Любопытство - не порок, но оно наказуемо

Проезжая по такой окраине, я заметил бегающую ребятню с корзинками в руках. Любопытство взяло верх, и я приказал остановиться. Автомобиль тут же облепили маленькие уличные торговцы, шумно галдя и предлагая свой товар. В основном это была пахлава. Когда мы накупили разной всячины, мальчишки резко разбежались и мы, оставаясь в одиночестве в центре улицы, снова почувствовали всю заброшенность этого места.

– Леон, двигаем.

Мотор заревел, но машина не сдвинулась с места, стоя как вкопанная. Еще повыжимая лошадиных мощностей, мы вышли из салона и обомлели – автомобиль был лишен колес и стоял на кирпичах! По городской «пустоши» разнесся мой безумный хохот, звеня битым стеклом пустых глазниц окон. В этот миг я почувствовал себя словно дома, итальянские провинции то же могут так пошутить с тобой, если ты зазевался. Я будто очутился в детстве. Смех смехом, но…

Сердце, размеренно стуча, почувствовало добычу. Глаза засветились, а рядом стоящие товарищи быстро поняли меня без слов. Леон остался охранять автомобиль, а я с его ребятами словно охотничьи коршуны разлетелись в поиске мяса. Такая пробежка была для меня хлебом. Я был «голоден». Меня сковывало положение главы клана, и временами я с тоской вспоминал то сумасшедшее время дерзкой молодости, когда творил что хотел. Впрочем, за это я уже поплатился отсидев восемь лет в колонии строгого режима, еще до того как меня избрали.

Несколько воришек нашлись в квартале от места вынужденной остановки, катя перед собой тяжелое колесо. От звука выстрела, арабские выродки встали как вкопанные. Спокойней, это всего лишь дети. Дыши глубже. Дети… Ненавижу детей! Дыши глубже, Армандо… Успокойся.

– Стоять, - гортанно приказал я. Пистолет требовал мяса, мечтал напиться кровью, но силой воли мне приходилось сдерживаться. Никто не должен быть убит, или ранен. Подобное поведение на чужой вражеской территории могло быть поводом развязать войну. Я же хотел развлечься без последствий. Поэтому ограничился простым обстрелом мишеней, слегка обласкав их свинцом. Обойма быстро опустела, но была молниеносно перезаряжена. Кому-то из детей я подправил прическу, кому-то сделал наряд более изысканным. В частности один из парней потерял свои штаны.

– Верните чужое и мы будем квиты, - проговорил я более миролюбиво. Услышав мой голос, мальчишки отмерли и разбежались врассыпную. Только один самый маленький, от силы лет семи, остался стоять под гипнозом страха. Я медленно подошел к нему и спросил:

– Жить хочешь? – взяв мальчишку за подбородок, увидел как чистые слезы затапливая глаза, стекают по щекам размазывая грязь по чумазому лицу. – Не плачь, - прошептал, погладив по сальным волосам. – Дядя даст тебе денежку, если ты поможешь ему докатить колесо обратно. – Ребенок громко всхлипнул и, размазав сопли по лицу, кивнул. А мне захотелось застрелиться, чтобы не видеть этого жалкого зрелища. – Тогда договорились. Деньги отдам у машины.

Вернувшись к машине, я увидел, что бойцы Леона уже вернулись, и теперь у нас было три колеса, осталось достать запаску. Расплатившись с мальчишкой крупной купюрой, я отпустил сорванца. Воевать с арабами пока рано, и обижать детей как-то не по-мужски… Я догадывался, что пацанам влетит от более взрослых «товарищей» - ведь они потеряли «заработок». Пускай этот малыш, успокоит их алчность. Вы думаете, я пожалел мальца? Ошибаетесь... Мда.

Возвращаясь обратно, Леон рассказал, что когда нас не было к нему сначала подошли с предложением купить «консервную банку» на колесах. А когда он отказался, пригрозили ножом, но он быстро их обезоружил и, наградив тумаками, отправил восвояси. Обычная подростковая банда, промышляющая нестандартным грабежом. Его суть заключалась в том, что когда автомобиль туристов лишался колес, заезжим лошкам предлагали купить гнилушку, но с колесами. Под действием страха, жертвы поддавались вымогательству, стремясь скорее унести ноги из злачного места, а хороший автомобиль становился трофеем грабителей. Схема достаточно проста в исполнении.

…

Терпеть не могу посторонних. Поэтому в гостинице снял сразу весь этаж, куда заселился со своими бойцами. Всегда так делаю. Моя личная стратегия, позволяющая видеть чужаков как на ладони. Войдя в номер, быстро скинул с себя одежду и отправился в ванну. Наполнил её до половины и лег в прохладную воду. Вода поднялась, вытесняемая моим телом, едва не переливаясь через край бортика. Можно спокойно выдохнуть и подумать о том, что делать дальше.

Все люди – одна большая семья. Хмыкнул, вспоминая свое маленькое дневное приключение. Будто и не уезжал никуда… В бедных районах надо держать ухо востро. Зато размялся и пострелял. Америка, ты для итальянца, как задний двор. Хлев. Коровы. Твои «коровы молочные», для дойки подходящие…

Вздохнул, погружаясь в воду с головой. Вынырнул и, зачесав волосы руками, откинулся спиной на бортик ванны.

Америка. Память подкинула воспоминания о флорентийском мореплавателе Америко Веспуччи - путешественнике, по имени которого, возможно, названа Америка. Америка, чем ты можешь похвастаться? Против Флоренции у тебя нет шансов! Медичи, Леонардо да Винчи, Микеланджело, Данте, Галилей… Флорентийский диалект лёг в основу литературного итальянского языка. Флорентийские художники разработали законы перспективы. Флорентийские мыслители положили начало эпохе Возрождения. Любимая родина. Гордость переполняет меня. А чем дорожите вы – америкашки? Флоренция… как ты там? Надо позвонить Джозефу.

Обмотав бедра полотенцем, вышел из влажного помещения. Развалившись на кровати, поднес трубку к уху:

– Джозеф, как твои дела, брат?

– Пока все тихо, босс, но все равно возвращайтесь быстрее.

– Тебе одиноко без меня? – на лице играла озорная улыбка. Люблю подначивать Джозефа – верную ручную пиранью.

– Босс, меня беспокоят арабы.

– Что они опять натворили? – невольно нахмурился.

– Пока ничего. Но вот предчувствие…

– Я верю твоей интуиции. Джозеф, постараюсь вернуться быстрей, - кажется, тревога подручного передалась и мне.
– Данные советника подтвердились? – у меня в семье служил советник с огромным опытом, он работал еще при моем отце. Благодаря его связям в миграционной службе, мы выяснили, что арабы очень лихо приторговывают людьми. С моей стороны началась тотальная слежка. Шпионы донесли, что Вернеру всучили русскоговорящего мальчишку. Я приказал выкрасть личные вещи парня, и вытрясти из них как можно больше информации. Информация – это власть. А быть в курсе всего – всевластие. – Что с документами?

– Документы у нас. Был похищен некий Клещевников Роман Игоревич. Восемнадцать лет. Студент экономического факультета МГУ.

– Как он связан с арабами?

– Никак. Прибыл в отпуск вместе с другом Шишкиным Константином Валерьевичем. Был схвачен и продан.

– Друга допросили?

– Не успели. Когда наши люди прибыли на место, он был уже зачищен. Скорей всего, арабы, выяснив, что Клещевников приехал не один, решили замести следы. На теле видны следы насилия, Шишкин дрался. Умер от потери крови, парня сильно порезали.

– Понятно. Есть еще что-то интересное?

– Да. Клещевникова Романа Игоревича год назад не существовало.

– Ты уверен? Что думаешь?

– Поддельные документы всегда скрывают тайну, босс. Наш студент – Джокер. Продолжать разработку?

– Да.

Трубка легла на тумбочку, а я уставился в потолок. Что же мы имеем? Волк волей случая приобрел живой товар. Со слов шпиона приобретение было спонтанным. Скорее всего, он не в курсе, что паренек не простой. Эта информация может стать козырем. В первую очередь мне надо выяснить, как он будет его использовать.