Любовь без страховки

Эти три месяца были самыми счастливыми в моей жизни. Влад заваливал меня цветами и различными безделушками, и это было так приятно. Но важнее всего была его любовь ко мне. Его искренне желание проводить со мной время и нежность, с которой он меня целовал или просто прижимая, шептал о своей любви. Эти моменты просто бесценны. Конечно, мы ссорились. Но ничего серьезного. Например, мы необоснованные слезы, которые бывают почти у всех девочек перед критическими днями. Торопов долго пытался выяснить в чем причина, а когда я ему, краснея и смущаясь рассказала в чем дело, долго смеялся, потом кормил наивкуснейшим швейцарским шоколадом и целовал жарко, чувственно, слишком откровенно забираясь горячими руками под мою кофту или платье, не опасаясь своего неуемного желания. Говорил, что в такие дни он может себе позволить чуть больше дозволенного. А потом снова был сосредоточенным и каждый раз тормозил меня, если вдруг я немного переходила границы разрешенного. Из-за этого мы тоже ссорились. Я настаивала на том, что готова и очень хочу его. И меня уже давно не пугают его фразочки типа «трахну до искр из глаз» или «поимею прям здесь». Я согласна. И до искр из глаз, и прям здесь. Потому что моя спавшая сексуальность проснулась и требовала удовлетворить свои потребности. А голый торс с упругими мышцами и накаченная задница в вперемешку с сладко-откровенными поцелуями никак не облегчали ситуацию. Скорее усугубляли. А уж что со мной делал запрет Влада на прикосновения к нему. Да я чуть ли не плакала, уговаривая его хоть немного позволить поласкать его тело. Но Торопову военным надо было бы стать. Это тот еще кремень. Нет, и все на этом.

И даже сегодня, после того, как мы развезли часть нашей компании после отдыха на турбазе, где я щеголяла в купальнике, надеясь, что Влад не выдержит и, хотя бы позволит нам обоим чуть-чуть распустить руки.

— Маш, ну блин, чувствую себя малолетней школьницей, которую взрослый дядя уговаривает сиськи показать, — улыбался он, перехватывая мою руку, которая изучала кожу у него на животе рядом с пряжкой ремня на джинсах. — Скоро меня от тебя надо будет спасать. И еще под вопросом кто кого совращает.

Торопов шутил, но я чувствовала, как были напряжены его мышцы живота, когда я запустила под кромку его джинс кончики своих пальцев. И как потемнели его глаза. Вся эта беззаботность была напускной и мой парень снова был на грани.

— Готова понести наказание, только дайте мне одну маленькую возможность совратить эту каменную глыбу. Ну хоть чуть-чуть, — я прищурила глаза и облизнула нижнюю губу.

— Я тебе что вот за это обещал? — строго спросил Влад, кивая на мои влажные губы.

— Посадить меня под замок и больше не приезжать ко мне, пока мне исполнится восемнадцать, — я это надолго запомнила.

Я тогда так испугалась, что он и правда больше не приедет, пока Торопов не убедил меня, что не сможет без меня и дня. Но шутка про замок до совершеннолетия прижилась, и он частенько меня ей пугал.

— Принцесса, я и так еле выдержал этот день, пока ты там на пляже голышом бегала.

А я-то думала, что он настолько привык ко мне, что даже не замечает.

Мы сидим в машине. На улицу уже закрались сумерки и мне нужно бежать домой, но я как всегда, не могу от него уйти. Или он меня отпустить.

— Это называется купальник, а не голышом. У всех девочек есть такие вещи. И вообще, чего ты там еле выдержал, если даже не разу не появился. Или боялся накинуться на меня прям там?

— Да нее, принцесса. Если вдруг решусь на такой шаг, то мы будем только вдвоем. Просто трусы так выпирали, что не нашлось бы тех, кто не заметил бы, как я выдерживаю этот день.

Его пальцы выводят узоры на моей ладони, и я не могу оторвать взгляд от этого милого жеста. И не перестаю удивляться, сколько все-таки выдержки у Торопова. Я на его месте давно бы сдалась.

— Можно я тебя поцелую?

Влад удивленно вскидывает бровь. Ведь он никогда не запрещал мне его целовать.

— Сама. Так, как я хочу. У тебя на коленях. Один раз.

— Маш, блин, — голос Влада сиплый, — плохая идея.

Но в противовес своим словам он крепко сжимает мою руку и тянет меня на себя. Черт, ведь он знает, как опасны для нас такие шутки, но похоже сегодня он действительно на взводе. Я пользуюсь ситуацией и тут же оказываюсь на коленях. Его руки ложатся на мои обнаженные бедра и слегка сжимаю их.

В глазах Торопова грозовые тучи и, кажется, он даже не дышит. Я сама от предвкушения вдыхаю через раз, но ни за что не упущу предоставленную возможность. Заглядываю в его глаза и медленно склоняюсь к его лицу, не отрывая взгляда.

— Ох, принцесса, выхватишь ты у меня скоро, — шепчет он и впервые за все время скользит своими руками по моему телу вверх, позволяя себе дотронуться до меня. Пусть совсем легко и через одежду, но от этих движений у меня все внутри скручивается в узел и кровь закипает так, что я теряюсь во времени и пространстве. Только его руки. Горячие, обжигающие, под напряжением в двести двадцать. На бедрах, на талии, на спине, а потом на груди. Торопов сжимает мою грудь и стонет так, что я чувствую, как между ног становится горячо и влажно. Не могу ничего сделать с собой. Выгибаюсь дугой ему навстречу, а потом вместо того чтобы самой поцеловать его, оказываюсь в плену его губ. Он просто накидывается на меня, не сдерживая своих желаний. Его язык требовательный и жадный. Он не оставляет у меня во рту не одного места, где бы не оставил свой след.

В машине все плюс пятьдесят по Цельсию и нам обоим не хватает воздуха. Но это ни одного из нас не останавливает. Влад продолжает без остановки изучать мой рот. Он лижет, кусает, всасывает в себя. Моя голова кружится, а трясущиеся руки даже через футболку оставляют царапины на его груди. Торопов толкается бедрами мне навстречу, и я ощущаю, как сильно он возбужден. Настолько, что наша одежда не помеха для слишком острых ощущений.

— Поехали ко мне, — выдыхает он.

— Ты согласен?

— Да, блядь. Или я здесь кончу, Маш!

Я поднимаю голову, и вижу в глазах Торопова только страсть и желание. Никакого адекватного восприятия окружающего мир. Только я в его голове.

— Я согласна. Но ведь ты же передумаешь, пока мы до тебя доедем.

— Поэтому соври сейчас, что не можешь, пожалуйста, принцесса. Отговори меня. Я же пожалею. А сам сейчас не могу отказаться. Вытаскивай, принцесса.

Торопов вжимает голову в сиденье. Его руки на моей талии. Наверное, останутся синяки от его хватки или трещины на ребрах. Но я этого не замечаю, потому что больше всего на свете хочу оказаться у него дома и наконец-то получить то, что мучает нас обоих. Но сдавленный голос Влада не дает мне так поступить. Наверное, тот факт, что я никогда не испытывала логического завершения наших ласк, держит меня на плаву.

— У тебя самолет через несколько часов.

Я честно стараюсь отвлечь нас от безумного желания. И для меня частые разъезды Влада — это всегда маленькая трагедия. Но, кажется, не сегодня.

— Вообще не причина, — кривит губы Торопов, закрывая глаза, и я с ним сейчас согласна.

— Я еще маленькая, — я дрожу всем телом.

— Уже лучше.

Я нервно сглатываю и падаю на его плечо.

— Я не могу ничего придумать. А если честно, не хочу.

— Мааааш, маленькая моя, — стонет Торопов.

— Ты сам согласился.

— Ага, ты свои глаза видела? Да я тебе луну куплю, если ты так на меня будешь смотреть, — Влад просовывает руки в задние карманы моих шорт и фиксирует их там.

А мне от этого вот нисколечко не легче. Я каждое мгновение жду, когда он сожмет мои ягодицы и от нетерпения начинаю ерзать на бедрах Влада.

— Принцееессааа!

— Папа тебе ноги оторвет! — чувствуя напряжение Торопова, стараюсь вытащить его из охватившего нас обоих омута страсти, хотя сама тону там же вместе с ним.