Любовь больше, чем космос

– Ты очень привлекательна. Но ты ведь знаешь, что я в любом случае не смог бы это сделать с тобой.

– Знаю… но не понимаю до конца, – пожаловалась она. – Что такое это ваше слияние?

– Ну, – Берк вздохнул, аккуратно отодвигая ее от себя. – В каком-то смысле двое становятся одним целым.

– В каком-то смысле? Ты ведь ученый, – немного сердито сказала она, все еще переживая его отказ целоваться. Зачем только попросила? Как глупо…

– Тебе станет легче, если я скажу, что сливаются их намеревающие части?

– Какие части? Части чего? – удивленно переспросила Кей-Ше.

– Части психики, – улыбнулся Берк.

– А как вы узнаете, что готовы?

– Мы узнаем об этом, когда оба партнеры намерены слиться, – ответил Берк голосом, полным бесконечного терпения. И Кей-Ше поняла, что он даже не рассчитывает на ее понимание.

– Ладно, – сказала она, утратив желание его расспрашивать, вместо которого почувствовала обиду.

– Кей, я не скрываю от тебя ничего. Это трудно объяснить словами, правда.

– Хорошо, – кивнула она, испытывая мучительное желание закрыться от него и в то же время легкое отчаяние от того, что это было невозможно. – Может, ты расскажешь мне больше о своем проекте? Что именно ты хочешь выяснить с моей помощью?

Берк сделал глубокий вдох и поднял голову, глядя на небо.

– Не выяснить, – сказал он, прищурившись на солнце, – скорее подтвердить, что твой уровень может превысить так называемый потенциал. Пока большинство людей предпочитают считать, что выше потенциала не прыгнешь, и при этом он каким-то образом случайно появляется у человека при рождении – вроде как один от рождения может быть высшим, а другой – нет. Не говоря уж об уровнях выше высшего.

– Уровнях? Там же только один, – переспросила Кей-Ше, невольно запуская руку в волосы и нахмурив брови, чтобы припомнить нужный раздел теории телепатии.

– Да неужели? – усмехнулся Берк, качнув головой. – А у Величайшего тогда какой по-твоему уровень? Или ты думаешь, что я ему равен?

– Я не знаю, – растерялась Кей-Ше, отводя взгляд. Глаза Берка, подсвеченные солнцем, показались ей невыносимо ослепительными, как лазер.

– Я ему не равен, – сообщил он как всегда ровным тоном, – и я думаю, что после высшего телепатических уровней еще много, и даже Величайший не совершенен, хоть для нас он и эталон. Просто большинству живущих на свете горианцев сложно даже вообразить что-то выше такого уровня – сложно и незачем, потому что они считают невозможным этого достичь хотя бы когда-нибудь. У каждого из них есть свой потенциал, как потолок в пещере. И они убедили себя, что его не преодолеть – так ведь проще, чем честно сказать: «я просто боюсь выйти наружу».

– А ты не боишься?

– А ты как думаешь? – спросил он, впиваясь в нее взглядом. Солнце на миг скрылось за небольшим облаком, и Кей-Ше обняла себя руками, ощутив холодок. Каким-то шестым телепатическим чувством она ощущала, как Берк напряжен, словно сам сомневается в своей гипотезе и очень хочет услышать от нее возражения, чтобы стереть на месте в порошок. Ей хотелось соврать, согласиться с ним, но это было невозможно – ложь он почувствует еще до того, как она успеет закончить фразу.

– У меня средний уровень, – медленно сказала Кей-Ше, – и когда я поднимала свои навыки до этого уровня с более низкого, я думала, что умру. Теперь я понимаю, что это стоило того, но тогда это было очень трудно. Я не уверена, что смогу выдержать нечто во много раз худшее. Я не понимаю, как выдержал ты.

– Ты будешь сильнее, – возразил Берк, заметно успокаиваясь. Он расслабился, оперевшись о спинку скамейки и завернулся в крылья, как в кокон, – и потом, не волнуйся: я не собираюсь тянуть тебя до своего уровня. Высший – максимум, обещаю. С твоим потенциалом "выше среднего" этого будет мне вполне достаточно.

– Достаточно для чего?

– Чтобы изменить мир, конечно. На меньшее я не согласен.

Глава 6

После прогулки ее сознание прояснилось, и она испытала настоящий прилив энергии. Впервые за последние дни Кей-Ше захотелось повнимательнее рассмотреть себя в зеркале, и она осталась неприятно поражена увиденным. Слишком бледная, слишком растерянная… и тело от непрестанного лежания в кровати начало терять форму. А ведь она привыкла видеть его почти идеальным и помногу с удовольствием упражнялась на Октиании. Но здесь, в палате, как-то даже не располагала обстановка…

Отвернувшись от большого зеркала в шкафу, Кей-Ше взяла маленькое и уселась с ним на кровать. С формой бровей следовало что-то срочно сделать, кожа тоже выглядела запущенной. Глубоко вздохнув, она полезла в шкаф за сумкой и замерла, протянув к ней руку. Это были почти все ее вещи – Берк, к тому же, привез сюда и все платья, и кое-какие новые предметы, купленные им для нее – ту же косметику, мыло, шампунь. И каждый день понемногу привозил еще. То книги, то мягкую подушку, то заколки для волос. Означало ли это, что он вообще не собирался больше забирать ее к себе домой?

Возможно… ведь помолвка фальшивая, а значит, ей нечего делать у него. "Я в любом случае не мог бы сделать это с тобой" – звучало так, словно он говорил не только о сексе. Звучало как пощечина. Действительно, кто она такая рядом с ним? Чем она могла его заинтересовать? И она тоже, дура, целоваться полезла. Он был прав, ей просто одиноко и грустно. Вовсе она не хочет его целовать. Он же холодный, все время какой-то слишком отстраненный и непонятный, непонятный… Кей-Ше не заметила, как слишком сильно сжала зеркальце и вскрикнула, когда оно треснуло в пальцах. Черт… да, он был ей интересен.

Интересен своим спокойствием и невозмутимостью, даже когда она предлагала ему целоваться. Своим потусторонним взглядом, своим всесилием, своей увлеченностью. Он ведь не иронизировал, когда говорил про изменение мира. Он в самом деле был таким человеком, которому веришь: этот – сможет. Этот целую планету может развернуть и закрутить в обратном направлении вокруг красноватой горианской звезды. И, глядя на такого, как Берк, очень хотелось помогать, хотелось даже жертвовать собой ради того, что он мог сделать. Потому что это величественно и прекрасно… Опасно. Слишком опасно.

Бабушка рассказывала ей как-то, в порыве злой откровенности, что мама тоже жертвовала собой ради идей отца. "В итоге тебя сиротой и оставили", – с каким-то болезненным злорадством выпалила она в лицо ошеломленной Кей-Ше, которая вдруг бросилась защищать папу, которого, по сути, не знала. Но защищать отца перед бабушкой не стоило – та его ненавидела, считала причиной всех бед, свалившихся на семью. Потому-то в тот день Кей-Ше и узнала много нового о прошлом своих родителей.

Тут и выяснилось, почему вся семья предпочитала делать вид, что отец потерялся во время экспедиции в горы и почему бабушка с теткой так пугались при каждом упоминании о восстании против президента. Никто в семье Карих не любил спорить о политике. Каждое решение правительства незамедлительно одобрялось всей семьей, а любимое бабушкино слово при просмотре официальных новостей было "правильно". Правительство выпустило новый закон? Правильно. Правительство решило отменить его несколько лет спустя? Правильно. Никакие альтернативные источники информации не принимались.