Любопытство

Когда Рейчел взяла в руки снимок, то увидела улыбчивого парня нордической внешности: у него были светлые, почти пепельные волосы, которые немного вились у лица, глубоко-посаженые серо-голубые глаза, тонкие алые губы, выступающий подбородок. Родинка над левой бровью терялась на его лице, но добавляла аккорд невинности. Он явно унаследовал улыбку и глаза Виктории. Остальными чертами своего лица он походил на своего отца – Стивена. Рейчел поймала себя на мысли, что влюбилась бы в этого парня, если бы не…

– Мэм, что же с ним случилось? – машинально прошептали её губы.

Женщина снова взглянула на фотографию сына и поднесла пальцы к губам, пытаясь унять их дрожь. Теперь она сомневалась в том, что решилась рассказать об этом страшном периоде в её жизни.

– Джозефу поставили диагноз в шестнадцать лет: биполярное аффективное расстройство второго типа. Конечно, в современном мире это не приговор, вовсе нет. Тем более, когда ты живёшь в Нью-Йорке, и на каждом шагу есть специализированные клиники и лучшие психиатры со всей Америки. – она всплеснула руками и подавила нервную улыбку, закусив губы. – Поначалу, мы со Стивеном были напуганы этим диагнозом, так как никогда с этим не сталкивались, жили своей спокойной, размеренной жизнью… Но только не Джозеф. Он всегда был другим и смотрел на мир под другим углом. Мы никогда не понимали, почему наш мальчик, например, не восхищается тем, чем мы. Словно что-то постоянно мешало ему радоваться жизни. Ещё более странным оказалось то, что по мере взросления его депрессивные состояния резко сменялись порывами радости и жаждой жизни. Со временем невозможно было предугадать, каким же он будет завтра… Никогда не забуду слова лечащего врача: «Биполярное аффективное расстройство требует почти пожизненного лечения, иллюзий у вас быть не должно».

– Это так ужасно… – отозвалась Рейчел, не в силах найти слова утешения для матери, потерявшей ребёнка. – Но Вы говорили, что родные места его вдохновляли, значит, был шанс на выздоровление?

– Ему были по душе те места, в которых он вырос, это – бесспорно. Путешествовал он с большой неохотой… После учёбы в Медицинской школе Джозеф вообще не хотел никуда выезжать – боялся, что не справится с собой вдали от дома. Так, в семье заядлых путешественников появился заядлый домосед! – Виктория улыбнулась и снова всмотрелась в окно, будто ища там утешения. – Его вдохновляло его окружение: несмотря на расстройство, он не противился общению с людьми, не был интровертом. Наоборот, ему всегда была интересна жизнь других, «нормальных» людей. Он смотрел фильмы, читал книги, изучал биографии музыкантов, да и вообще любил наблюдать за прохожими на улицах и ловить их настроение, улыбки… А ещё, Джозеф был прекрасным слушателем. Всё услышанное он примерял на себя, переживал всё хорошее, учился отстраняться от плохого.

– А лекарства ему помогали?

– Препараты не всегда стабилизировали его состояние, тем более на них нужны были немалые средства. В последнее время он считал себя обузой для нас, чем страшно обижал Стивена. Говорят, что люди с биполярным расстройством становятся агрессивными, но Джозеф никогда не был с нами груб. Он злился только на себя. Он часто мне говорил: «Если бы у вас был бы второй ребёнок, то мне не было бы так стыдно».

– Стыдно? Но за что? Ведь он не выбирал себе этот недуг…

– Его захлёстывало чувство вины перед нами. Джозеф понимал, что не такой, как все. Но, также, он знал, что миллионы людей по всему миру живут с таким же расстройством и каждый день ведут борьбу за свою жизнь. И выигрывают.

– Неужели Ваш сын… сдался?..

– Я бы не сказала, что он сдался… Я бы сказала, что он устал. На протяжении восьми лет он пытался принять себя таким, какой он есть. На протяжении восьми лет он разделял мир только на чёрное и белое, пытался радоваться и любить. А настоящей любви он так и не познал. Только влюблённость, которая его раздавила.

– У него была девушка?

– У него их было много. – женщина смущённо подняла глаза – Видишь ли, Джозеф никогда не был обделён женским вниманием. В любой компании его считали привлекательным, начитанным и воспитанным парнем. Со временем он научился маскировать своё расстройство, так как нуждался в общении, как и любой юноша его возраста. Только с нами он мог расслабиться и побыть самим собой: погрустить, покапризничать и пожаловаться. Это притворство было для него колоссальным стрессом. По жизни в него часто влюблялись девушки, но он боялся с ними сближаться. Ему казалось, что они видят только его милую мордашку, слышат хорошие шутки… А я ему всегда говорила: «Значит, не встретил ещё ту самую. Вот как встретишь – обязательно поймёшь, что стоит попробовать! И не бойся открыться!» Тем самым я накликала на него беду…

– Он безответно влюбился, мэм? – у Рейчел подступал ком к горлу. Выдержав паузу, Виктория ответила:

– Именно, милая. Это злая сатира жизни, когда из сотни девушек ты выбираешь именно ту, которая непременно разобьёт тебе сердце. – Виктория с горечью заглянула в глаза Рейчел и выпалила: – Но это не страшно, знаешь почему? Да потому что это опыт, который нам необходим по жизни. Нужно родиться Божьим любимчиком, чтобы твоя первая любовь оказалась счастливой. Если бы не биполярное расстройство, то он бы это пережил! Вырастил бы новое сердце, и пошёл бы дальше. Но она отвергла его тогда, когда у него случилась паническая атака… Джозеф остался у неё на ночь, забыв дома препараты, а с утра она уже знала, что он… «больной». Сначала он ей тоже понравился, и она дала ему надежду. А потом она ему сказала: «За мной бегают парни, у которых всё нормально с головой, так что мой выбор очевиден.»

– Да у неё просто нет сердца, если она сказала такое вашему сыну!

Виктория лишь молча кивнула, закусив нижнюю губу. Затем она опустила взгляд на руки, которые всё это время нервно потирала, и с вынужденным смирением произнесла:

– Господь не даёт нам больше испытаний, чем мы можем вынести, милая. Я живу каждый день для того, чтобы помнить своего сына и мужа, чтобы любить их и хранить в своём сердце. Я верю, что однажды, увижу их снова.

Глава 8. «На крючке»

Когда Рейчел вернулась домой после нелёгкого разговора с Викторией, Кристофер был уже дома. Услышав хлопок входной двери, парень отозвался из глубины квартиры: он спросил про свадебное платье Роуз и про то, как Рейчел провела время в компании Ви. Ответив что-то на автомате, девушка зашла в гостиную к Крису и прямо в пальто рухнула перед ним в кресло. Она была опустошена. На вопросительный взгляд Криса Рейчел долго не могла найтись, что ответить. Она помнила о просьбе женщины оставить всё услышанное в стенах её гостиной, но девушке захотелось поделиться с Крисом хотя бы частью той тяжести, которая на неё навалилась сейчас. Особенно её задела трагичная история Джозефа Расса.

– Он вскрыл себе вены бритвой своего отца. В своей квартире. Нашла его сама Виктория, когда вода заполнила ванную с его телом и начала заливать квартиру, просочилась между входной дверью и начала литься в коридор… Но самое ужасное в том, что при вскрытии выяснилось, что он захлебнулся водой, так как перед этим принял убойную дозу снотворного… Он боялся, что передумает.

– Поверить не могу… – глухо отозвался Кристофер. – По ней и не скажешь, что она потеряла всю свою семью. Причём вот так… Парень, конечно, принял неверное решение. Хотя, как я могу его судить, я не знаю, что такое биполярка…

– Представляешь, она каждый день вспоминает своего сына, – перебила его Рейчел – и верит, что он уехал куда-то, и скоро вернётся обратно. Её до сих пор навещают его друзья, которые сами не могут поверить в его смерть. А эта коробка с фотками словно… маленький фиолетовый гроб с похороненными в нём воспоминаниями…

– Ну, хватит, Рейч, иди сюда! – Крис притянул её к себе, и она зарылась лицом у него в груди. Парень гладил её по волосам, утешал, и говорил, что даже не подозревал о глубине сопереживания, которое испытывала Рейчел к одинокой женщине. Ему самому было не по себе от того, что он услышал. Хотя Виктория была для них лишь соседкой по Браунстоуну, но всё равно она не заслужила таких потерь. Наконец, Рейчел, отстранилась от Криса и, заправив выбившуюся прядь волос за ухо, тихо сказала: