Любовь к наследству прилагается

— Кто-то еще умер? — усмехаюсь я, хотя на душе становится как-то неспокойно от такого поведения Любы.

— Хуже. Меня сегодня, можно сказать, похитили.

— Что? — хмурюсь я и даже не замечаю с какой силой сжимаю в руках деревянную лопатку ля блинчиков.

— Я была на парковке, — я наблюдаю за тем как дрожащими руками Люба снимает с ног туфли на высоком каблуке и присаживается на стул. — Меня схватили прямо у машины и затолкали в черный фургон. Это были люди Мамаева.

— Чего они хотели? — я не раз слышал эту фамилию от деда, но никогда не предавал серьезное значение их соперничеству и затаенной войне.

— Чтобы мы отменили заявку на участие в тендере и Контрольный пакет акций «СтальПрома».

— А больше Мамаев ничего не хочет? — рыкнул я и начал расхаживать на костылях взад-вперед по кухне.

— Он знает откуда-то о смерти Федора Александровича, — смотрит на меня укоризненным взглядом и поджимает губы.

— Я никому не говорил. Ладно, говорил. Но мой друг точно не мог разболтать кому-либо об этом.

Пожалуй, хватит валять дурака и отсиживаться у Левандовской. Пора действовать. Пока я тут занимаюсь херней, готовлю ужины и почесываю за ушком у котов, кто-то пытается отжать нашу кампанию.

И это не Люба. С ней то все гораздо проще, потому что вряд ли она пойдет на угрозы, а юридически у нее нет никаких оснований лишать меня наследства. Я перевожу взгляд на девушку и борюсь с желанием броситься к ней, обнять и успокоить. Она явно напугана и в растерянности.

— Они…они ничего тебе не сделали?

— Кроме того что мне на голову одели мешок, потом привезли в какой-то лес, тыкали в спину пистолетами, а еще облапали с ног до головы и запугали до чертиков — нет, ничего не сделали! — зло бросает она, резко поднимается со стула и идет в сторону ванной. — Но спасибо что поинтересовался моим самочувствием.

— Проклятье! — со всей силы отбрасываю в сторону костыль, а потом прыгаю вслед за Любой.

Дверь в ванную закрыта на защелку и мне не остается ничего другого, как усесться в кресло в гостиной и ждать когда Люба вернется. Ее нет около часа и я уже всерьез волнуюсь за нее.

Люба входит в комнату в одном халатике. Тонкий шелк облепил ее влажное тело так, что можно было разглядеть четко проступившие вставшие соски под тканью. Я сглотнул подступивший к горлу ком, но как бы не пытался, а оторвать взгляд от девушки не мог. Черт, нужно срочно позвонить кому-то из своих любовниц, а то совсем за эти несколько недель одичал. При одном виде на Любу в штанах тут же становится тесно и раньше я за собой не замечал такой особенности.

Она молча раскладывает диван, достает из шкафа постельное белье, а потом все так же игнорируя мое присутствие щелкает выключателем и комната погружается во тьму.

Какое-то время и сижу в кресле, думаю о том как круто изменилась моя жизнь, а еще что с удовольствием продал бы пакет акций этому Мамаеву, а сам переехал жить в Италию и открыл еще парочку ресторанов. Возможно, даже стал бы за плиту одного из них. Потом мои мысли вертятся вокруг Любы. Она-то вряд ли согласится продать завод, да и по завещанию не получится провернуть такую схему.

Я прислушиваюсь к тишине, улавливая громкое дыхание девушки и шорох одеяла. Нахожу возле себя костыли и приближаюсь к дивану. Стягиваю одежду, забираюсь к ней и притягиваю к себе.

— Сегодня мы будем спать раздельно. Я даже уступаю тебе кровать.

— Развод и раздел имущества? Не переживай, я завтра утром и сам уберусь из твоей квартиры.

Чувствую как Люба напряглась в моих руках, а ее сердце под моей ладонью забилось чаще. Неужели хочет чтобы я задержался еще на пару дней?

— Давно пора было это сделать, — ее голос звучит глухо и по интонации можно даже не сомневаться, что говорит она это неискренне.

— Не ври что не будешь скучать за королевскими ужинами и моим членом.

— Пф-ф-ф, ты слишком высокого о себе мнения. Еда из ресторана ничем не хуже твоей, а еще ты забываешь, что главное не размер, а умение им пользоваться.

— Ну, судя по тому сколько раз за ночь ты содрогалась от оргазма, пользоваться тем, чем наградила меня природа я умею отменно.

— Да-да, утешай себя, — хмыкает она и пытается отодвинуться от меня. Так как мой затвердевший член уперся в ее мягкую попку, желаю оказаться на свободе.

Я переворачиваю Любу на спину, и впиваюсь поцелуем в ее рот. Она сопротивляется, бьет меня кулаками, но я крепко прижимаю ее к дивану и проталкиваю язык все глубже. Несколько минут борьбы и девушка поддается мне. Обхватывает ладонями мое лицо и придвигается ближе. Мне хочется встать на колени между ее ножек, хочется взять ее на полу, у стены и на столе, но из-за чертового гипса чувствую себя немощным стариком. Все что мне остается — лечь на спину и наслаждаться ритмичными движениями ее бедер.

Утром я просыпаюсь первым. Долго смотрю на спящую девушку рядом с собой. Разглядываю ее лицо и густые ресницы. Ее тонкую шею и полную грудь. По правде говоря, уходить не хочется. Но я должен.

Стараясь не разбудить ее с трудом поднимаюсь с дивана, одеваюсь, вызываю такси и на костылях спускаюсь во двор. Бросаю взгляд в ту сторону, где по идее должны быть окна Любы и с сожалением сажусь в машину. Что ж, вот и закончился маленький и безумный служебный роман.

Следующий месяц прошел…странно. Я навел справки на Мамаева, а потом приставил к Любе охрану, чтобы круглосуточно находились рядом с ней. Мамаев оказался впутан во многие темные дела и отличался особой жестокостью. Его жена не раз подавала заявления в полицию за избиение, но конечно же, дальше районного отдела дело не выходило. Вернее его даже не заводили.

Мы с Любой всячески игнорировали друг друга, хотя Левандовская, кажется, активней избегала встреч со мной. Потому что время от времени я ловил себя на том, что прогуливался вдоль коридора, в надежде застать девушку у двери в ее кабинет. Мы встречались только на планерках либо на деловых переговоров и она вела себя так, словно это не я больше недели трахал ее в ее же квартире. В общем, когда через полтора месяца мне все-таки сняли гипс, я был безумно рад и сразу же позвонил Лиле. Высокой стройной модели, которая, кажется, проходила кастинги не с помощью портфолио, а своего умелого ротика.

Мы приехали в дорогой ресторан, весь вечер Лиля болтала о какой-то хрени, а я ловил себя на мысли, что разговоры с Любой в ее кухне были в сто раз интереснее. Потом мы переместились в мою квартиру. По дороге в спальню успели избавиться от одежды и разогреться, но когда дело дошло до главного, я не смог…. В смысле у меня все работало, стояло как у богатыря, но фигура у Лили была слишком костлявой, задница маленькой, красные губы вульгарными, а черная родинка на спине — уродливой. Поэтому я симулировал боль в ноге и сказал что мне срочно нужно показаться семейному доктору. Выпер растерянную неудовлетворенную девушку за дверь и решил, что завтра же трахну Левандовскую в своем кабинете. Или в ее. Не важно, главное, что мне по зарез нужно почувствовать под собой мягкое женское тело и сделать это наконец-то не только в позе лежачего бревна. Благо, нога теперь позволяет.