Любовь к жизни

«Болван, конечно, но бедняга. У него просто не было выбора. Надеюсь, Захарии хватит милосердия просто ранить его, а не убивать,» - думала Иона, вытираясь на берегу.

«Драться будем на воде: там у меня преимущество. Надену кожаную курку и обмотаю косу вокруг шеи. Штаны надену в обтяжку, чтобы не мешали. На моей стороне вода и скорость, а ещё телепатия и соображаловка. А, и ещё Утонувший. Он завтра получит жертву,» - с мрачной радостью, свойственной Рокалионом, думал Захария, продолжая резвиться в воде.

К вечеру у залива Черноводной собралась вся Королевская Гавань – не каждый день на кону стоит свадьба! Иона мрачно взирала с помоста на готовящегося к сражению брата. Не менее мрачно на место смотрели короли.

– Теон, почему мы не запретили суд поединком? – негромко поинтересовалась у мужа Рейлине.

– Завтра же запретим, - так же тихо пробормотал Теон, с нескрываемым интересом следя за приготовлениями.

Друзья же Захарии были в ужасе, когда узнали о поединке. Маскареля пришлось запереть в чулане, чтобы тот не видел смерти (вероятнее всего, не Захарииной, но кто знает?), а Эртур часто всхлипывал и отводил взгляд. Домерик наигрывал на арфе что-то грустное и приличествующее ситуации. Лорас держался молодцом, но всё же был бледен и подавлен.

Захария составлял завещание.

– Не рыдайте так! В случае моей преждевременной кончины я завещаю все деньги на орден тебе, Долиш, как своему верному заместителю. Так же завещаю бросить моё мёртвое тело назад в Черноводную, и пусть меня сожрут рыбы.

– Как ты можешь так просто составлять завещание? А если оно вступит в силу?

– Тогда я на том свете посмеюсь – я завещал тебе, Эртур, свою сестру.

– Да как так можно! – возмутился Эртур, краснея, - Она же принцесса, а я – простой дворянин…

– Это ещё ничего. Вот будь ты братом Дозора, тогда я бы ещё подумал. Потом передашь Маскарелю, что я завещаю ему построить здание ордена и назвать его как-нибудь покрасивее. Я и сира Лораса упомянул – он будет вас снабжать.

– Мне кажется, ты ещё не понимаешь, что такое смерть, - констатировал факт Тирелл, - Ты ведь не бессмертен, как королева, и первый же удар в грудь или живот будет для тебя смертельным!

– Меня обучала тётя Аша, - отрезал Захария, - Она учила меня не бояться смерти. Потанцуешь с топорами раз пять – тоже больше смерти не испугаешься. Ну, а моему любимому, обожаемому брату я завещаю мстить за меня: и пусть убийца захлебнётся кровью!

– Это надо было нам завещать, - вздохнул Домерик, - Твой брат не сможет мстить. Он же даже добрее королевы!

– И, кроме того, у меня такое странное ощущение, что он на стороне Йохена, - кивнул Эртур.

– Так, ладно. Солнце уже почти коснулось края горизонта, а это значит одно – пора переодеваться.

Йохен же, стоя на другом берегу залива, мрачно и грустно смотрел на другую сторону. Он не составлял завещание и не прощался с друзьями. Он судорожно раздумывал: что, если сейчас он плюнет на всё и рванёт в Дозор? Тогда его трудно будет призвать к ответственности за несостоявшееся сражение. Одно плохо – тогда все в Вестеросе будут знать, что он трус и тряпка. И Дозор тоже. И последний одичалый из-за Стены тоже будет знать, что Йохен мог победить принца из Рокалионов – но не решился даже выступить в честном бою.

И вот зазвучали трубы – королева начала говорить.

– Едва солнце коснётся края горизонта, принц Захария Рокалион из правящего дома сразится в судебном поединке с Йохеном Бейлишем за…руку и сердце Захарии? Ну и ну. Ладно. Соперники, это ваш последний шанс уладить дело миром. Если же бой так необходим, я довожу до вашего сведения немного изменённые правила. Запрещается использование магии, в том числе телепатии, гипноза и пения. Может, всё-таки примиритесь?

Судя по тому, что Захария и Йохен продолжали идти навстречу друг-другу, она могла не повторять вопрос.

– Ну и ладно. Бой ведётся, пока кто-то из соперников не получит достаточно серьёзную, чтобы нельзя было продолжать драться. Говорю специально для Захарии – соперника нельзя топить, и вообще под воду лучше не нырять. Ты – то можешь дышать под водой, а он нет, и это не честно. Стоять будете по пояс в воде, на одном уровне, так что…вперёд, идиоты.

Захарии рукоплескали. На фоне тихого, несчастного пятнадцатилетнего Йохена он был неотразим. Да, он не унаследовал красоты своей матери-королевы, но он был похож на отца до плена – загорелый, с узким лицом и телосложением пловца. Единственным же богатством Йохена были его тёмно-рыжие локоны, обрамляющие болезненно-бледное от ужаса лицо. Теперь-то он понимал, что бежать надо было ещё ночью, или утром, а сейчас уже поздно. Периодически слёзы наворачивались на глаза, но он мужественно подавлял плач. Отец среди зрителей, нельзя позориться сверх нормы.

Едва солнце коснулось горизонта, начался бой, бой молчаливый и точный.

Захария рванул в атаку первым, и его меч чуть не задел Йохена. Тот успел увернуться и попытался нанести удар в солнечное сплетение принца – увернулся уже Захария. Тогда Йохен собрал всю свою волю в кулак и пошёл на таран.

Захария опять увернулся, но на сей раз медленнее, чем было нужно. Плечо обожгло огнём – меч Йохена вспорол кожу, потекла кровь, но сражение всё же продолжалось. Теперь движения левой руки Захарии были ограничены. Пользуясь моментом, Йохен полоснул мечом бок Захарии со спины. Ему было так страшно, что тело действовало отдельно от разума. Какая свадьба? Если Йохен победит, он уже утром будет на пути к Дозору!

Но Захарию воспитывали не только рыцари. Рокалион, не обращая внимания на боль в боку и плече, начал наносить слабые, но хаотичные удары мечом по Йохену, целясь в грудь или лицо, а тому оставалось действовать так же. Но Захария будто не чувствовал боли, если Бейлишу всё же удавалось его пронзить. А Йохен уже начал уставать, тело не было привычным к такому бою.

«У Рокалионов есть только одно слабое место – глаза,» - говорил Петир, - «Тебе нужно одно мгновение, и тогда ты сможешь нанести один-единственный верный удар. Но у тебя будет только одна попытка».

– Принц, кто это торопится к нам? – негромко проговорил Йохен, старательно глядя куда-то назад.

Захария не повернулся назад, но на один короткий миг замер и потерял концентрацию…

И тогда Йохен со всей силы вогнал меч ему в грудь. Вогнал и провернул по часовой оси, а потом резко выдернул и отошёл на три шага.

– Блин, - коротко высказался Захария и осел в воду.

Тут у Йохена волосы на голове зашевелились – и он потащил принца из воды.

Стояла мёртвая тишина – такая, какая бывает перед бурей. Или Йохен просто не слышал ругательств, криков, угроз? Одно было ясно: он победил. Но так, что лучше бы проиграл.

Едва он вытащил Захарию на берег, к ним тут же рванули короли, наследный принц с принцессой, друзья Захарии, но первым на грудь принца со слезами рухнул всё же Домерик Болтон.

Он не ругался, не выл, не причитал, не молился своим Старым Богам – просто лежал и лил слёзы. А рядом на колени опустилась Рейлине – на лице ни кровинки, ни слезинки, только Йохен всё равно не может заглянуть ей в глаза. Если его сейчас убьют, он не будет против. Закончились годы Игры Престолов, но не кончились сами Престолы. И Йохен близок к развязыванию ещё одной войны.