Любовь и хоббиты

– Хоббитам запрещается убегать, дико хохоча, потому что в силу пункта 94874986749038.234234 Межзвездной конвенции… – затараторил он.

– Стоп! – план правильного побега окончательно оформился в моей быстро думающей голове. – Давайте остановимся на словах «дико хохоча», господин Девяностый. Что это значит?

– Это значит, – медленно произнес он, – что хоббитам запрещается убегать, дико хохоча.

– Ну? – я нарочно тянул время.

– Попрошу пояснить, что вам не понятно, хоббит Боббер, – круглая голова почти прилипла к левому плечу, он выглядел полным идиотом.

– Просто… э-э-э, просто… – Есть! Я вспомнил его предельную скорость. Эта развалина способна догнать лишь пожилого хоббита, и то, если ни разу не споткнется! Значит, удрать от него ничего не стоит. Навигация у девяностых слабенькая, если побегать по кварталу хитрыми зигзагами, он и сам потеряется.

Я продолжал нести ахинею:

– Вот скажите, господин Девяностый, а что если хоббит захочет убежать молча, без дикого хохота? Что в таком случае говорят ваши правила? Запрещают или разрешают?

Он вдруг вспомнил, что голову надо держать прямо, выхватил из моих рук распечатку и принялся жадно читать официальный текст, будто видел его впервые. Я тем временем незаметно придвинулся к выходу и начал поворачивать дверную ручку; и тут робот заговорил:

– Хоббиты всегда бегают, дико хохоча, научно доказано. Попрошу задавать корректные вопросы.

Я очутился в дверном проеме и ощутил радостный озноб.

– Посмотрите на меня, господин Девяностый, я убегаю совершенно молча! Как вы на это смотрите? – я показал робокопу длинный хоббитский язык и вылетел во двор.

Старая клумба, калитка, улица, дворы соседей, стайки хоббитов… Оборачиваюсь… Гляжу и понимаю: погони нет. Удивился – ведь я порол ему полную чушь, пусть даже и убедительную. Игра словами не должна была его остановить! Тогда почему он до сих пор в норе? Неужели все настолько запущено?

Хи-хи! Расскажу Урману – не поверит. Хоббит Боббер в одиночку надул сотрудника межгалактического топливного департамента! Полицая. Э-ге-гей! Интересно, что он там до сих пор делает? Ноги сами понесли обратно. Не бросать же нору открытой, правда? Надо пойти, посмотреть, что творится, это ж мой дом, не чей-нибудь.

То, что мне открылось, превзошло все мои ожидания – робот стоял на том же месте и читал распечатку снова и снова, будто любовную записку от хлебопечки. Тут в меня, естественно, вселился бес хулиганства. Я начал вертеться вокруг него, проскакивать между ног, вылезать из-под мышек, танцевать на макушке и бросаться фразами типа:

– Эй, смотри, я бегу! Я бегу! Но не хохочу, не хохочу! Мне можно? Можно? А?

– Не запрещено, – выдавливает железяка и снова впивается фотоглазами в злополучный перечень.

Ждать недолго, я прекрасно вижу индикатор заряда в области живота, заряд аккумулятора низкий, и скоро дойдет до нуля. КАК, ума не приложу, КАК грозный топливный департамент, мог послать на поимку преступников откровенную развалину? Тем более к хоббитам!

– Эй, да ладно вам, дяденька! – я вдруг понял, что смогу уговорить его остаться, в смысле бросить свой дурацкий департамент и жить с нами на Базе. А что? Урман меня поддержит, робот в хозяйстве всегда сгодится, мы его картошку чистить научим, мясо перекручивать, бабушку от Баламыча защищать. Хотя, на первый взгляд, идея бредовая, ведь только полный дурень оставит в хоббиточьем квартале охотника на хоббитов, но… – Дяденька Девяностый, бросайте эту ерунду, лучше скажите какие у вас планы? Как насчет того, чтобы остаться у нас?

Он удивленно скрипнул, а я продолжил:

– Серьезно! Мой друг хоббит Урман – просто гений ремонта, а Биллька свяжет вам шарфик. Какой ваш любимый цвет, дяденька Девяностый?

– Ответ отрицательный, – он замотал плохо прикрученной головой и, самое главное, оторвался от листа. Хороший знак. Хороший для меня и плохой для топливного департамента. Клянусь, господа чиновники, я оставлю вашу глупую ходилку здесь, она будет нашей с Урманом собственностью. Попрошу считать, что хоббит Боббер украл робота вместе с топливом. Да здравствует департамент топливной безопасности, самая идиотская организация во Вселенной! И Толкиена мать вам в помощь, господа чиновники!

– Да брось! – продолжал я, отплясывая и внаглую переходя на «ты». – Ты хоть знаешь, из чего хоббиты шьют одежду? Бабушка связала мне носки из паутины сибирского паука-мутанта, наикрепчайшие! А тебе, если останешься, она сварганит модную безрукавку, наденешь, и никаких сквозняков! И щель прикрыта, и царапин не видно.

– Ответттт… – бортовой процессор Девяностого безнадежно подвисал, для принятия правильного решения не хватало ни заряда батареи, ни оперативной памяти. Робот внимательно изучал мои пляшущие носки, – не положжжительный.

Я гнул свое, прекрасно понимая, – Девяностый попался:

– А ты знаешь, приятель, чем занимается мой друг Урман?

– …

– Он же просто бог смазки, понимаешь? Выполняет любые желания.

– …смазки-и-и… – потухающим голосом повторил коп и задрожал всем корпусом; это у них называется «коротким замыканием цепи микросхем». По скрипу я понял, насколько болезненную тему поднял. Девяностый из последних сил начал пританцовывать вместе со мной.

– О, да, Ури смазывает отменно! Когда за дело берется мастер Ури, скрип уходит навсегда. Раз-раз – и прощай, трение! Благодаря Урману роботы побеждают износ!

Итак, я попал в самую-самую-самую болезненную точку, я его зацепил, а если Боббер что-то зацепил, значит, он и хозяин. У этих моделей перед окончательным отключением предусмотрен экстренный выброс энергии, которого хватает на одну-две минуты. У Девяностого выброс пришелся на танец. В бешеной пляске Девяностый окончательно расхлебянился, голова болталась, как на пружинке, руки выписывали кренделя, а бумажка оказалась на полу и им же затоптана.

И вот, когда до отключения оставались считанные секунды, робот замер в позе современной уличной скульптуры из вторсырья и выдавил последний вопрос:

– ЧЕМ он ссссмазывает?

– О-о-о, брат, разве ты до сих пор не слышал о чудесном масле Урмана? Оно единственное в своем роде. Запомни, настоящее чудесное масло Урмана делается только Урманом!

Клянусь сосиской в тесте, при наличии слюней Девяностый спустил бы их до последней капли. Эй вы, департаментские крысы! Грешно экономить на роботах. Они готовы променять вас на смазку, слышите вы, творожки просроченные!

Индикатор заряда на животе охотника истерически заморгал красным.