Любовь и ненависть

— Какого хрена?.

— Ну, это долгая история, — наконец очнулся Николас, — мы тебе позже объясним. Знакомься, это Мира, Госпожа нашего Владыки.

Мы с Заком ошалело посмотрели друг на друга. Я вздрогнула. Кажется это существо сейчас убьет и меня, и Рема. Зак поднял дрожащую руку, взлохматил несуществующие волосы, не заметил этого, продолжая переводить абсолютно бешенные выпученные глаза с меня на Рема. «Все, надо всегда иметь кинжал при себе» — решила я окончательно. Гримаса на изуродованном лице не сулила ничего доброго.

Рем побелел еще больше, всем очевидно, что, несмотря на усилия целителей, ему плохо:

— Так, все разговоры позже, сейчас все вон! — начал руководить целитель, — Владыке нужен покой! Все вон!

Ночь. Рем проснулся. Он попытался закричать. Поначалу изо рта вырвался жалкий хрип, но со второй попытки прорезался голос. Удалось издать пару отчаянных всхлипов. Попытался встать…

— Шшш… просто лежи. — Я погладила его лицо. — Шшш…

Он дернулся всем телом, передвинул забинтованные плечи и так сильно вздрогнул от боли, что хрустнула шея. Жалея, что не могу сделать для него большего, я подоткнула одеяло вокруг него.

— Я здесь, спокойно, тшш…

Дверь открылась, показалось хмурое лицо Николаса, ушел, через минуту пришел Ричард.

— Боли? — Я кивнула.

Поколдовал вокруг головы Рема, ардорец успокоился, заснул.

Я облегченно вздохнула. Создатели! Какая же это долгая, тяжелая ночь! У Рема жар и боли. Никто не спит. Все волнуются. Голова дико кружится: мебель, пол и стены поплыли перед глазами, и в какой-то момент показалось, что я нахожусь на потолке. Помотала головой. Устала, как я устала. Прилегла рядом с Ремом.

— Мира, Мира, любимая… — голос Рема поплыл, превратившись в невнятное бормотание, глаза открылись, снова закрылись, и темные тени легли на высокие скулы. Дышит тяжело.

Я положила ладонь на его лоб, чуть было не отдернула ее. Лоб был горячим и под моим прикосновением Рем тут же начал метаться и стонать. Да уж, жар у него был, и нешуточный. Я сидела на стуле рядом с его постелью, как когда-то давно-давно, сидела неподвижно, размышляя, что делать дальше, но внезапно его глаза открылись снова. Тяжелые и сонные от лихорадки, они искали мое лицо.

— Мира, где ты, Мира…

Открылась дверь, вошел целитель с Николасом и Саем. Сзади них маячила огромная фигура Зака.

— Как он?

Ричард снял повязку на груди Рема. Рана представляла собой огромную рваную темную дыру с коростой по краям и голубоватым налетом.

— Легкое мы залечили. Аура у Владыки истощена. Глубина залегания биоэнергетических полей ослаблена… тааак, гм, — Целитель надавил на плоть по обе стороны от раневого отверстия, — Рем дернулся, отверстие расширилось и выступило некоторое количество крови. — Очень хорошо, гноя нет, — Рем беспокойно пошевелился, ощущая, как кончики пальцев Ричарда мягко, но настойчиво прощупывают его мышцу. — Все очень неудачно совпало и мифрилы сняли, и потеря крови большая, и это ранение на следующий день…

Я чувствовала, что боль Рема не уменьшилась, он дышал по-прежнему неровно, и глаза были тяжелыми и яркими от жара.

— Приподнимите его, — Сай и Николас выполнили поручение, Рем поморщился — было очевидно, что любое движение для него чрезвычайно болезненно.

Ричард налил в чашку воды из графина, добавил лекарства и поднес к губам Владыки. Рем жадно выпил, уронил голову на подушку и некоторое время глубоко дышал, закрыв глаза. Потом уставился на меня своими немыслимыми фиолетовыми глазами:

— Привет, спасибо, что спасла в очередной раз, — проговорил Рем, пытаясь улыбнуться, хотя мышцы лица плохо ему повиновались…

Жар уже заметно спал. Конечно, температура еще оставалась высокой, кожа горячей, но лихорадка его уже не изводила. Ему полегчало. Он заснул. Наконец перед самым полуднем Рем выказал признаки пробуждения: зашевелился, вздохнул, застонал, когда это движение потревожило рану — снова затих.

Я ужасно устала. Меня тошнит. Надо походить. Вышла из комнаты. В гостиной на стуле сидел один Сай. Увидев меня, он вскочил на ноги, встревоженно глядя на меня, готовый бежать.

— Все хорошо, он спит. Просто я хотела узнать… — Я помолчала, подбирая нужные слова, — просто ответь мне почему? Почему этот, Зак, да? — Сай кивнул, — почему он хотел убить своего Владыку?

Сай помолчал.

— Мира, Зак видел ошейник на Реме, ты понимаешь, там…ммм, тогда, прощаясь, Рем приказал Заку жить, когда тот хотел умереть и приказал «освободить» его, когда он вернется в Ардор в ошейнике. Он тогда знал, что он будет рабом Дарко. А вчера Зак увидел Рема в ошейнике и выстрелил.

Я покачала головой:

— Сумасшедший дом! Я окружена психами! Но сейчас-то он не будет продолжать пытаться «освободить» его? Может его надо, того, ну, изолировать? Может поговорить с ним?..

Сай обеспокоено шагнул ко мне:

— Мира, не трогай Зака, вообще не подходи к нему, избегай его!

Я изумленно уставилась на Сая:

— Рем придет в себя и сам разберется с ним. Это их дела. Запомни, для тебя он опасен. Зак обладает железной волей и неистощимой ненавистью ко всему миру и особенно ко всему креландскому, он наводит ужас даже на самих ардорцев. Он не просто сломлен, а полностью разрушен! Зак — это руины, он не живет, а доживает до того момента, когда Рем отменит свой приказ. Не подходи к Заку!

Я кивнула. Пойду на кухню, поищу еды. Ужас какой. Что за жизнь у нас с Ремом такая? Спокойно прожить день — вот что сегодня кажется самым невероятным приключением. Я очень голодна, в голове гудит…

“Еда, еда…Почему же меня никто не кормит! Спасаешь тут Владык Ардора…» — Я завернула за угол…Подняв глаза, я увидела, что Зак уставился в упор на меня. Он замер, прислонившись к стене, как элемент декора, как лепная фигура, раскрашенная в телесный цвет. Я резко остановилась, как будто наткнувшись на непреодолимое препятствие. Мои руки покрылись гусиной кожей. Я вспомнила: — «не просто сломлен, а полностью разрушен». На меня смотрели черные, мертвые глаза. Некоторое время он молча присматривался ко мне; огромный, широкий, с короткой шеей, он стоял, слегка наклонив голову вбок, как бы рассматривая интересную диковину, странную зверюшку…Я запрокинула голову, рассматривая этого монстра.

— Госпожа значит…

Помолчал…

— Креландка… — У него так подозрительно дергался глаз. Ты вдруг понимаешь в такой момент: надо свалить куда подальше и прямо сейчас. Медленно пятюсь назад.

Зак замер, испустив волну могильного холода, явственно различимого даже в этом холодильнике. Взгляд черных глаз полоснул меня, как ножом. Он схватил меня за плечи, я почувствовала, что его руки дрожали от едва сдерживаемой ярости:

— Любишь приказывать своему рабу, да, гадина? — сжал железные пальцы на моих плечах, приподнял меня, встряхнул, я услышала треск своих костей. Из-за слез от боли в плечах и сломанных ключицах, перед глазами все плыло. А потом мир стал красным…