Люблю только тебя

– Нужно бежать. Немедленно.

– Куда?

– В Марокко. Мать и братья спрячут нас. Они живут в горном селении.

– Мы можем уехать в Штаты, – сказала Лиззи.

– Нет. – Джимми тяжело вздохнул. – Там ты бросишь меня.

Лиззи тихонько рассмеялась.

– Чепуха. Скоро вернется Сью и придумает, как нам незаметно слинять в Штаты.

– Сью – это та красивая леди? А если она не захочет нам помочь? Вдруг она попытается нас разлучить?

– Глупый. Она совсем не такая. Она все понимает.

– Я тебе верю. Но… Давай лучше уедем в Марокко!

– Давай, если хочешь. Но нам все равно никак не обойтись без помощи Сью.

– Я попрошу друзей. У меня есть друг – капитан теплохода. Я однажды выручил его. Элиза…

– Да?

– А что ты там будешь делать?

– Я буду с тобой.

– Да, но… ты привыкла к роскоши. И ты не сможешь прожить без своей музыки. Там, где живут моя мать и братья, думаю, никогда не видели рояля. Элиза, я не хочу, чтобы из-за меня…

Он вдруг стал покрывать поцелуями ее лицо, волосы, плечи.

– Мы всегда будем вместе, – прошептала она. – Мне рассказала о тебе музыка. У меня есть ты, и мне больше ничего не нужно, Джимми.

Он вдруг резко приподнялся на локтях и сказал:

– Я не позволю, чтобы ты превратилась… – Он стиснул кулаки. – У меня есть ты и океан. Там я потеряю вас обоих.

Они сидели обнявшись и смотрели на начинающее бирюзово бледнеть небо. Вдруг Лиззи тихонько рассмеялась.

– Это напоминает мне сказку, которую когда-то рассказывала мама. Кажется, это была русская сказка. Всадник остановился возле камня, от которого начиналось несколько дорог, в раздумье, какую из них выбрать. На этом камне было написано: «Направо свернешь – убитым будешь. Налево – коня потеряешь. Прямо пойдешь – убьют и тебя и коня». Не помню, какую он выбрал дорогу. Помню только, что этот человек не сдавался на милость судьбы, а боролся с ней. Мы с тобой тоже будем бороться, правда?

День они провели в постели. Лиззи спустилась вниз, когда услышала, как мадам Дидье уехала на своем «фиате» за покупками. Вместе с ней уехал и Виктор, охранник, – он помогал ей. Они заперли входную дверь и включили сигнализацию. Разумеется, Лиззи могла отпереть ее изнутри, но она не стала этого делать. Она сварила кофе, приготовила тосты, выжала сок из апельсинов. Она делала все это впервые в жизни и чувствовала себя очень счастливой. Прежде чем подняться с подносом к себе, она написала мадам Дидье записку – по-французски и очень крупными буквами – и оставила на столе в кухне: «Я вчера перекупалась и перегрелась на солнце. Позавтракаю у себя и никуда не пойду. Лиз».

Они больше не строили планов на будущее – спали, творили любовь, просто лежали, прижавшись друг к другу. Они слышали, как мадам Дидье ходила по дому, наводила порядок. Виктор, видимо, как обычно, сидел под навесом у входа и читал газету. Они с мадам Дидье не могли разговаривать, ибо не понимали языка друг друга.

Потом Лиз слышала, как мадам Дидье разговаривала по телефону с Берни. Она поняла, что Берни звонит из местного аэропорта Tenerife Sur.

– Я боюсь его, – вырвалось у нее.

– Почему? Ведь он муж твоей тети, да? – спросил Джимми.

– Да. Но он… Понимаешь, я не знаю, как он может себя повести.

– Ты права. Белые ведут себя иной раз так странно.

– Белые? А разве ты не белый?

– Нет. – Джимми покачал головой. – Отец мамы, мой родной дед, был из Сенегала. Я-то получился белым, а вот братья… Они все темнокожие и очень красивые.

– О, Джимми! – Лиз взяла его руку и поднесла ее к губам. – Как же ты мне дорог, Джимми!

Вскоре после приезда Бернард постучался в комнату Лиззи. Девушка вздрогнула, хотя давно ожидала этого стука.

– Я сейчас спущусь к тебе, – сказала она нарочито хриплым, сонным голосом.

Она продела руки в рукава ярко-красного шелкового пеньюара и прошептала в самое ухо Джимми:

– Я скоро. Не скучай. И ради Бога не вставай с кровати – этот проклятый дом будто из фанеры.

Лиззи провела щеткой по волосам, брызнула на шею туалетной водой: она знала, Берни очень чувствителен к запахам и вполне может учуять посторонний – мужского тела.

Бернард был хмур и явно не в духе. Он пил виски, полулежа в шезлонге на балконе. Лиззи отметила невольно, что у него на макушке начали редеть волосы, – раньше она почему-то не обращала на это внимания. Бернард кивнул Лиззи, улыбнулся одними губами. Вдруг он выпрямился и впился в нее глазами.

– В чем дело? – удивилась она.

– Ты… так изменилась. Ты расцвела за эти несколько дней.

– Я много купалась и загорала, – сказала Лиззи, машинально присаживаясь на подлокотник его шезлонга, – так у них было заведено очень давно.

– Вижу. – Он улыбнулся девушке и обнял ее за талию. Это тоже было у них принято, и Лиззи никогда не реагировала на этот жест. Сейчас она невольно вздрогнула.

– Я сделал тебе больно? – поинтересовался Берни.

– Нет… Да. У меня слегка обгорела спина, – нашлась Лиззи.

– Рояль молчит. М-м-м, от тебя так чудесно пахнет. Это…

– «Obsession», [6] – сказала Лиззи. – Нравится?

– Очень. – Берни не сводил с девушки глаз. – А с тобой тоже приключилось это наваждение? – в упор спросил он.

Она резко встала и повернулась к нему спиной.

– Я тебя не понимаю, – пробормотала она.

– Ладно. Оставим этот разговор, – примирительно сказал Берни. – Я попросил тебя спуститься, чтобы сообщить важную новость.

Она не переменила позы и даже не повернула в его сторону головы.

6

Наваждение, страсть (англ.). Сорт туалетной воды и духов.

– Вчера мне звонила Сью. – Берни понизил голос до шепота. – Она сказала, что нашла ее.

Лиззи резко обернулась, посмотрела на него испуганно и, как показалось Бернарду, затравленно.

– Ты не рада? – удивился он. – Или ты так поглощена чем-то другим, что все остальное не имеет для тебя значения?

– Наверное… – Девушка опустила глаза. – Нет, я не могу этого объяснить.

Бернард встал, приблизился к ней и, взяв в ладони ее лицо, попытался заглянуть в глаза.

– Лиз, детка, прошу тебя об одном: будь осторожна. С тех пор как позвонила Сью, за мной стали следить. Они теперь знают, где нас найти. Уверяю тебя, эти люди способны на все.

– Кто они? – спросила Лиззи, высвобождаясь из ладоней Бернарда.

– Может быть, русские, а может, и кто-то еще. В этом мире все перепуталось. Одно я знаю точно: мы должны держать язык за зубами. В противном случае…

– Что? – Лиззи прищурилась и посмотрела на него в упор. В ее глазах не было и тени страха.

– Все что угодно. Мир кишит террористами. К нам могут подослать, под видом садовника, горничной, зеленщика и так далее, профессионального убийцу. Лиз, детка, прошу тебя: посиди несколько дней дома. Искупаться можно и в бассейне.