Любители варенья

— Не помню, как ее зовут. Она вроде и не представлялась… Помню, какая-то расстроенная была. То ли от автобуса отстала, то ли со свадьбы ее выгнали… Но красивая. Это я точно помню, — твердо сказал Ретя. — Хотя мне бабы по фигу, — добавил с некоторой ноткой сожаления.

— И чужой тоже, наверное, не назвался? — съехидничала Тамара.

— Почему же? Сказал — Упырь его зовут. Кликуха, наверное…

— Точно кликуха, — подтвердила всезнающая Маринка. — Такие фамилии не бывают.

— Поела? — разозлилась Тамара, что дочка вмешивается в разговор взрослых. — Иди к подружкам.

— А я с папой посижу! — закапризничала Маринка. — В кои веки с ним поговорить можно!

— Доча… — расчувствовался Ретя и погладил ее по белокурой головке.

— Куда лапаешь? Руки мыл? — возмутилась Тамара.

— Мыл, два раза. Перед тем как снимали отпечатки. И после…

— Ма, не ругай папу. Сама же говоришь — первый и последний раз сидим…

— Ладно, если хочешь, можешь его навещать, — смилостивилась Тамара. — Но только тогда, когда он рыбу солит. Он тогда всегда трезвый…

Тамара оставила Рете остатки рулета и велела блюсти порядок, раз уж она так надрывалась, расчищая эту конюшню. Но с полдороги вернулась за гардиной. Ретя равнодушно наблюдал, как она не без труда взобралась на шаткий стул и откручивала леску, на которой болталась какая-то пестрая тряпка. Видать, уже намылилась захватить его жилье и решила приукрасить убогий гараж. Ему весь этот уют был по фигу. Поскорее бы уже ушла, тогда он сбегает сдать бутылки и купит себе хоть чего, хоть настойки боярышника, чтобы отпраздновать счастливое возвращение. В благодарность за ее труды и за то, что выслушала его, он выбрал из сильно поредевших запасов рыбы тушки поприличнее и вручил ей пяток. Пускай тоже покушает, он не жадный.

Ретя дождался, когда Тамара скроется в подъезде, и заглянул под стол. Пакет с бутылками дожидался его, и он второй раз с благодарностью подумал о Тамаре, — хоть и скандальная баба, но есть в ней и что-то хорошее. Не стала размениваться на такую мелочь, не позарилась на его добро. У нее и так зарплата регулярная. Бутылки она только свои сдает, когда вместе с Колькой пиво покупают. А ведь могла сегодня воспользоваться его отсутствием. Наверное, просто неохота было тащиться в прием стеклотары. А ему перепал неплохой заработок. Надо забежать в соседний двор, там собирается частенько компания, тоже пьют ночами. Он туда на охоту заходит, иногда бутылки остаются и на его долю. Ретя подхватился, сунул в карман большой целлофановый пакет и поспешил к заветному местечку. Нашел только одну бутылку и сунулся в щель между двумя гаражами. Иногда веселые выпивохи закидывали бутылки туда. Тогда плохо, достать их бывает трудно. Нужна длинная палка, что-то вроде крюка. Но вместо бутылок он сначала углядел две женские туфельки, а в них ноги, а потом и синее измятое платье, которое едва прикрывало эти безжизненные ноги. Елки-палки! Женщина! Почему-то он сразу понял, что она мертвая, и от испуга поперхнулся собственной слюной. А когда откашлялся, кинулся в свой двор и ломанул на второй этаж к родной жене. Он тарабанил так, будто за ним гнались.

— Чего тебе? — изумилась Тамара его перепуганному насмерть виду, а еще больше его появлению.

— Звони скорее в милицию. Я нашел женщину. Мертвую! Между гаражами в Зинкином дворе… — скороговоркой произнес он и опять закашлялся.

— Иди к себе и жди… — У Тамары задрожали руки. Хотя она была бой-бабой, как ее называли соседи, но ее пугало все, что было связано со смертью. Иногда на улице, услышав приближающиеся звуки траурного марша, она сворачивала в первый попавшийся переулок. А тут мертвая между гаражами совсем рядом, в соседнем дворе… А вдруг знакомая? И ее нужно будет опознать? Страх и любопытство боролись в Тамаре, и чувство любопытства победило.

Тамара бросилась к телефону, вызвала милицию, а потом выскочила на улицу и забежала за Ретей.

— Пойдем покажешь, а то я одна боюсь.

— Я тоже боюсь… — признался побледневший Ретя и не сдвинулся с места.

Тамара увидела на улице соседа Алексеича, который внаглую снимал с Ретиной веревки рыбину, но по этому поводу выступать не стала. У рыбы есть свой хозяин. А Алексеич ей нужен как провожатый.

— Алексеич, мой-то женщину мертвую нашел в Зинкином дворе. Пойдем посмотрим? Вдруг соседка из наших?

— Пойдем, — охотно согласился Алексееич. — Я только Володьку и Мишаню позову.

Володька и Мишаня прихватили своих жен, все по случаю выходного дня торчали по домам. Ретя сидел с таким испуганным видом, что к нему с расспросами не обращались. Все гурьбой отправились в Зинкин двор, а минут через десять приехали менты.

9

Васнецов пригласил Турецкого сесть и теперь рассматривал его, поблескивая стеклами очков. Если Плетнев производил впечатление нервного человека, который иногда с трудом заставлял себя не выдавать эмоции, то Турецкий с безмятежным лицом рассматривал следователя, словно его нисколько не интересовала собственная дальнейшая судьба.

— Гражданин Турецкий, — приступил к допросу Васнецов, — цель вашего пребывания в Новороссийске?

— Нервы лечу. Свежий воздух, море… — охотно ответил тот.

— Прошу вас отвечать серьезно, — начал злиться Васнецов. Что-то он сегодня заводится с полуоборота, клиент попался вредный, — решил сам себя успокоить следователь.

— Серьезней некуда, лейтенант. Я был комиссован из органов по состоянию здоровья.

— Допустим… Что вы делали на стройке?

— Мы скрывались от преследования. За нами гнались на машине явно криминальные типы. Пришлось поплутать по городу, пока случайно не выехали к стройке. А там набрели на логово какого-то бомжа. Ну и забежали к нему. К несчастью, он оказался психом. Мы собирались просто пересидеть, но бандиты нас выследили и открыли стрельбу. А этот бомж тоже оказался при оружии, ну и пальнул в них несколько раз. А потом оказал вооруженное сопротивление. Не нам, естественно, а наряду милиции.

— Допустим… Я слышал, гражданин Турецкий, вы занимаетесь частным сыском, и весьма успешно. Можете вы мне логически объяснить одну головоломку? Вот смотрите. На стройке была обнаружена машина «Ауди» со снятыми номерами и колесами. А в двадцати метрах был найден присыпанный землей труп мужчины с проломленной головой. А в том месте, где вас задержала милиция, в этом самом логове, нашли кошелек, в котором обнаружилось вот что…

Васнецов достал из ящика стола прозрачный пакет и пододвинул его к Турецкому.

— Водительские права.

Он выжидающе наблюдал за Турецким, пока тот доставал права.

— Баулов Григорий Александрович… — вслух прочитал Турецкий. — Это покойник?

— Да. Он три года в розыске за убийство и покушение.

— И в чем головоломка?

— Кто его убил?

— Не могу сказать. Впервые вижу этого человека, — честно ответил Турецкий. — Но рад, что он получил по заслугам. А то знаете, как у нас бывает — пока найдут, пока следствие, то-се, дадут семь лет, а там вдруг амнистия какая подвернется…

Васнецов пропустил рассуждения Турецкого мимо ушей.

— Вы же неспроста оказались там, на стройке. Вы решили расследовать дело об убитой проститутке? Или прикрываете своего дружка? Что вы там делали? Только не надо опять заводить волынку про преследования. Если бы вас действительно преследовали, вы обратились бы в милицию. Что вы искали?

Турецкий вздохнул и насмешливо взглянул на Васнецова:

— Я искал… кратчайший путь отсюда до Москвы.

Васнецова охватил гнев. Да что же они оба себе позволяют?