Любовь цвета боли 2

??????????????????????????Меня никто и никогда не учил, как нужно любить. Та мизерная часть родительской любви, которую я успел получить в детстве, разбилась вдребезги о реалии совсем другой жизни. Где каждый, пять тебе лет или десять, вынужден самостоятельно выживать в суровой реальности интернатовских будней. Руслана я любил всем сердцем. Любил — как умел.

Когда ему удалось побороть зависимость, я предоставил другу полную свободу и неограниченные возможности изменить жизнь к лучшему.

«Кто-то же должен тебе спину прикрывать», — всегда уверенно отвечал Руслан, преданно глядя на меня, когда получал очередное предложение реализоваться отдельно. А по итогу я получил смертельный удар ножа в спину от того самого оборванного мальчишки с подбитым глазом.

Глава 22

Макар

Смотрю на запись с видеокамер в тот долбаный роковой вечер. Как Оля отвернулась, выскользнула из рук Виктора и шмыгнула в калитку, ни разу не обернувшись.

Слушаю пропитанный холодом голос на подлинной записи телефонного разговора: «Чужие, Витя! С того самого момента, как нам поставили печати о разводе, мы друг другу никто!»

Моя маленькая девочка. Воительница.

В душе гордость вперемешку с восхищением за то, что оказалась в разы лучше меня. Сильнее. Выносливее.

Ведь не верила. До последнего билась за нас. Пока я окончательно не переступил черту. У меня волосы на голове шевелятся от мысли, что в тот момент детей моих под сердцем носила.

Когда бил словами, не щадя и не считаясь с ее чувствами. Когда до дерущей боли в груди ломал и унижал. Воевал с хрупкой девочкой, которая посмела всего лишь искренне полюбить такое бездушное чудовище, как я.

И взгляд ее потерянный в кабинете клиники никогда не забуду. И последовавшую за ним истерику, которую удалось прекратить только с помощью успокоительного. И как надрывно кричала, что ненавидит, проклинала день, когда впервые встретились.

А я стоял в углу комнаты и смотрел, пока переполошенный персонал пытался помочь малышке. Смотрел и понимал, что человеку, превратившему нашу жизнь в ад, пусть и моими же руками, пощады не будет.

Беру со стола дрожащими пальцами черно-белый снимок малышей. Запрещаю себе даже думать, как бы могли развиваться события, узнай Руслан, что Ольга в положении. Я пока до конца не понимаю мотивов, но меня до глубины души поражает, насколько расчетливой и хладнокровной мразью он оказался.

Не знаю, догадывается ли Руслан о том, что я прекрасно осведомлен о другой стороне его жизни. Что давным-давно держу руку на пульсе по поводу открытых счетов в обход бухгалтерского учета, знаю о пагубной игровой зависимости и том, какие суммы он оставляет в казино. О его садистских наклонностях и больных играх, после которых даже самые матерые шлюхи цепенеют от ужаса, слыша его имя.

Но для меня всё это было не столь важным фактом, пока он оставался мне верен. Пока я мог с уверенностью назвать его другом.

Окидываю взглядом разгромленный, заваленный мусором и пустыми бутылками кабинет. Встаю из-за стола, меня шатает от слабости из стороны в сторону, в ушах гул. Выхожу в коридор, прислушиваясь к мертвой тишине, царящей в пространстве. В доме снова пусто и мрачно, как в склепе.

Пока плетусь в душ, меня преследует в мыслях звонкий женский смех и образ бегущей мне навстречу счастливой Ольги. Ее улыбка, милые ямочки на щеках, взгляд, за который я подохнуть готов. К горлу который раз за эти дни подкатывает ком горечи, в груди щемит от острого ощущения своей ничтожности.

Становлюсь под горячие упругие струи, опираюсь ладонями о стену и долго стою, низко опустив голову. Жду, пока вода расслабит напряженные мышцы и смоет усталость. Ярость давно улеглась в груди, уступив место колючей отрешенности и тяжелому грузу принятого мной решения.

На часах шесть утра. Бреюсь, приводя себя в божеский вид, надеваю деловой костюм и спускаюсь. Стоя на крыльце, обвожу взглядом парней, снующих по периметру. Кивком головы подзываю Михаила.

— Пойдем, потолковать нужно.

Заправляя кофемашину, то и дело бросаю взгляды на застывшего посреди кухни Мишу.

— Сколько парней с тобой перешли ко мне в охрану от Назара?

— Восемь человек, — отвечает, не выказывая ни капли удивления.

— Все из бывших военных?

— Да.

— Давно их знаешь?

— Троих недавно.

— Доверяешь им?

— Доверие вообще понятие относительное. Нам платят — мы работаем. Всё, третьего не дано.

— А что, если кто-то заплатит больше? — делаю глоток горячего кофе и с прищуром смотрю на Мишу.

— Мы в совершенстве умеем выполнять только две функции: убивать и защищать. Те, кто хотел и дальше убивать, сейчас по контракту либо в Африке, либо в Сирии. А те, для кого деньги не пахнут, надолго в наших рядах не задерживаются. Никто не хочет зазря посыпать голову пеплом.

— Где ты был, когда Назара убили? — впиваюсь взглядом в лицо Михаила, считывая малейшие изменения в мимике.

— В Рязань к матери в отпуск ездил, — взгляд стекленеет. — Впервые за три года отпросился на пару недель.

— И как? Проведал?

— Похоронил.

Иду на веранду и закуриваю, невидящим взглядом упираюсь в березовую рощицу.

— Рассчитаешь сегодня всех людей, которых нанял Руслан. Дам денег, выплатишь двойной оклад и премию. Переустановишь все до единой камеры по периметру, сменишь кодовые замки и схемы патрулирования. Двоих пошлешь к Ольге. Они на ближайшее время должны стать ее тенью.

Кивает молча.

— Вопрос можно?

— Давай.

— К чему мы готовимся?

— К охоте на Призрака.

??????????????????????????Глава 23

Макар

— Есть информация, что Шеллаков выжил. В доме на момент трагедии были только его девятилетняя дочь и обслуживающий персонал, — откинувшись на спинку офисного кресла, задумчиво верчу карандаш в пальцах.

— У него же не было детей, — привстает с кожаного дивана Руслан, с удивлением глядя на меня.

— Это мы с тобой думали, что нет. Я бы своего ребенка тоже записал на какого-нибудь Петю Пупкина из Урюпинска, если бы был завязан с наркотой и оружием. Никто не знал, но информация проверенная. Завтра он будет там, где всё случилось. Втайне, естественно.