Люблю трагический финал

То, что с Галиной Вик сделали, напоминало варварскую хирургическую операцию. Некто — помесь врача-офтальмолога и шамана-садиста — совершил дикий обряд.

Обряд прозрения.

Понятно, что человек в здравом уме сделать такое не мог.

Светлова опять повторила собственную фразу: «Пошла добровольно, потому что доверяла, как отцу родному»…

А что? Да то… Пожалуй, она тоже уже сходит с ума.

Аня припомнила отца Галины Вик… Сутуловатый сумрачный человек, скорее всего давно помешанный на слепоте дочери. Когда речь идет о таких немногословных замкнутых людях, всегда можно предположить, что внутри их кипят страсти…

Внешнее смирение перед несправедливостью судьбы, а в глубине души — страстная, ничем не искоренимая надежда. Он, конечно, мечтал, надеялся, хотел, чтобы Галина прозрела, стала как все!

И вот однажды — почему не предположить и такое? — все вылилось в буйство, во вспышку безумия, кратковременное помешательство, в эту дикую операцию.

Хирургическое вмешательство!

Они же, родители Гали, признались Ане, что всю жизнь, несмотря на отговоры хирургов, убеждавших родителей, что операция в данном случае бессмысленна, искали волшебника, который все-таки прооперирует дочь и сделает ее зрячей.

Да, хорошее объяснение, ничего не скажешь…

Но ведь чудес не бывает…

Да и как не заподозрить родного отца, ведь девушка исчезла из собственного сада?

Правда, каким образом тогда отец Вик мог быть связан с убийством цыганки?

То-то и оно. Если спокойно, то Галин отец всего-навсего глубоко несчастный и совершенно нормальный человек. Насколько вообще все мы нормальны.

«Доверяла, как отцу родному…» Так еще доверяют — после отца — мужу, любимому…

Да, и раскрытая книга… «В тот день они уж больше не читали». Как Паоло и Франческа… Возможно. Скорее это был возлюбленный, чем отец.

Родители могли и не знать о романе. А что ей еще было делать, сидя изо дня в день в этом саду, как не влюбиться?!

В общем, как бы там ни было, итоги так себе… Теперь уже три мертвых девушки мучили Анину совесть. Может быть, они и не были связаны друг с другом. Но узнала об остальных Аня, начав разыскивать Джульетту. Все началось с нее.

Джульетта, цыганка, Галя Вик.

Вот чем закончилась авантюра. Уже трое мертвых не дают Светловой покоя.

Светловой вдруг стало так страшно… Не за себя, нет. Люди исчезают, гибнут… Жизнь человеческая такая хрупкая, а счастье — тем более.

Господи, что они со Стариковым наделали… Как она могла допустить это расставание!

А ведь они были счастливы — совершенно, абсолютно счастливы друг с другом… еще совсем недавно… А вдруг? Вдруг сейчас… Вдруг и Пети уже нет в живых?

Анна торопилась, забыв об элементарной осторожности, гнала что было сил. Она ехала к Старикову… Она, кажется, не видела его лет сто. И сначала у нее было чувство, что она едет навестить кого-то, с кем была знакома, связана в прежней жизни. Или, скажем, покойника… Второе даже точнее — ведь она так старательно пыталась похоронить даже воспоминания о своей любви… Готова была убить себя, как только ловила на том, что думает о нем, представляет… И ей казалось, что попытка удалась, что похороны любви прошли достаточно успешно. Однако теперь, когда Анна гнала по городу и у нее был глюк, что она увидит Петю настоящим покойником, сердце сжималось от тревоги и нежности, как будто и не было позади этих нескольких дней, когда она была уже убеждена, что забыла, выкинула его из своей жизни навсегда.

Дважды она чуть не попала в аварию. Наконец ее остановил гаишник… Сначала он подозрительно принюхивался, пытаясь уловить запах алкоголя. Но ничего, кроме хороших духов, с разочарованием не обнаружил.

— Вроде не пьяная, а так гоните… — удивился он. — Проверить вас, что ли, через компьютер… Может, машину угнали?.. Чего это вы такое на дороге вытворяете?

— Проверьте… — устало согласилась Анна.

Пока он щелкал клавишами, Светлова немного успокоилась.

— Ладно уж… — пробурчал гаишник. — Оштрафую вот… и поезжайте… и чтоб больше ни-ни… Расстроились — сидите дома… Нечего на дорогах аварийные ситуации создавать!

Анна послушно кивнула.

И откуда в организации с таким нечеловеческим названием, как ГИБДД, — такие душевные люди?! А вот ведь есть — факт налицо.

Немного успокоившаяся Светлова отправилась дальше.

Знакомый дом, подъезд… По лестнице, не дождавшись лифта, она почти бежала… Отодвинула открывшую ей дверь бледную, постаревшую — что-то случилось! — свою свекровь Стеллу Леонидовну…

Ворвалась в комнату…

Петр, весь с головы до пят в черном, лежал на диване, запрокинув худой бледный подбородок.

— Проклятье!

Анна сломя голову бросилась к нему, чтобы обнять похолодевшее родное лицо.

— Ты что, с ума спятила?!

«Покойник» подскочил на диване как ошпаренный:

— Щекотно же!

Анна ошеломленно уставилась на затянутого в черное супруга:

— Живой?!

— Нет… удачно прикидываюсь…

— А это что? — Анна испуганно дотронулась до черного наряда.

— Что, что… Ну, гидрокостюм!

— Гидрокостюм?

— А что, незаметно?

— При чем тут гидрокостюм? — Анна недоверчиво и пытливо смотрела ему в глаза.

— О, господи… Ну собирался я, упаковывался, решил проверить гидрокостюм: нет ли дырок? Надел. Пока натягивал, устал — решил покурить. Прилег на диван, покурил… погасил сигарету. Лежу, задумался… Тут ты врываешься…

— И все? — Анна недоверчиво дотронулась до его руки. — И ничего не случилось?! И ты живой?

— Ну, Светлова. Ты когда-нибудь видела, чтобы хоронили в гидрокостюме? Видела?

— Не видела… — Анна медленно покачала головой.

— И не увидишь… Пока я… — Он притянул ее к себе и поцеловал. — Пока я жив!

— Погоди! — Анна резко отодвинулась. — Раз ты жив, это существенно все меняет.

— Ну здрасьте… Значит, для того, чтобы ты меня поцеловала, я должен лежать в гробу?

— Погоди… Прежде чем целоваться, нужно кое-что завершить… Кое-какие дела…

— Надеюсь, что важные, если из-за них ты откладываешь…

— Важные, важные… — успокоила его Анна.

— Надеюсь, что очень важные, потому что если они и вправду кое-какие, то я могу и обидеться.

— Важней не бывает. Жизненно важные дела, — подчеркнула последнее слово Анна.

А про себя она подумала, что не собирается больше переживать то, что пережила сейчас, увидев его «мертвым»… Она больше не собирается волноваться за его жизнь и ждать, что его убьют…

Пора выяснить кто?

Впрочем, прежде, чем перейти к решающей стадии расследования, у нее были и вопросы к Старикову.

— А кстати… Куда это ты собирался? Зачем тебе нужен гидрокостюм?

— Почему в прошедшем времени — «собирался»? Я собственно и продолжаю… Сборы не отменяются.

— То есть?