Любовь для начинающих пользователей

Но сестра хотела, чтобы их сын пожил у Симбы две недели, потому что с собой они его не брали.

И сестра очень просила Симбу пойти ей навстречу.

Всего две недели, то есть четырнадцать дней.

Если Симба согласна, пусть ответит поскорее.

Симба пожалела, что не нажала на Delete.

У неё действительно был пятнадцатилетний племянник, и ей совершенно не хотелось, чтобы он торчал тут две недели.

Со своими подростковыми прибабахами.

Она вновь скорчила монитору рожицу, а потом подумала, что если в квартире водворится племянник, ей больше не ходить по дому в одной футболке, племяннику на это смотреть ещё вреднее, чем на то, как Симба метает дротики в мужское лицо на мишени.

Она настучала одним пальцем ответ сестре и щёлкнула на Send.

Письмо ушло.

Естественно, Симба не возражает, две недели она потерпит. Пусть только ведёт себя хорошо, а то у неё много работы.

Например, метать дротики в мишень.

Хотя об этом Симба не написала. Она взяла из коробки дротик, подбросила его в руке, поймала, не глядя метнула через плечо.

И услышала тихий захлёбывающийся вой.

Симба обернулась и радостно захлопала в ладоши.

Первым же дротиком она попала харе в рот.

Начиная со вторника она пыталась сделать это, вот только всё никак не удавалось, а сегодня, в пятницу вечером, удалось с первого же броска.

Дротик покачивался в самом центре мерзко высунутого языка, и кровь печально капала на пол.

— Бедненький, — сказала Симба, глядя на харю, а потом добавила: — Боже, какой ты всё-таки козёл!

В компьютере опять что-то блямкнуло, и когда Симба наклонилась к монитору, ей показалось, что серебристое переливающееся существо со странными волосатыми ушками смотрит ей прямо в затылок сквозь широко открытое окно.

Симба на самом деле

— Моя сестра — сумасшедшая! — заявила мать вечером.

— Ты ей всё равно позвони и попроси! — ответил отец.

— Не хочу, — заупрямилась мать. — Я ведь уже сказала тебе, что она сумасшедшая, а это значит…

— Это ничего не значит, — начал распаляться отец. — Если ты хочешь поехать в отпуск, то позвонишь своей сумасшедшей сестре, потому что иначе ты не поедешь в отпуск, ведь не можешь же ты оставить его одного…

— Я лучше оставлю его одного, чем попрошу свою сестрицу о том, чтобы эти две недели он жил у нее, — в свою очередь, повысила голос мать. — Я не хочу, чтобы мой сын жил две недели в компании безумного создания, которое ещё полгода назад резало себе вены, а сейчас, насколько мне известно, покрасило волосы в красный цвет!

Я обалдел.

Симба покрасила волосы в красный цвет — это круто.

Я бы отдал всё на свете, чтобы так поступила моя матушка.

Или папенька.

Хотя папенька лыс, а с крашеной лысиной ему не пройти по улице и двух метров. Или укокошат, или заберут в милицию.

Я не видел Симбу вблизи уже несколько лет — с того момента, как она начала жить отдельно.

Сняла квартиру и свалила от нас.

Сказав матушке на прощание всё, что о ней думает.

Матушка же заявила, что отдала ей столько лет жизни, что Симба могла бы быть более благодарной.

Именно тогда, между прочим, Симба сменила имя и стала Симбой.

По паспорту.

Всё это она провернула сама и когда пришла, гордая, домой и показала паспорт матушке, той стало плохо.

Через неделю Симба ушла.

Мне тогда было лет восемь или чуть больше, но я хорошо помню, какая Симба красивая.

Может быть, надо сказать — была.

Была красивая, хотя если была, то и есть.

И ещё я знаю, что Симба вполне обеспечивает себя сама.

Она делает сайты для всяких там фирм и контор, сидит в своей полуторакомнатной квартире и сутками не вылазит из-за компьютера.

Но матушка считает, что она не из-за этого сдвинулась, а из-за того, что у неё были все предпосылки.

Матушка так и говорит: предпосылки.

Мне трудно сказать, что она под этим подразумевает, может быть то, что Симба росла без родителей, со старшей сестрой.

То бишь с моей матушкой.

Я сижу на подоконнике и смотрю в окно, на гору.

Когда матушка родила меня, Симба должна была возиться со мной маленьким.

Помогать матушке.

Полный бред.

Она убирала за мной какашки и недовольно морщилась, когда я орал.

И никто тогда не знал, что придёт время, и она покрасит волосы в красный цвет.

Мне страшно хочется посмотреть, как это выглядит.

Хотя я был бы не прочь остаться один, но одного они меня всё равно не оставят.

Они всё ещё ругаются насчёт того, что же им делать, ведь Симба — сумасшедшая, матушка в этом убеждена и сейчас убеждает в этом папеньку.

Окончательно мать уверовала в сумасшествие своей сестры, когда Симба влюбилась в того хряка, с которым я один раз видел её на улице, в центре, прошлой осенью.

Если мне не изменяет память, в конце сентября.

Погода была прекрасная, дождями ещё и не пахло.

Есть такое дурацкое выражение: «бабье лето».

Гора стояла покрытая золотом с проблесками чего-то яркого, почти алого.

Гора у нас видна отовсюду, так уж расположен город — у самого её подножия.

Она нависает над ним, иногда кажется, что она руководит всеми нами.

Когда над её верхушкой висят чёрные, клочковато-угрюмые тучи, мы все ходим пришибленные, ведь это значит, что гора впала в мрачное настроение и скоро пошлёт дождь.

Ливень, грозу, а если это поздняя осень или зима, то — снег.

Но когда над горой солнце, всё совершенно иначе и мы довольны.

Самое смешное, что я никогда не поднимался на гору, как, впрочем, и остальные горожане.

Если мы ездим отдыхать, то в противоположную сторону.

На горе реликтовый лес, и отдыхать в нём отчего-то запрещено.

Но смотреть на него разрешается, и в тот сентябрьский день были видны даже отдельные кроны деревьев — настолько чист был воздух.

Я вышел из «Макдональдса», где сжевал гамбургер.

Гамбургер как гамбургер, хотя кетчупа можно было положить побольше.

И ещё я пил колу, а потому стоял довольный и оглядывал улицу.

А по улице шла Симба, рядом с ней тащился какой-то дядька.

Хотя на самом деле он не тащился, а шёл довольно уверенно, но мне показалось, что тащился.

А Симба подпрыгивала и скакала вокруг него козочкой.

И выглядела очень даже счастливой.

И волосы у неё были покрашены в жгуче-чёрный цвет.

Такие волосы бывают у японок: глянцево-чёрные.