Любовь к наследству прилагается

Глава 17

Кирилл

С самого утра я направляюсь туда, куда меня тянуло весь этот месяц. Белая рубашка, строгий брючный костюм и галстук — черт, да я самый примерный начальник! Немного прихрамываю, но почти бегу в сторону кабинета Любочки. Потому что сил терпеть больше нет.

— Кирилл Игоревич, к Любовь Дмитриевне сейчас нельзя! — подрывается со своего места секретарь Левандовской и загораживает мне проход к двери тем самым нарушая все мои планы.

— Мне можно, — от моего взгляда девушка должна была уже давно забиться в уголок и помалкивать, но та лишь плотнее прижалась спиной к двери.

— Любовь Дмитриевна приказала никого не впускать, не могли бы вы подождать? Я вам кофе сделаю, — съеживается секретарь, имени которой я совершенно не помню, хотя не исключено что никогда и не знал.

— Вы в курсе кто я? — поддаюсь вперёд, пытаясь задавить не своим авторитетом.

— Конечно, — испуганно кивает девушка и на ее щеках расцветает румянец, а глаза бегают из стороны в сторону, пытаясь понять как быть в этой ситуации. А вот это уже интересно. Что такого проиходит в кабинете Любы, что даже мне нельзя войти?

В голову сразу же лезут картинки, где она кувыркается с каким-то хмырем на диване, или же на столе, а еще, возможно, прямо у стены, рядом с которой я сейчас стою. От этих мыслей я закипаю ещё больше и если бы передо мной сейчас был мужик, я бы врезал ему хорошенько и отодвинул в сторону.

— А мне кажется, что вы не в курсе. Так вот, напоминаю — я тот, кто одним щелчком пальцев может уволить вас с насиженного места. И этот стул, стол, дверь, которую вы защищаетет как сторожевой пес — все принадлежит мне. Так что, будьте добры, отойдите в сторону и дайте мне пройти, пока я еще в хорошем настроении.

Секретарша теряется. Потом тихо лепечет:

— Подождите, я предупрежу Любовь Дмитриевну…

— Нет.

— Но… ей плохо и она…

Вот теперь я точно уверен, что происходит что-то неладное. Не теряя ни минуты, отодвигаю девушку в сторону и резко открываю дверь, быстро оглядывая помещение на присутствие посторонних мужчин. Чувствую себя ревнивым мужем, который ожидает застать жену за изменой. Секретарь протискивается мимо меня и бросает в сторону Любы извиняющийся взгляд:

— Простите, но Кирилл Игоревич…

— Все нормально, Наталья, не переживайте, — Люба закрывает крышку ноутбука и, не смотря в мою сторону, откидывается на спинку кресла, придерживая на лбу влажное полотенце.

Я поправляю долбанный галстук на шее из-за которого дышать становится тяжело, а возможно это из-за бледного болезненного вида Любочки, и закрываю за собой дверь.

— Доброе утро, Любовь Дмитриевна, — говорю как ни в чем не бывало и подхожу к шкафу. Делаю вид что внимательно рассматриваю дверцу, а на самом деле прикидываю, смог бы там поместиться взрослый мужчина или нет. Да я гребанный параноик! Ревнивый муж, не иначе.

— Утро было бы намного добрее, если бы вы не вламывались в мой кабинет без предупреждения, — язвит она, отбрасывает на стол полотенце и поправляет волосы.

— Плохое самочувствие?

— Ага, тошнит при одном воспоминании о вас, Кирилл Игоревич.

— Милое признание с вашей стороны, но все факты говорят об обратном.

В несколько шагов я подлетаю к Любочке и пока она не поняла что к чему, хватаю со стола ноутбук и открываю крышку.

— Эй, что ты делаешь? Отдай! — она пытается отобрать к меня ноутбук, но ее движения слегка заторможенны, словно и в самом деле еле держится на ногах из-за недомогания.

— Отдам, как только удостоверяюсь, что ты не сливаешь информацию конкурентам.

— Кирилл, ты идиот? — она падает обратно в кресло, прикрывает веки и, кажется, бледнеет ещё сильнее.

— Может тебе взять отпуск? Выглядишь не важно, — говорю взволнованно, потому что всего минуту назад она выглядела намного лучше чем сейчас.

— Это всего лишь вирус, и если не хочешь заболеть — держись от меня подальше.

— Спасибо за заботу, но мне нравится наблюдать за твоими мучениями.

Я сажусь на подоконник и пялюсь в экран ноутбука в надежде обнаружить что-то такое, из-за чего навсегда возненавижу Любу и потеряю к ней интерес. Потому что даже смотря на неё такую вот бледную, несчастную и ни капельки не сексуальную — хочется притянуть ее к себе, поцеловать и медленно, пуговица за пуговицей, расстегнуть ее шелковую блузочку. А потом втянуть в рот сосок и…

Отганяю от себя чертово наваждение и возвращаюсь к ноутбуку. На экране светится окошко скайпа и судя по журналу звонков, она как раз разговаривала с неким Msr F, когда я нагло ввалился в кабинет.

Так-так-так, деловой партнёр, любовник или конкурент? Судя по тому как спокойна Левандовская — точно не конкурент.

— Так что ты хотел?

— Пригласить на обед, чтобы обговорить некоторые детали рабочего процесса.

— Для этого не обязательно ждать обеденного перерыва, можно сделать это сейчас.

— Сейчас я занят. Буду ждать тебя в своём кабинете, — злюсь я, потому что судя по всему ничем криминальным девушка не занималась, только отчеты, таблицы и договора.

Я со стуком кладу на стол ноутбук и позорно сбегаю. Потому что вдруг становится страшно от собственных мыслей и фантазий. Нет, нет и ещё раз нет. Никакой Левандовской, уж лучше встречусь с очередной безмозглой моделькой. И как только в голову пришло припереться к ней?

Я меряю шагами кабинет. Одиннадцать дня. До обеда еще целый час и я не знаю чем себе занять. Сначала собираюсь свалить с работы, позвонить Лиле или Еве, провести хорошо время, затусить в клубе, потом вспоминаю что собрался всерьез заняться делами компании и стать хотя бы наполовину ответственный.

Я играю в игру, смотрю новости, гоняю туда-сюда секретаршу и прошу ее заказать из ресторана еду на две персоны.

Энергия внутри меня бурлит и взглядом я натыкаюсь на велотренажер деда. Очень старый велотренажер. Провожу ладонью по холодному металлу и, кажется, начинаю понимать какого черта здесь стоит эта штука.

Несмотря на боль в ноге и рекомендации доктора не нагружать ее первое время после снятия гипса, залажу на тренажер и начинаю крутить педали. Сначала очень медленно, разрабатывая ногу, но как только мне стоит вспомнить Любу, ее полный игнор в мою сторону, ее возможного любовника, завещание деда — накатывает такая злость, что я, превозмогая боль, начинаю крутить педали в бешенном темпе. Скрип такой громкий, что уверен слышно даже в приемной, но пофиг, мне нужно сбросить пар.