Любовь Чейза

— Просто воды. — Он поблагодарил ее, когда она протянула ему стакан.

Марси сложила бумаги, над которыми трудилась до его прихода, и, подобрав под себя ноги, забралась в кожаное кресло. Кивнув в сторону камина, она предложила Чейзу сесть там, лицом к ней.

— И раз уж ты рядом, подбрось в огонь полено-другое. Это — плата за выпивку.

Положив несколько поленьев в камин, Чейз, скрестив ноги, сел на коврик и повертел в ладонях бокал:

— Я привез чек на пятьсот семьдесят три доллара и шестьдесят два цента. Я хотел не просто отдать долг, а лично поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала.

Она опустила глаза.

— Да уж, сделала… Сорвалась. Разозлилась, когда ты заявил, что хотел бы умереть. Все так глупо, Чейз.

— Теперь-то мне понятно.

— Поэтому зря ты так стремился побыстрее вернуть мне деньги. Можно было сделать это в любое другое время.

Он невесело рассмеялся:

— В любое другое время денег у меня могло и не случиться. Если бы ты не продала тот дом, вряд ли я нашел хотя бы один паршивый цент…

— Значит, ты уже в курсе и не возражаешь? Лаки так беспокоился…

Чейз кивнул.

— Я не собирался там жить. И даже не вспомнил о нем, пока Лаки не сообщил мне. — Он выпрямился и попытался улыбнуться. — Поэтому сегодняшним чеком ты обязана своему искусству торговца недвижимостью. — Тайлер достал чек из нагрудного кармана рубашки.

— Спасибо. — Марси даже не взглянула на проставленную сумму, просто положила чек на столик. — За твое скорейшее выздоровление! — Женщина подняла бокал, и они чокнулись.

Несколько мгновений оба молчали, прислушиваясь к потрескиванию горящих поленьев и глухому звуку падающих снежных хлопьев за окном, шуму леса. Даже без листвы лес казался очень густым. Деревья стояли ровной стеной, прямые и черные, как обгоревшие спички.

— Интересно, кто тебе рассказал об этих телефонных звонках?

Чейз перевел взгляд с леса за окном на Марси.

— О каких звонках?

Теперь настала ее очередь смутиться.

— Ты с порога упомянул о психе. Я подумала, что ты говоришь о том человеке, который мне названивает.

— Я имел в виду твою секретаршу, Эсме.

— Ах, вот оно что…

— Тебе кто-то названивает?

— Угу.

— Кто?

— Не знаю. Если бы знала, проблем бы не было.

— Что он говорит?

— О, он любит говорить всякие гадости и тяжело дышать в трубку.

— А ты что?

— Бросаю трубку.

— И как часто он звонит?

— По-разному. Может не объявляться неделями, а потом позвонить несколько раз за вечер. Иногда это становится невыносимым, и я кладу трубку рядом с телефоном. Если Эсме и пыталась мне о твоем приезде сообщить, что ты едешь, то она не смогла дозвониться.

Чейз проследил за ее взглядом и увидел телефонный аппарат на столике в холле. Трубка лежала рядом с аппаратом.

— Он уже сегодня звонил?

— Дважды, — ответила она небрежно. — Мне надоело, я ведь работала.

— Разве можно быть такой легкомысленной, Марси? Ты сказала Пэту?

— Шерифу? Нет, — воскликнула она таким тоном, будто само это предположение было нелепым. — Наверняка это какой-то подросток, который возбуждается, произнося грязные слова на ухо незнакомой женщине. Обладай он хоть каким-то мужеством, он бы говорил все прямо в лицо.

— А что он говорит?

— Ничего оригинального. Мол, хорошо бы увидеть меня обнаженной и так далее… Описывает все, что хотел бы проделать своим языком и… — Она неопределенно махнула рукой. — В общем, ты понял.

Марси скромно опустила глаза и Чейз заметил, что Зануда сейчас действительно великолепна. Сейдж, пожалуй, права. В мелькающих отсветах камина кожа женщины, казалось, светилась и была безупречно гладкой, как у фарфоровых статуэток, стоявших когда-то в горке у бабушки. Высокие скулы отбрасывали тень на ее впалые щеки.

— Тебе подтягивали глаза и подбородок?

— Что? — Вопрос застал ее врасплох, и она чуть не расплескала свой напиток.

— Сейдж говорила, что дамы в косметическом кабинете обсуждали вопрос, подтягивали ли тебе кожу у глаз, когда делали пластическую операцию.

— Нет! — воскликнула она, искренне изумившись. — Должно быть, им больше не о чем сплетничать, раз я вызываю у них такой интерес.

— Ну, Лаки же женился.

Она звонко рассмеялась.

— Да, уж он-то давал пищу для сплетен.

— Так ты не просила доктора кое-где подтянуть морщинки?

— Нет. — Она презрительно скривилась. — Мне просто пригладили один шрам. Вот здесь. — Она провела вдоль корней волос. — Сюда вонзился осколок стекла.

Неосторожное напоминание об аварии положило конец их легкому диалогу. Чейз собрался было одним глотком прикончить содержимое своего бокала, но, вспомнив принятое вчера ночью решение, передумал, поставил выпивку на коврик и поднялся.

— Ну, не буду тебе больше мешать. Пора и честь знать.

— Можешь остаться. — Разогнув длинные стройные ноги, она тоже встала. — Мне не обязательно доделывать работу сегодня. Никаких сроков…

Чейз взглянул в стеклянную стену поверх ее головы.

— Погода совсем испортилась. Но я отдал свой долг и мне нужно отправляться обратно в город.

— Гм. Да, кстати, те клиенты, которых я «пасла» в тот печальный вечер, сегодня звонили и спрашивали о тебе. Они еще не расстались с мечтой приобрести здесь недвижимость.

— Так ты не лишилась контракта по моей вине?

— Похоже, что так.

— Вот и хорошо.

— А что ты скажешь насчет обеда?

Чейз уже направлялся к двери, но вопрос заставил его обернуться.

— Обеда?

— Обеда. Вечером. Или у тебя другие планы?

— В общем, нет.

— Чили или сардины?

Он криво усмехнулся:

— Что-то вроде того.

— Как насчет бифштекса? — Марси описала руками круг. — Примерно такого вот размера. И такой толщины. — Ее указательный и большой пальцы раздвинулись на полтора дюйма. — Среднепрожаренный…

Обед с Марси… Вообще обед с женщиной… Почему-то это казалось ему гораздо более интимным общением, чем, выпив несколько рюмок, забраться в постель — что и составляло суть его контактов с женщинами, с тех пор как он потерял Таню. Не надо было ни о чем думать. Никаких бесед. И уж во всяком случае — никаких обязательств!

Обед же, напротив, требовал участия его разума, личностного общения и соблюдения светских приличий. Например, смотреть в глаза, когда говоришь, да придется прежде всего что-то говорить… Вряд ли он готов к этому.