Любовь без репетиций. Две проекции одинокого мужчины
Шрифт:
Железнов каждый день приезжал на этот остров, на этот пустынный пляж, несмотря на то, что дорога в один конец занимала часа полтора: вначале – от гостиницы на тук-туке (местная маршрутка с двумя лавками в открытом кузове) до причала, потом – минут сорок на видавшем виды каботажном суденышке – до острова, ну и в завершение – на мотокаре (такси-мотоцикл без коляски) – через сопку – на самый дальний пляж острова.
Приезжал и сидел. Под зонтиком, на одном из лежаков, уходящих в горизонт бесконечной пустынной чередой. Невидяще смотрел на море – до заката… до последнего пароходика за сопкой, уходящего в Патайю с наступлением темноты. Потому что отпуск – и нечем забить голову. Потому что друзья –
Железнов в очередной раз открыл «Входящие»: «Ты далеко. Я знаю», – первая «эсэмэска» после двух месяцев молчания. Она не спрашивала – она просто знала, знала, что его нет где-то на соседних улицах… нет в Городе.
Железнов прикурил очередную сигарету: «Неполоманная жизнь… неполоманная жизнь…» – уже в миллионный раз, наверное, эта фраза прокручивалась в его голове, вызывая и боль, и отчаяние, и воспоминания, и понимание того, что всё так и должно было быть.
Железнов слил из бутылки остатки коньяка – получилось пол стакана: «Не густо…» В последнее время алкоголь его совсем «не брал», одним глотком опрокинул в себя жидкость – в горле лишь слегка запершило, в три затяжки докурил и затушил сигарету, натянул на себя белоснежную футболку и призывно махнул рукой в сторону «резиденции» хозяина пляжа – прямоугольной беседки на восьми столбах с крышей из местной «соломы», баром и рядом столов и лавок, которая находилась на небольшой возвышенности, метрах в двадцати от пляжа. Появился «Виктор» – с ударением на втором слоге, именно так он представился Железнову – типичный таец с лучезарной улыбкой, кивнул головой в знак понимания, развернулся и в свою очередь махнул кому-то рукой. Раздался стрекот мотоцикла.
– Зафтра загорать? Сдесь? – Виктор по велению времени знал несколько десятков фраз по-русски: русский турист – это не китаец… и уж тем более – не немец…
– Да, конечно, – Железнов протянул руку. – Спасибо, Виктор. У тебя хорошо… здесь. Пока…
– Досфидания.
Железнов подошел к мотоциклисту, который по команде Виктора уже ждал его за бунгало на выложенной камнем площадке, взглянул на его идентификатор – крупные черные цифры на груди оранжевой униформы – 58. «Не свезло…» – мелькнула ленивая мысль – всем цифрам Железнов предпочитал простые… сел на место пассажира, положил руки на плечи «водителя кобылы», бросил – «Ship» и отключился от реальности: «Неполоманная жизнь…»
Кораблик прилично болтало. Железнов устроился в самом дальнем углу нижней палубы, на корме, спиной ко всем. В море ветер набрал силу, и брызги летели в Железнова со всех сторон: и с бортов, и с кормы. Сбившиеся в кучку в центре палубы шведы с непониманием посматривали на странного русского, абсолютно мокрого, с незатухающей сигаретой в зубах – каждую последующую Железнов прикуривал от предыдущей.
Уже прошло два месяца… но Железнов помнил каждое слово из последнего послания Маши:
From: Masha.MariaNikolaevna@gmail.com
To: Azheleznov@tv-telecompany.ru
Time: 09:27
Саша,
сегодня ночью в моей жизни прозвучало слово «развод». Или я прекращаю общаться с тобой или – «развод». Ты же знаешь – я не умею обманывать.
Саша, я не могу поступить по-другому: с одной стороны ты, а с другой – дети, папа, мама, семья.
Я не могу сломать свою жизнь. Прощай.
From: Azheleznov@tv-telecompany.ru
To: Masha.MariaNikolaevna@gmail.com
Time: 10:15
Живи неполоманной…
В такт качке суденышка в голове у Железнова зациклилось:
«Я не могу сломать свою жизнь… Живи неполоманной…»«Очнулся» Железнов в номере – звонил внутренний телефон. Медленно-медленно, как будто из тумана начали прорисовываться окно… дверь… тумбочка с телевизором… встроенный шкаф. «Ага… номер… мой… кровать… я сижу на кровати… а это… это футболка… мокрая… в руках…» Что-то очень сильно раздражало… настойчиво колотило по голове… Железнов поднялся, футболка выскользнула из рук… Давление извне не отпускало… и росло… Железнов закрыл глаза, резко тряхнул головой, пытаясь сбросить это нечто, прорывающееся в его голову и… и тут пелена спала, и он «услышал» телефон.
– Але, Леш… – никто другой Железнову звонить и не мог, Лешка был «по связям с общественностью» между Железновым и всеми остальными, – минут десять терпит? Хорошо. Я перезвоню через десять минут.
Железнов положил трубку, скинул с себя всё и направился в душ: горячая… холодная… горячая… «Саша, если ты не хочешь жалостливых взглядов… а ты их не хочешь… они же ничего не знают и не обязаны «входить в твое положение…» Еще не хватало дожить до фразы: «А какой мужик был…» Все! Собрался! Зажался! Ощетинился! Да-да… Ощетинился против себя… за род мужской.
Выйдя из душа, Железнов налил на два пальца местного виски, то еще пойло, залпом выпил, закурил сигарету. Мысли продолжали бессвязно перескакивать с одного на другое: «…они хорошие ребята, понимают, что с тобой что-то не так… но даже не догадываются, где меня пробило… стараются как-то поддержать… тратить на тебя, Железнов, заметь, своё отпускное время. Да-а… Железнов… докатился… успокаивать тебя надо… всё, Железнов, забыл! Ты ей не нужен! Не ну-жен! Забудь! И начни новую жизнь!»
Железнов набрал внутренний номер Лешки – из-за стенки ничего не было слышно – звукоизоляция, кондиционеры и кровати тут были «на уровне» – они проживали в одном бунгало, разделенном на две части, с отдельными выходами в тропический парк с пальмами, лианами и прочими орхидеями, в котором стояло еще десятка три подобных домиков.
Лешка не сразу взял трубку – по-видимому, «сидел» в интернете:
– Леш, я готов. Хорошо… Выхожу.
Увидев на улице вываливающих из Лешкиной половины улыбающийся, как их окрестил Железнов, «нелюбовный пятиугольник» – Кешку, Наталью, Катю, Юльку и самого Лешу, Железнов понял, что не в интернете он сидел.
– Ну, что, к разврату в секс-столице мира готовы?
– Да мы уже практически начали, – Юлька, тридцатилетняя пышногрудая шатенка с зелеными глазами и прекрасной фигурой, рассмеялась. – Но быстро поняли, что с этими хлюпиками, – кивок в сторону Кешки, который и впрямь обладал аскетичной фигурой, – каши не сваришь.
– Здесь вам не Россия, здесь каши не варят, – попытался за друга парировать Лешка.
– Ну, хорошо, лобстеров не сваришь. Все рассмеялись.
Железнову явно нравилась эта компания без выраженных предпочтений и симпатий, в зависимости от настроения разбивающаяся на произвольные кластеры для совместного времяпровождения без пошлости и перекрестного секса. По правде говоря, Железнов вообще не замечал, чтобы кто-то стремился уединиться.
– У меня есть одна наводка, – прорезался Лешка, – клуб трансвеститов, как говорят, с интересной программой.
– Индивидуальной? Леша! Неужели ты хочешь отыметь мужика?!. – у Юльки было явно хорошее настроение. – Раньше я не замечала за тобой такого.
– Обзавидовалась! – глаза у Лешки смеялись. – Сама-то – не можешь. У них все, как у женщин.
– Только голос – мужской. Ну и фигурки – «не фонтан» – крупноватые несколько.
– Хорошо, – вмешался Железнов, – едем. Далеко?