Любовь к драконам обязательна

Дверь в апартаменты закрылась. Из уважения к хозяину спальню стоило хотя бы чуточку прибрать. Натянув платье прямо на сорочку, я взгромоздилась на табурет и решительно начала снимать остатки портьер. За этим нехитрым занятием, не имеющим ничего общего с романтикой, меня застал Таннер.

Он открыл дверь собственными ключами, так что красиво встретить любимого я не успела, — только соскочить со стула и выглянуть в холл. Элрой стоял на пороге, с подозрением оглядывал жилище и принюхивался к запаху кострища.

— Чем пахнет?

Пытаясь потянуть время, точно вышколенная жена, я забрала у него портфель и мысленно пожалела, что не додумалась прикупить розовые домашние туфли.

— Приходила твоя тетушка, — невпопад ответила я, начав удивлять новостями издалека.

— Вы пытались друг друга поджечь? — осторожно уточнил он.

— Мы просто традиционно поругались.

— Пока выругались, у тебя сгорел ужин? — попытался разобраться Элрой, почему в квартире воняло, как на пепелище.

— Занавеска, — подсказала я.

— Ты ее готовила?

— Нет, — покачала я головой, — просто спалила…

Спрятав руки в карманы брюк, с задумчивым видом Таннер изучал раскуроченную спальню. С карниза жалко свешивалась обугленная портьера, колыхался от сквозняка обгрызенный огнем кусок тюлевой занавеси. Серебристое покрывало превратилось в опаленную тряпку, а постель выглядела так, словно на ней сплясали польку.

— Я очень старалась создать романтичную обстановку, — изображая святую невинность, пожаловалась я, — но что-то пошло не так.

— Похоже, много что пошло не так, — заметил Элрой.

— У нас есть свечи, — не теряя присутствия духа, указала я на горевшие свечи. Хотела потушить, но никак руки не доходили вытащить из ридикюля медный колпачок и накрыть огоньки. — И флакон благовоний с феромонами.

— С феромонами? — усмехнулся Таннер.

— Ужин я разогревать побоялась, чтобы не сгорел… — промямлила я.

— Поэтому подожгла занавески? — сыронизировал он и вздохнул: — Какое счастье, что ты не спалила кровать.

— Да, — согласилась я, — спать на диване ужасно неудобно, особенно в гостиной — там узкая кушетка, а в кабинете подушки разъезжаются.

— Я, собственно, не про сон, хотя заняться любовью на диване — тоже отличная идея, — хмыкнул Элрой, а в следующий момент попытался меня поцеловать.

— Подожди! — слабо и не очень-то искренне возмутилась я. — Ты должен оценить мою сорочку!

— Потом когда-нибудь. Если останется целой.

— Не смей ее рвать! — пробормотала я ему в рот.

— Ничего, оценю по лоскуткам…

Под утро я проснулась с мыслью о том, что совершенно забыла про Ральфа! В комнате царил отвратительный холод, ведь нам пришлось спать с открытыми окнами. Я нацепила на обнаженное озябшее тело рубашку Таннера и по ледяному полу на цыпочках пробралась к кладовке. Оказалось, что ящер сладко спал в корзине и даже не поднял головы, когда крышка приоткрылась. Переложив пленника в драконье гнездышко, занимавшее почетное место в кресле гостиной, я вернулась в постель. Свернувшись клубочком, с наслаждением притиснулась к горячему мужскому боку.

Глава 9 НЕ ЗАМУТНЕННЫЙ РЕАЛЬНОСТЬЮ ЦВЕТОК

Когда ветеринар торжественно вручил мне документ на новорожденного дракона, то в грамоте черным по белому было указано, что на самом деле Ральф-младший родился Матильдой. Что хочешь делай, а он — это она. Я по-настоящему опечалилась, ведь поговаривают, будто самки драконов пару раз в году из нежных барышень превращаются в хитрых, нетерпимых бестий. В помутнении рассудка они часто убегают от хозяев, а после загулов обязательно появляются приблудные яйца. Другими словами, выйдя из нежного возраста, хвостатая девица грозит повторить судьбу своей непутевой мамаши. Франки же плевать хотел, что хулиганистый сын — на самом деле капризная дочь, и принялся обучать глазастое, крылатое чадо премудростям кошачьей жизни.

Воскресным утром, когда я собралась лететь на переговоры в Ватерхолл, заметно подросшая за полторы недели Матильда прогарцевала в кухню, где спокойно и даже сонно вкушало завтрак наше семейство. В пасти нежная барышня тащила голубя со свернутой шеей, не уступавшего драконьему детенышу в размере. Следом, взирая на дочь с отеческой любовью и гордостью, покачивал мохнатым задом Франки.

Драконица выпустила из зубов добычу и издала пронзительный, неприятный звук, подсказывающий, что вкус крови начал будить в крылатой принцессе серийного маньяка. Всей семьей в гробовом молчании мы рассматривали охотницу, как водится у котов-птицеловов, принесшую истерзанную добычу «восторженным» хозяевам.

— Мне кажется или это существо смотрит на меня, как на стейк с кровью? — сдержанно уточнила Летиция.

— К ветеринару! — медленно вымолвила я, не сводя глаз с маленького чудовища. — Пока она не стала охотиться на нас!

Дух свободы в крошечной Матильде был столь силен, что она наотрез отказалась садиться в переноску, похожую на ящик с решетчатой дверцей. Когда в назначенное время возле дома остановилась карета Элроя, пять взрослых Амэтов, ругаясь на чем свет стоит, пытались выловить мелкую ящерицу, попутно отгоняя кота, отчего-то бросившегося защищать далеко не беззащитное создание. Словно дикая кошка, драконица носилась по комнатам, пряталась под мебелью, забивалась в углы. Слава святым угодникам, пока не умела летать!

Вдруг входная дверь распахнулась, в дверном проеме появился Таннер. Едва он открыл рот, чтобы вежливо поздороваться, как в его сторону отлетела мертвая птица, случайно отпихнутая папиной ногой. В ужасе мы замерли. Элрой перевел задумчивый взгляд с растерзанного голубя на нас, столпившихся в центре холла.

— Доброе утро, — поприветствовал гость, сделав вид, будто не заметил, что семейство Амэтов походило на шайку лесных бандитов, вооруженных тем, что под руку попалось, и двумя вилками (понятия не имею, на что рассчитывал папа, когда гонялся за Матильдой со столовыми приборами).

— Доброе, — пропыхтела я и спрятала за спину закопченную кочергу, какой пыталась вытащить драконье чадо из-под шкафа. — У нас вылупился дракон. И тут же сожрал голубя.

— Ясно, — тихо вымолвил Таннер, хотя, судя по недоумению, отразившемуся на гладковыбритой физиономии, он не понял ровным счетом ничего.

— Нет, мы не хотим его сожрать в ответ.

— Хорошо, — кивнул он. — Я подожду вас на улице, госпожа Амэт.

Когда за ним закрылась дверь, я нервно улыбнулась:

— Сослуживец. — Вспомнила, что мачеха считала его уволенным, и добавила: — Только на службу вернули, а уже в командировку отправляют.