Любовь как шпага, юмор как щит

Я тоже подошла к стеклу и увидела мокрого Эйба. Да, стоило отдать должное маминой меткости: попасть со второго этажа небольшим количеством воды прямиком на одну макушку – дело не из простых.

– Почему неудачливое? – проворчал Мазур.

– Выбрать из двух окон неправильное – это надо уметь, - фыркнула родительница и захлопнула окно.

Затем подумала, снова открыла и бросила в Эйба моим учебником истории.

Моим учебником истории, черт возьми! И плевать, что я его даже не открывала – это была отличная подставка для чайных чашек да и вообще личная собственность. Кроме того, отца было банально жалко.

– Мам! – возмущенно окликнула рыжеволосую.

– Не будь жадиной, - тут же осадила меня та. – Мать деньги зарабатывает, а тебе одного учебника жалко.

– Мне папу жалко, - тихонько ответила я.

Джанин прищурилась и снова высунулась в окно. Она могла не опасаться, что учебник прилетит обратно, ведь Эйб прекрасно знал, что после такого в доступе к дому ему точно откажут.

– У дочери поездка, а ты ей утро испортил, - театрально воскликнула женщина, а затем, довольная собой, удалилась из моей комнаты.

– И что за поездка? – раздался вопрос с земли.

– В Нью-Йорк, - ответила вместо матери я.

Мазур хищно улыбнулся и, что-то бормоча себе под нос, удалился восвояси. Эх, если я в сорок лет буду походить по характеру хоть на одного из родителей, то мне уже заранее жалко своего будущего мужа.

Тем временем Джанин развила бурную деятельность и носилась по дому в поисках того, что «надо обязательно взять с собой в поездку, все-таки несколько дней дома не появлюсь». Успокоилась родительница только после обещания охладить ее уже проверенным способом и демонстрации заново наполненного водой стеклянного графина.

Наконец мы вышли из дома, причем мать решила проводить меня прямо до автобуса.

– И зачем? – не поняла я намерений родительницы. – Хочешь убедиться, что я наверняка уехала и точно уже не вернусь?

Обиженно поджав губы, Джанин ответила:

– Я просто за тебя волнуюсь и хочу проверить, все ли будет нормально.

Как оказалось, такие мысли посетили не только ее голову. Несколько родителей уже наворачивали круги возле автобуса, пока их детишки и мои одноклассники по совместительству устраивались внутри.

Среди толпы провожающих (на четыре дня уезжаем, что уж, можем и не вернуться) показалась и Алена. Рядом с женщиной никого не было, да и сама она выглядела грустной и подавленной. Прежняя веселость исчезла, словно и не было ее. Почему-то возникло ощущение, что появись я сейчас у Беликовых дома, Алена больше не станет намекать на наши с Дмитрием отношения и постоянно шутить.

Сама женщина тоже меня заметила и попыталась улыбнуться. Вот только улыбка ее выглядела довольно жалко.

Кивнув родительнице Дмитрия, которая совершенно не виновата была в хамском поведении ее драгоценного сына, я попрощалась с собственной матерью и зашла внутрь автобуса.

Тут уже было немало народу, причем Беликов с Ташей сидели прямо в середине салона. Вокруг них образовалась «мертвая зона». Либо одноклассники остерегались Дмитрия, либо пытались отдалиться от стервозной Наташи. Хотелось верить в то, что верен второй вариант, но факты указывали на верность первого.

Я все же выискала свободное место в самом конце автобуса и не без удовольствия уселась рядом с Ивашковым, запихав сумку под сидение.

– Тут Иван хотел приземлиться, - проговорил Адриан.

Я недовольно посмотрела на парня.

– А мне куда идти? Прямо за Беликовым садиться? – раздраженно спросила у одноклассника.

Подняв руки в извиняющемся жесте, Ивашков ответил:

– Я просто сказал.

– Я тебе сейчас так же просто в челюсть двину, - предупредила парня.

Возмущенное сопение было мне ответом.

Однако вскоре Адриан не выдержал и снова подал голос:

– Ты же девушка! А так говоришь.

– Ну, я же говорю, а не бью, - подкинула парню информацию для размышлений.

Задумчиво что-то пробормотав, Ивашков уставился в планшет. А я уставилась в окно и пришла в ужас. Все дело в том, что моя родительница подбиралась к Алене, которая не ожидала нападения.

– Не вздумай, - прошипела я, хотя и понимала, что мать все равно меня не услышит.

Лихорадочно замахав руками, застучала по стеклу, перегнувшись через Адриана. Но Джанин меня услышать не могла, а вот Ивашков очень даже слышал.

– И в чем дело? – полюбопытствовал одноклассник, пытаясь понять, что же мне не нравится.

Мать уже практически подошла к Алене, когда у той зазвонил телефон. Миссис Беликова ответила на звонок и отошла в сторону, а на лице Джанин появилось разочарованное выражение. Наверное, она заметила наше молчаливое приветствие с матерью Дмитрия и теперь решила узнать побольше.

Я облегченно вздохнула под насмешливым взглядом Ивашкова.

– Как я понял, рыжая – твоя мать, да? – осведомился парень.

Утвердительно кивнув, я достала плеер и наушники. Слушать Адриана на протяжении четырех часов не хотелось.

Тем временем в автобус заскочил Зеклос, а биолог, осуждающе покачав головой, отметил в списке последнего прибывшего. Иван сразу направился к Адриану, и только в последний момент заметил, что его место занято.

– Ну и что ты тут делаешь? – поинтересовался парень.

Я молча указала на единственные вакантные сидения прямо за Беликовым и в упор посмотрела на одноклассника, мысленно взывая к его совести. Проследив за моей рукой, Зеклос не стал качать права и просто согнал Эйвери с места, расположенного через проход от нас с Адрианом.

– Так что за «богатый, но старый мужик, с которым ты трахаешься»? – полюбопытствовал Иван, стоило только автобусу тронуться с места.

Адриан тут же отвлекся от созерцания чего-то на экране планшета и прислушался. Я же невозмутимо надела наушники и включила первую попавшуюся мелодию. Впрочем, наушники у меня тут же Зеклос отнял и выжидающе уставился на мою крайне оскорбленную таким обращением персону.

– Так что за мужик? – повторил он вопрос.

Я прокашлялась и поняла, что все равно от меня сегодня не отстанут. Четыре часа в замкнутом пространстве – это вам не лес, в котором можно с легкостью спрятаться и отлить под елочкой.