Любовь как любовь. Лобовы. Родовое гнездо
Шрифт:
– Почему была? Есть… – тихо возразил Гриша.
– И все это ты разрушаешь сам, своими руками. С чем же ты останешься, Гришенька? – Наталья Аркадьевна, не слушая сына, взяла заключительный аккорд.
На фабрику Гриша поехал в подавленном настроении.
Весь день он думал о материнских предположениях, в результате на склад не заехал, а помчался в больницу встречать после дежурства жену.
Застав его сидящим в коридоре на банкетке, Люба испугалась:
– Господи, что случилось? Почему ты в больнице?
– У меня здесь любимая жена работает, –
– Наталья Аркадьевна в порядке? А ребята? – недоверчиво спросила она.
– Люба, если бы что-то случилось – разве я бы сидел вот так, на мягком стульчике?
– Ты, пожалуйста, больше мне таких сюрпризов не устраивай. Я бог знает что подумала… – отлегло у Любы.
– Ничего не могу обещать, – рассмеялся Жилкин. – Ты же знаешь, влюбленные способны на все.
По дороге домой Люба сказала, что через неделю она выйдет на полную ставку. Тема была слишком болезненная:
– Абсурд! Что это такое, твоя полная ставка? Три рубля,– завелся он. – Не ставка, а подставка! Бесконечная усталость, и никаких перспектив! Я даже слышать не хочу этот бред…
– Хочешь не хочешь, а дело решенное! Что мне дома-то делать, ты подумал? А на работе меня ценят и уважают! А это ни за какие деньги не купишь, между прочим.
– У тебя фабрика есть, фаб-ри-ка! А ты про какое-то дежурство! Это просто смешно!
– Вот и веселись, я очень рада. А фабрикой этой я заниматься не буду! Неинтересно мне это, – понимаешь? Душа не лежит. Я врачом стать мечтала… Тебе ведь нравится фабрикой заниматься?
– Нравится, и что? – вспылил Гриша.
– Вот и занимайся, никто не мешает, – язвительно сказала Люба.
– Да как же я один справлюсь?
– Возьми себе помощников.
– Откуда я их возьму, ты подумала? Кого я тут у нас найду?
– Да ты только свистни, враз набегут. Вот хоть Аскольд! Чем не помощник? Или этот, ты про него всегда говорил, – «очень успешный предприниматель», пока он тебя не подставил…
– Козловский? Ты что, издеваешься?
– А вот он-то умеет других запрягать. Прирожденный начальник! Поучился бы…
Перебранка продолжалась до самого дома. Конструктивных решений не выявилось. У дома Гриша поставил жирный восклицательный знак:
– Все, приплыли!
На следующий день он допустил Козловского к документам фабрики…
Глава 12
СТРАСТИ-МОРДАСТИ
Неумолимо приближалось время вступительных экзаменов. Лика с Раей прилежно занимались на квартире Зарецкого, устраивая друг другу мини-зачеты. Рая почти всегда давала верные и быстрые ответы. У Лики сдавали нервы.
– Я точно завалю… – хныкала она.
– Попрошу без фанатизма и экстремизма. Прорвемся, – бодро отвечала подружка.
– Слушай, а что будем делать, если не поступим?
– Я… Вернусь к предкам, – решила Рая.
– А я уеду к Мишке, в Канаду, – вздохнула Лика. – Тебе так хочется вернуться к предкам?
– А тебе в Канаду свалить? Учи лучше… Мы обязаны поступить!
Первым был экзамен по рисунку. Никогда в жизни Лика так не волновалась, и непонятно почему, ведь рисунок был для нее самым простым испытанием – гипсовую голову трудно плохо нарисовать… Когда абитуриенты
рассаживались по местам, из Канады вдруг прозвонился Миша и пожелал успеха.– Только не посылай меня к черту! – донеслось с другого конца земного шара. – Я уверен, ты сдашь!
– Спасибо, что веришь, – голос Лики задрожал. – Я сразу кину тебе эсэмэску, целую, скучаю. Мишка, боюсь…
– Привет будущим студенткам! – из-за спины раздался голос Зарецкого. – Волнуетесь?
Рая отрицательно покачала головой, Лика кивнула, сунув мобильник в сумочку.
– Волноваться не советую, – улыбнулся он Лике. – Чем спокойнее на душе, тем тверже рука и увереннее линии.
Лика вдруг поняла, что именно из-за него боится провалиться: Зарецкий сделал ей столько добра, и если она не поступит…
– Ой, мамочки, начинается, – воскликнула она и вошла в аудиторию.
Рисовали шесть часов. Рая вышла через четыре. Лика сидела до последней секунды, пока не начали отбирать работы. Она вышла, увидела Раю и заныла:
– Мне кажется, я не поступлю. Я думала, что хорошо рисую, пока не увидела, как это делаешь ты…
– Не выдумывай, – философски заметила подруга и повела ее к выходу. – И я не Рафаэль, и ты не маляр со стройки. Лика, тесты будут завтра, а до завтра еще жить да жить. Как-нибудь прорвемся.
– Меня до тестов даже не допустят, я в рисунке напортачила…
– Не боись, мне сегодня сон приснился, что тебе вручают студбилет! – Рая показала бутылку дорогого ликера. – Завтра уже будем пить за все хорошее, подруга, ау!
– А тебе вручили студенческий? – спросила Лика, чуть повеселев.
– Не поняла, ты меня на этом месте разбудила…
Сон, как выяснилось, был в руку. После экзамена абитура разошлась по домам трястись дальше, а кое за кого слово уже замолвили. Зарецкий пригласил друга доцента ударить по пиву с королевскими креветками в модном баре. Но тот за отсутствием времени отказался. Поговорили они на бегу, пока шли к своим машинам.
– Ну что, еще не сдалась твоя абитуриенточка? – подкалывал Дроздов. – На шею, срывая одежды, не бросилась? Меня терзают сомнения, не наткнулся ли ты на профессиональную динаму. Дорого же она тебе обходится…
– Не терзайся! – ответил Зарецкий. – Расскажи, как наши красавицы сдают экзамены…
– Правду сказать или то, что ты хочешь услышать?
– Давай, как есть…
– Твоя протеже – обычная посредственность. Девочка старательная, но… весь талант в мордочку ушел…
– Но ты ведь… сможешь повлиять? – насторожился Зарецкий.
– Обещал – сделаю. А вот вторая – блеск! Открытие сезона.
– Тогда я рассчитываю на твою помощь…
– Что, и тут – «повлиять»? – засомневался Дроздов.
– Мы же обо всем договорились…
– Послушай, Андрей! Одно дело – вытянуть бездарность. Но эта Раиса… Она очень способная. И валить ее… подло, – вдруг заявил Дроздов.
– Поступит через год. Какой ты, Костя, стал щепетильный да жалостливый…
– Ты этого мутного потока абитуры не видишь, а я вижу. И когда там попадается одаренный человек… – сказав это, Дроздов вернулся к своему обычному цинизму. – Надеюсь, что эта жертва будет ненапрасной.