Любовь и ненависть

вернуть ему заявление. Я доложил, в чем тут дело, и высказал

свои соображения: завмага нужно привлекать к

ответственности.

– Надо сообщить по административной и партийной

линиям, - задумчиво произнес подполковник, глядя куда-то в

пространство.
– Такого гнать из партии и с работы. Посоветуйте

потерпевшим обратиться в торг и в райком.

Его предложение меня несколько удивило: потерпевшие -

это, значит, продавщицы - должны писать заявления в райком

и торготдел. Едва ли они на это пойдут, даже из соображений

этического порядка. Когда я сказал об этом подполковнику, он

спросил, пристально глядя на меня:

– А вы находите здесь состав уголовного преступления?

– Несомненно, Николай Гаврилович. Статья сто

восемнадцатая.

Большая тяжелая рука Панова потянулась к Уголовному

кодексу, лежащему тут же на краю стола. Он начал листать

изрядно потрепанные страницы, приговаривая:

– Сто восемнадцатая, говоришь? Посмотрим, что ему тут

полагается... Ага, вот: "Понуждение женщин к вступлению в

половую связь или к удовлетворению половой страсти в иной

форме лицом, в отношении которого женщина является

материально или по службе зависимой, наказывается

лишением свободы на срок до трех лет". Ну что ж, пожалуй,

достаточно трешки.
– Энергично вскинул голову и сказал, как

свое решение: - Хорошо, Андрей Платонович, я с вами

согласен: будем готовить материалы на завмага. Заявление вы

ему верните, а что же касается этих горячих женихов, то пускай

он на них в суд подает, как пострадавший. Это его личное

дело.Я был доволен.

Второе дело - карманники - оказалось более сложным.

Вообще воры-карманники для нас, милиции, - проблема номер

один. С ними трудно бороться, трудно поймать, а поймав,

пожалуй, еще трудней наказать, то есть довести до суда.

Иногда мне кажется, что это категория неисправимых

преступников. Быть может, это и не так, но я не одинок в

подобном мнении, так считают многие мои коллеги. Из

карманников получаются злостные уголовники. Именно со

знакомства с карманниками началась моя служба в милиции.

Помню, тогда задержали двоих: одному было лет двадцать с

небольшим, другому лет двенадцать. Их допрашивал старший

оперуполномоченный, а я, новичок, сидел и слушал. Они

залезли к бабке в сумку и вытащили кошелек, в котором

оказалось что-то около двенадцати рублей. Дело было в

магазине. Кошелек похитил старший и тут же мгновенно

передал его младшему. Все это произошло на глазах одного

гражданина, который оказался дружинником. Их задержали и

доставили в милицию. Младший, очевидно новичок в этом

деле, - звали его Витей, - изрядно струхнул, расплакался и

рассказал: мол, этот парень - второй из задержанных -

передал ему кошелек. Зачем - он не знает и парня этого видит

в первый раз. Старший - тщедушный, жидкий парень (при нем

было и удостоверение личности, в котором говорилось, что он,

Игорь Иванов, работает на киностудии осветителем) - все

отрицал. И парнишку этого не знает, и никакого кошелька он не

брал, и вообще он оскорблен возведенной на него клеветой.

Свидетель дружинник, преподаватель института, возмущенный

наглостью вора, категорически утверждал, что он

собственными глазами видел, как Игорь Иванов вытащил у

старухи кошелек и передал его рядом стоящему парнишке.

Витя плакал, просил его отпустить и все уверял, что он

кошелька не брал, а что этот парень сунул ему насильно, чтоб,

значит, отвести удар от себя. Все было очень естественно и

логично, я верил в невиновность мальчишки и жалел его.

Вопрос мне казался совершенно ясным: пойманный с

поличным преступник, этот киноосветитель Иванов, стоял

перед нами, на него и надо было оформлять дело.

Но Игорь Иванов был спокоен и невозмутим, не подавал

никаких признаков волнения, точно был на все сто процентов

убежден, что через четверть часа он будет на свободе. Так оно

и случилось.

Ну а что скажет потерпевшая?

Тут оказалось, что бабки-то и нет.

– Да я ведь ей сказал идти в милицию, - недоумевал

дружинник. - Как же так? Она должна быть здесь. Я пойду

посмотрю.
– И он ушел искать пострадавшую старушку.

Старушки не было. Старший оперуполномоченный

записал адреса Игоря Иванова и Вити и отпустил их.

Дружинник тоже ушел с твердой уверенностью, что

потерпевшая все-таки придет, обязательно должна прийти в

милицию, хотя бы за своим кошельком с деньгами. Я был того

же мнения. Но старший оперуполномоченный был убежден в

обратном.

– Потерпевшая гражданка не придет, - сказал он.
– Все

ясно: работала группа. Соучастники оттолкнули бабку, дали ей

эту же сумму, а может, и больше и пригрозили: мол, если

пойдешь в милицию, потеряешь жизнь.

И он оказался прав: ни через день, ни через год за

кошельком с деньгами никто в милицию не явился. И хотя мы

твердо знали - Игорь Иванов украл у старухи деньги, привлечь

к ответственности мы его не могли. Каково же было мое

удивление, когда я узнал, что и на этот раз, спустя год, на

карманной краже снова попался тот же Игорь Иванов и дело

его досталось именно мне. И случай-то почти аналогичный -

засыпался вместе со своим "помощником" - парнишкой

тринадцати лет, только уже не Витей, а Юрой Лутаком при

почти аналогичной ситуации. На этот раз потерпевшей