Любовь Ивана Ильича, или Сны сбываются с четверга на пятницу. Сборник психологических рассказов

– Тоже касается и вещих снов? – задал вопрос Гурам Иосифович Ниарадзе, еще один сотрудник. Опытный психиатр, кандидат медицинских наук. Приехал из Грузии. После профессиональной переподготовки решил попробовать себя на поприще психотерапии. Михаил Львович очень высоко ценил доктора Ниарадзе за его клиническое чутье. Большой психиатрический опыт давал ему возможность увидеть даже незначительную и уникальную психопатологию в нагромождении разного рода симптомов и синдромов.

– Да, Гурам, да. Ты прав, – произнес Либерман обернувшись к доктору Ниарадзе, – Вещие сны – это сновидения, которые предсказывают то, что чуть позднее произойдет в реальности. Вещими принято называть те сны, события из которых впоследствии происходят наяву. Считается, что в вещих снах люди получают советы, предупреждения, и другую важную для них информацию.

– Но это же чушь –горячо, по-кавказски отреагировал Гурам.

Доктор Ниарадзе, Гурам Иосифович, спокойнее, – улыбнулся Либерман, – Здесь не все так просто.

– Вещие сны – конечно это суеверие и миф. А чтобы миф существовал, его надо поддерживать. Поэтому существуют люди, которые распространяют и поддерживают эти мифы. Таких людей называют информантами. Рассказы информантов полны примерами сбывшихся, по их мнению, вещих снов. Информанты – это люди, как правило, глубоко вовлеченные в тему и нередко психопатизированные. Есть среди информантов и люди с умственной отсталостью, шизофренией, бредовыми расстройствами, но есть и манипуляторы, которые занимаются этим ради своей выгоды. Вот они и индуцируют, и заражают своей верой окружающих суеверно-мистическим мировоззрением, ну убеждают их в своих необычных способностях, конечно.

– Это как раз и понятно, – сказала Наталья: “Но как объяснить сон жены Ивана Ильича о смерти его матери в больнице”.

– Наташа! Это что, вопрос на засыпку, – улыбаясь спросил Либерман у своей молодой коллеги: “ Однако и здесь тоже не все так сложно. Могу предложить несколько сценариев. Первый – интуиция жены Ивана Ильича. Второй. Я его называю “пробный шар”. Если сбывается информация – то это подтверждает необыкновенные способности информанта. Причем событие смерти пожилого человека в принципе прогнозируемо. Неважно через какой промежуток времени: через день, неделю, месяц, год… И, если допустим Иван Ильич за этот промежуток времени не увиделся бы с матерью, и она бы умерла через три или четыре месяца после выписки из больницы, предсказания вещего сна все равно были бы актуальными, как и чувство вины сына, не попрощавшегося с матерью перед смертью. В такой ситуации жена могла бы сказать: “А я же тебе говорила”.

–А если не сбывается. – хитро щурясь спросил Гурам Ниарадзе.

–А ты, Гурам Иосифович, сам как думаешь? – улыбаясь спросил своего коллегу Либерман.

–Если честно, Михаил Львович, я не знаю, ответил озадаченный ординатор.

–А кто знает? – Все молчали.

Отвечаю, – профессор сделал сначала серьезное лицо, а затем, улыбаясь, произнес: “Если не сбывается предсказания провидца, то в жизненной суете это быстро забывается. Как будто бы ничего и не было. Предсказатель белый и пушистый, и его реноме не пострадало. Таких людей редко разоблачают. А если кто-то и попробует это сделать, то сам же от этого скорее всего пострадает. Вот так-то. Плохо знаете психологию обыденной жизни человека, коллеги. Читайте и перечитывайте Фрейда”. Все непринужденно рассмеялись, с удивлением понимая простоту и очевидность ответа.

Михаил Львович, а вы говорили, что есть еще какие-то сценарии, – продолжила тему Наталья Степановна.

Да, Наташа, есть еще один сценарий, Интересный такой сценарий – сна не было, а информация о нем была донесена задним числом в подтверждение своих способностей видеть вещие сны. Этот подход требует определенной хитрости и манипулятивных способностей со стороны провидца-прорицателя и некоторой измененности сознания, эмоциональной напряженности или интеллектуальной недостаточности человека, на которого направлено воздействие. В таких ситуациях хорошими объектами оказываются дети, пожилые люди и особенно старики. В ситуации, о которой я говорю, что важно. Необходимо ввести информацию таким образом, чтобы у человека, для которого подготовлена эта информация, возникло ощущение того, что явление – допустим вещий сон, был перед возникновением события, предсказанного этим сном.

Надо понимать психологию людей, «видящих» вещие сны. Они же должны поддерживать каким-то образом свой статус прорицателей. Это и их самооценку повышает, и уважение у окружающих вызывает. Да и при необходимости манипулировать кем-то можно. Да хотя бы собственным мужем. Видимо так и случилось с Иваном Ильичом”.

– И что нам все это дает? – вопрос доктора Волкова был для Либермана неожиданностью. Ему казалось, что опытный психотерапевт Волков, профессионал высшей категории понимает такие вещи.

– Петр Александрович! Вы же знаете, что вера, базирующаяся на суеверии и вера здравого смысла – это две большие разницы. Волков кивнул головой. Михаил Львович продолжал:

– Научная психотерапия не может отвернуться от такого огромного пласта субъективной психической реальности. Серьезные научные исследования рассматривают пралогические образования в качестве защитно-адаптивного феномена и специфических стратегий совладания. Такой подход в отношении к суевериям и мистицизму с одной стороны позволяет дифференцировать болезненные состояния, однако с другой стороны помогает при правильном подходе усилить ресурсные возможности человека. Так.

Так, – подтвердили коллеги.

– Ну вот. А сейчас перед нами стоит вопрос вопросов. Что делать с Иваном Ильичом?

Попытаться разубедить его и продолжить лечение или отпустить его с богом, положившись на его веру в вещие сны.

«А вы сами Михаил Львович что думаете?» —спросила Наталья Степановна. Гурам Иосифович при этом солидарно кивнул, поддерживая вопрос коллеги.

– Я думаю вот что, – профессор Либерман на мгновенье задумавшись, произнес: “В случае с Иваном Ильичом наша задача, как психотерапевтов-профессионалов будет поставлена правильно, если мы по мере наших сил и возможностей будем аккуратно использовать контекст суеверий, то есть те составляющие «вещего сна» как элемента внешнего воздействия, включая их в парадигму научной психотерапии, избегая сползания в мистицизм и эзотерику. И хотя результат терапии не прогнозируем и может оставлять двойственное ощущение, нельзя забывать о субъективной мировоззренческой картине нашего пациента, которая во многом пронизана, а иногда и строится на заблуждениях, суевериях и возможно в некоторой толике – мистицизма.

– Михаил Львович, извините что я вас перебил. Тут мне на память пришел случай. Я тогда только год проработал в вашем отделении, – Петр Александрович Волков встал со своего места, и посмотрел на коллег, расположившихся, напротив. – Вы знаете, то, что тогда делал Михаил Львович, показалось мне шоу, и я не знал, как к этому относится. Но тот не совсем обычный подход дал фантастический результат. Если честно, то я такого больше нигде и не у кого не видел.

Было видно, что профессор был польщен, но вида он не подал:

– В моей практике было много случаев, когда я использовал не совсем обычные подходы. Вы, Петр о каком случае говорите…

Доктор Волков повернулся к Либерману:

– Помните девочку пяти-шести месяцев, которой собака выкусила пол лица и ее слабоумную мать….

– Ну да, конечно, помню. Давайте я сам лучше об этом расскажу. Подобный подход позволил нам эффективно использовать те теоретические основания, о которых я только-что говорил. Спасибо Петр, что напомнил мне про этот случай, а то я как-то стал его забывать. Хотя раньше часто рассказывал об этом своим студентам.

Михаил Львович потер рукой свой высокий лоб, вспоминая «дела минувших лет».

– Дело было так….

– В детское глазное отделение из сельской глубинки привезли шестимесячного ребенка, которому собака искусала лицо. При этом был поврежден правый глаз. Вместе с ним была его мать, 17- летняя молодая женщина с признаками легкой дебильности. После проведенной операции (обработка и ушивание ран на лице, веках, глазном яблоке) мать и ребенка перевели в отдельную палату. Несмотря на обезболивающие препараты, ребенок беспрестанно плакал. Мать громко рыдала. Успокаивающие средства, которые давали ей внутрь и инъекции сильнодействующих препаратов не помогали, как и беседы врачей о том, что с ребенком все будет хорошо, и глаз будет видеть.