Любопытная новобрачная

Мейсон открыл дверь в свой личный кабинет, сказав через плечо:

– Будем надеяться, Делла, что она свяжется с нами, потому в раздражении забыла о деньгах. Как только она появится, сразу же дай мне знать.

Вернувшись в кабинет, он с недовольным видом посмотрел на большое черное кожаное кресло, в котором недавно сидела молодая женщина. Луч солнца, пробивающийся сквозь оконное стекло, отражался от чего-то, находившегося в кресле, по стене плясал солнечный зайчик.

Мейсон подошел к креслу и увидел, что там лежит женская сумочка шоколадного цвета с блестящим хромированным замком. Он взял сумочку, удивившись ее приличному весу.

– Зайди-ка сюда, Делла, - открыв дверь в приемную, позвал Мейсон.
– И захвати свой блокнот. Элен Крокер оставила здесь свою сумочку. Я собираюсь открыть ее и осмотреть содержимое. Тебе придется сделать опись.

Делла вошла в кабинет, села за стол и приготовилась записывать.

– Белый носовой платок с кружевами, - начал диктовать Мейсон. Автоматический пистолет тридцать второго калибра системы Кольт, заводской номер тридцать восемь девяносто четыре шестьсот двадцать один.

Деллы подняла на адвоката удивленные глаза, продолжая записывать цифры в блокнот. Мейсон продолжал все тем же бесстрастным голосом:

– Обойма пистолета заполнена патронами полностью, запаха пороха не чувствуется, ствол, вроде бы, чистый, без нагара... В кошельке... сто пятьдесят два доллара банкнотами различного достоинства и шестьдесят пять центов мелочью. Упаковка таблеток "Эйпрол". Пара коричневых перчаток, помада и пудреница... Телеграмма на имя Р.Монтейн, отправленная на адрес Ист-Пэйлтон Авеню, сто двадцать восемь. Содержание телеграммы: "Сегодня пять часов вечера окончательный срок вашего решения", подпись: "Греггори". Пачка сигарет "Спейк" и спички, на этикетке спичек - рекламное объявление кафе "Золотой орел", Сорок третья Западная улица, двадцать пять.
– Мейсон перевернул сумочку и потряс ею над столом.
– Кажется, больше ничего нет.

– Господи!
– воскликнула Делла.
– Зачем ей нужен этот пистолет?

– А зачем вообще носят оружие?
– усмехнулся Мейсон.

Он вынул из кармана носовой платок и тщательно протер им всю поверхность пистолета, после чего снова положил оружие в сумочку. Так же тщательно Мейсон протер платком все предметы, вынутые из сумочки, на которых тоже могли остаться отпечатки его пальцев. Затем он неторопливо перечитал несколько раз телеграмму и сунул ее себе в карман.

– Делла, если эта Элен Крокер придет к нам, постарайся задержать ее до моего прихода. Я ухожу.

– Надолго, шеф?

– Пока не знаю. Я позвоню тебе, если задержусь дольше, чем на час.

– А если она не захочет ждать?

– Я же сказал тебе: постарайся задержать. Заговори ее. Можешь даже сказать, что я очень сожалею, что неправильно повел разговор с ней. Совершенно очевидно, что она попала в беду... Будет очень плохо, если мы не найдем ее...

3

Мейсон вышел на улицу и поймал такси.

– Ист-Пэйлтон Авеню, сто двадцать восемь, - сказал он таксисту, усаживаясь в автомобиль.

Минут через двадцать такси остановилось перед домом по указанному адресу. Мейсон велел шоферу подождать и вышел из машины.

Быстро пройдя по дорожке, он поднялся на крыльцо из трех ступенек и нажал кнопку звонка у входной двери. Почти сразу же за дверью послышались шаги. Мейсон сложил телеграмму так, чтобы в глаза бросались имя получателя и адрес.

Дверь открылась. На пороге стояла молодая женщина, встретившая адвоката удивленным взглядом.

– Телеграмма на имя Р.Монтейн, - сказал Мейсон, не выпуская бланка из рук.

Женщина бросила взгляд на адрес и кивнула головой.

– Вы должны расписаться в получении, - добавил Мейсон.

В глазах женщины появилось недоумение, которое тут же переросло в недоверие.

– А вы ведь не настоящий разносчик телеграмм, - сказала она и бросила взгляд на поджидавшее у тротуара такси.

– Я начальник отделения, - беззастенчиво соврал Мейсон.
– Я решил, что доставлю телеграмму быстрее любого посыльного, потому что мне все равно надо было проезжать мимо вашего дома.
– Он вынул из кармана записную книжку с авторучкой и протянул их женщине: - Распишитесь на верхней строчке...

Женщина написала "Р.Монтейн" и возвратила книжку назад.

– Одну минуточку!
– улыбнулся Мейсон.
– Разве вы - Р.Монтейн?

– В последнее я время получаю всю ее корреспонденцию, - несколько смущенно ответила она.

– В таком случае вам придется расписаться своею собственной фамилией, - сказал Мейсон.
– Прошу вас.

– Я всегда расписывалась вместо нее и все было в порядке, - возразила молодая женщина.

– Может быть, - согласился Мейсон.
– К сожалению, посыльные экономят время и часто не придерживаются инструкций.

С явной неохотной женщина вывела чуть ниже первой подписи: "Нейлл Брунли".

– Теперь, я хотел бы с вами немного поговорить.
– Мейсон убрал телеграмму в карман, не обращая внимания на удивление молодой женщины.
– Я должен обсудить с вами один вопрос, - настойчиво повторил Мейсон.

Женщина явно не ожидала гостей - она была одета по-домашнему, без признаков косметики на лице, в разных тапках на ногах.

Мейсон решительно шагнул в приоткрытую дверь и сделал несколько шагов по коридору. Он безошибочно нашел дверь в гостиную, прошел в нее, спокойно сел в кресло и вытянул длинные ноги.

Нейлл Брунли остановилась в дверях гостиной, словно не решаясь пройти туда, где так бесцеремонно расположился незваный гость.

– Входите же и садитесь, - сказал Мейсон.

Она помедлила несколько секунд, а потом все же прошла в комнату.

– Что вы, собственно, себе позволяете?!
– спросила она голосом, который должен был бы звенеть от возмущения, а на деле дрожал от страха.

– Меня интересует Р.Монтейн, - спокойно сказал Мейсон.
– Расскажите мне все, что вам о ней известно.

– Я ничего не знаю.

– Но ведь вы же без всяких колебаний расписались за получение телеграммы, - заметил Мейсон.

– Я сама ожидала телеграмму, поэтому и расписалась... Если бы я знала, что это чужая телеграмма, я вернула бы ее...

– Вам стоило бы придумать что-нибудь более правдоподобное, усмехнулся Мейсон.

– Я говорю правду, - возмутилась Нейлл Брунли.

– Эта же самая телеграмма была сюда доставлена в девять пятьдесят три утра. Вы за нее уже раз расписывались, а потом передали Р.Монтейн. Разве не так?