных ракурсах.
– Ты извини, но слёзы в её глазах – самые настоящие и мне больно вместе с ней! И потом, скажи, как ты видишь ваше будущее? – в трубке что-то затрещало, мамин голос стал похожим на голос из радиопостановки прошлого века.
Лёша поморщился как от зубной боли.
– Поживём – увидим.
– Почему ты нигде не работаешь, не учишься? – мама продолжала осаду крепости. – Когда вы с Аней познакомились, у тебя была работа, учёба. А сейчас? Тебе двадцать лет, ты бросил и то, и другое. Кем ты вообще будешь лет через пять-десять? Кем станешь? Ты же молодой парень. Сильный, здоровый. Где ты в этой жизни?