Любовь без репетиций. Две проекции одинокого мужчины
Шрифт:
– Конечно же, Саша, мы едем в Новую Зеландию, – неожиданно подсевшим голосом произнес Наум, – если для тебя это так…
– Для меня ничего нет более важного в жизни, Няма.
– А ты не хочешь…
– Нет, Няма, пока – не хочу.
– Тогда – едем!
– Может быть, потом. Да ты и сам поймешь… Ты же – Гений.
*** (1)(27) Маша
Домодедово
За 2 месяца и 17 дней до выхода в эфир финальной игры «Она мне нравится».
Начало октября
Уже минут десять Железнов не мог оторвать взгляда от Маши. Маша сидела в кресле
Железнов выбрал функцию «Ответ» – «Здесь».
«Скажи мне да, и я останусь».
«Я не хочу, чтобы твое да родилось в результате мучительной борьбы между да и нет. Такие решения нужно принимать, ни в чем не сомневаясь».
К Маше подошли высокий симпатичный респектабельный мужчина лет тридцати пяти и девочка лет двенадцати, очень похожая на Машу. «Муж и дочь» – другого объяснения быть не могло. Было видно, что мужчина находится в приподнятом настроении, он что-то очень живо говорил Маше, кивая в сторону дочери, при этом несколько раз приподнял пакет с покупками и с надписью «Duty free». Маша и ее муж обменялись парой фраз, после чего он кивнул головой и вместе с дочерью двинулся в сторону эскалатора, ведущего на второй этаж, где, как знал Железнов, располагались бутики и рестораны.
«Саша, уходи, ну, пожалуйста. Иначе, я окончательно возненавижу его. Прошу тебя».
«Я не могу. Потерпи, пожалуйста. Ты единственное, что есть в моей жизни. Наверное, я больше никогда не увижу тебя… Я не могу насмотреться на тебя…»
«Как тебя пропустили сюда, без билета?»
«Погранцы. Поняли меня. Не сразу. Я им сказал правду, что от меня уезжаешь ты. Не поверили. Я им предложил бартер. Ты же знаешь – в этом я профи. Поверили».
«И что ты им предложил?».
«Машину».
«А они?»
«А они сделали так, что я смог увидеть тебя».
«Как же ты теперь без машины?»
«Машину можно купить…»
«Ты – сумасшедший».
«Может быть, вылечусь… без тебя».
«Я не хочу, чтобы ты выздоровел. Я хочу, чтобы ты болел…»
«Ты любишь сумасшедших?»
«Только одного. Саша, в моей жизни больше не будет мужчин. Я буду только твоей. Ты понимаешь меня?»
«Тебе будет непросто».
«Я знаю. И я знаю, что по-другому не будет. А ты?»
«Мне никто не нужен. Только ты».
В это время возле Машиного терминала появился экипаж авиалайнера, началась финальная стадия вылета – посадка на борт. Маша поднялась с сыном на руках и развернулась в сторону Железнова. Железнов не стал прятаться, сделал шаг в сторону и появился из-за колонны. Так они и стояли, непонятно сколько времени, то ли вечность, то ли мгновение, не имея никаких сил оторвать взгляд друг от друга. Что было в этом безмолвном диалоге двух безнадежно и безумно любящих друг друга людей? И любовь… и отчаяние… и надежда… слабая робкая надежда двух людей – ну не может быть так! Не может быть так, чтобы когда-нибудь они не были вместе! Это неправильно! И это – несправедливо! Появился Машин муж, по застывшим
лицам Маши и Железнова он сразу же понял, кто есть кто, потянул Машу за руку – пойдем. Маша дернула плечом – «Отстань», повернула на секунду голову в его сторону и что-то резко произнесла. Он дернулся, как от удара, развернулся и двинулся в сторону терминала.Маша с сыном на руках стояла до последнего, широко раскрыв глаза, желая до последней секунды насмотреться на своего Железнова, на щеках – две борозды от безмолвных слез. К Маше подошла стюардесса и предложила ей пройти на борт. Маша кивнула стюардессе, развернулась к Железнову, закрыла и открыла глаза, беззвучно прошептала: «Я с тобой…» и, уже не оборачиваясь, прошла через терминал.
«Вот и всё, – Железнов несколько растеряно обернулся. – Вот и всё. Надо как-то выбираться отсюда». Железнов достаточно смутно помнил, через какие коридоры погранцы провели его сюда, за пределы территории России – всё не имело значения, лишь бы попасть к терминалу: «Надо сдаваться, – мелькнула мысль. – Кому?»
*** (0)(2) Железнов
Квартира Железнова
За 2 месяца и 17 дней до выхода в эфир финальной игры «Она мне нравится»…
Начало октября
Очнулся Железнов на кухне. Сознание возвращалось через дикую боль в горле от сухого кашля. Железнов с неимоверным трудом поднял голову и обнаружил себя сидящим за кухонным столом в верхней одежде. Совершенно непонятно, сколько бы он еще так просидел, обхватив голову онемевшими руками, если бы не приступ кашля, вызвавшего содрогание и напряжение всего тела и колющую десятком иголок боль в горле.
Обессилевший от приступа, Железнов кое-как сбросил с себя одежду, пошатываясь, добрался до душевой кабинки и врубил горячую на полную.
«Бог ты мой, как же хочется завыть. По волчьи. Дико. Яростно. Безысходно», – Железнов намертво сцепил зубы, чтобы не разрядиться вот так от дикой опустошенности и собственного бессилья, от невозможности вмешаться во что-либо и все изменить.
Железнов физически ощущал, с какой скоростью растет его одиночество: вначале – со скоростью триста километров в час – на взлетной полосе, потом – девятьсот – с набором высоты… Оно продолжало расти с каждым перестуком колес холодной электрички, уносившей его из аэропорта в город. Теперь – с каждой секундой – когда рядом не было его Маши…
Железнов рухнул на диван. Холод. Пустота. Паралич мыслей. Одна нестерпимая боль, пронизывающая каждую клетку его сознания: «Маша… Машенька моя… Любимая… Единственная… Маша…» В аэропорту Железнов держался. Держался из последних. И в те мгновенья Маша была еще рядом. Теперь же всё накопленное в аэропорту отчаяние от расставания рвалось наружу. Железнова начала колотить нервная дрожь, беспощадно резонируя и усиливаясь с каждым мгновеньем: «Маша… Маша… Любимая моя… Единственная…» Конвульсии раз за разом волнами прокатывались через тело Железнова, увеличивая частоту и амплитуду воздействия с каждым разом.
Железнова уже практически непрерывно трясло, когда из глубин подсознания выскочила мысль, которой едва-едва удалось зацепиться за самый краешек меркнущего сознания: «Я схожу с ума… отключить голову… сбить нервный резонанс…» Тело стало практически неуправляемым… Неимоверным усилием Железнову удалось свалиться с дивана… Боль от удара стала болью спасения – включила иные механизмы в организме и внесла сумятицу в нарастающий резонанс. Воспользовавшись этим, Железнову удалось кое-как подняться на ноги и добраться до бара, где стояла початая бутылка «Hennessy». Мелькнула мысль – «Сколько смогу». Удалось много. До дна. Удалось даже сделать несколько шагов в сторону дивана…