Любовь Черного

Мое дыхание против воли сбивается.

Тут раздается протяжный писк.

Вздрагиваю и поднимаюсь.

– Ой, пирог, я же на минуту таймер поставила, чтобы разогреть.

Черный поднимается и встаёт сбоку от меня. Наблюдает, как я беру прихватки и достаю форму с пирогом, ставлю на деревянную подставку. Аромат яблок с корицей витает вокруг. Выглядит десерт очень аппетитно.

Улыбаюсь, довольная тем, что получилось. Сверху такая сверкающая корочка.

– Красиво, – заключает Черный.

– Да, – киваю и пробую повернуть форму, чтобы было удобнее нарезать пирог.

Вскрикиваю, когда обжигаюсь. Прихватка чуть соскальзывает в сторону и мой палец соприкасается с горячим металлом.

– Ай! – отдергиваю руку, прижимаю палец к губам.

– Дай глянуть, – говорит Черный и накрывает мое запястье, мягко притягивает к себе и склоняется, изучая покрасневшую кожу.

Миг – его рот прижимается к моему пальцу. Язык скользит по месту ожога. Медленно, осторожно.

Судорожно втягиваю воздух.

– Надо просто, – запинаюсь. – Надо под холодную воду.

Черный отстраняется, но руку мою отпускать не спешит.

– У меня должна быть мазь от ожогов.

– Не нужно, – мотаю головой. – Тут ничего серьезного.

– Тебе больно, – хмуро заключает он.

– Уже почти нет.

Открываю кран, подставляю ладонь под струю ледяной воды. Невольно закусываю губу.

– Ты сможешь пирог нарезать? – оборачиваюсь и смотрю на Черного через плечо. – Но только из формы надо достать. Нож может форму поцарапать.

– Сделаю.

Он быстро извлекает пирог. Нарезает. Отправляет грязные тарелки в посудомойку и достает новые.

– Будешь чай или кофе? – спрашиваю я, закрывая кран.

– Кофе, – бросает Черный и поворачивается. – Подожди, сам сделаю. У тебя рука.

– Ничего, уже не больно.

Улыбаюсь и тянусь за чашкой, для этого приходится всем телом податься вперёд. Опять чувствую на себе тяжёлый взгляд. Поднимаю глаза и смотрю в сторону.

Выражение лица Черного абсолютно непроницаемое. Сейчас он серьезен. Никакой насмешливости.

Тоже перестаю улыбаться, но мои губы до сих пор приоткрыты.

Музыка отбивается внутри. Или это так стучит мое собственное сердце? Прямо в районе горла, будто сейчас вырвется из груди на волю.

– Я…

Так и не успеваю ничего сказать.

Черный делает один шаг, оказываясь вплотную ко мне, склоняется и накрывает мои губы. Окончательно дыхание крадет.

Его язык проскальзывает вперед. Движется по моему языку. И отступает. Скользит по деснам. Действует уверенно и в то же время нежно. От него веет ощущением сдерживаемой силы.

Это просто порыв. Мощный. Безотчетный. И дальше я сама не замечаю, как мои ладони опускаются на крепкую шею, накрывают упрямый затылок.

Я ведь должна его оттолкнуть. Должна.

Но только притягиваю ближе.

Настоящее безумие. Поцелуй заставляет улететь.

Тут мою ладонь покалывает боль. Приглушенно всхлипываю. Помутнение сознания рассеивается, неприятные ощущения возвращают обратно в реальность. Опять чувствую ожог, и это отрезвляет.

Черный тут же отстраняется. Мрачнеет, изучая мое лицо.

Он проходится по мне взглядом и хмуро сдвигает брови. Замечает, как отдергиваю от него руки, будто обжигаюсь и смотрю на покрасневший палец.

Холодная вода не слишком помогла. Кожу саднит.

Черный уходит и возвращается с мазью от ожогов.

– Спасибо, – киваю и беру тюбик, пока смазываю отметину, что осталась от раскаленной форму, поглядываю на пирог и с сожалением выпаливаю: – Боюсь, все остыло.

– Ничего, так даже вкуснее.

Он подхватывает тарелку. Подмигивает с заговорщическим видом.

И я улыбаюсь, когда вижу, что десерт ему тоже нравится.

– Я редко ем сладкое, – заключает Черный. – Но это охуеть как вкусно.

Невольно выгибаю брови. Смотрю на него выразительно.

– Вкусно, – он широко улыбается. – Очень вкусно.

– Рада, что тебе нравится.

– Нравится, – кивает.

Черный отставляет пустую тарелку.

– А ты почему не пробуешь? – спрашивает.

– Сейчас возьму.

Он подает мне кусок пирога. Сам берет еще один. Заваривает кофе для себя и чай для меня. Замечаю упаковку. Моя любимая марка.

Мы опять усаживаемся за стол. Обсуждаем какие-то мелочи. И я вдруг ловлю себя на том, что с Черным удивительно легко. Разговор сам по себе идет. Только губы до сих пор горят от его поцелуя.

Наваждение. Мимолетная вспышка. Чем больше стараюсь об этом не думать, тем тяжелее отогнать ненужные мысли.

– Какие у тебя планы на пятницу? – вдруг спрашивает он.

– Никаких, – отвечаю и понимаю, что теперь мне вообще трудно составить какой-то план.

– Поедем на футбол? – продолжает Черный. – Там финал будет.

Нервно дергаю плечом. Молчу.

Если бы я на прошлый матч с ним поехала, то ничего бы не было. Хотя те уроды могли потом прийти. В другой день.

Невольно обнимаю себя руками.

– Блять, прости.

Черный замечает резкую перемену в моем настроении. Подхватывает за талию и пересаживает к себе на колени. Обнимает, будто от всего закрывает.