Любовь как шпага, юмор как щит

Беликова еще сильнее сжала пальцы на ручке и подалась вперед.

– Не стоит, - выдавила она.

Я не без удивления посмотрела прямо в глаза девушки. Карие глаза с такими же золотистыми искорками, как и у ее брата.

Гребаные искорки.

Как же они сводили с ума.

В мыслях вновь и вновь появлялось счастливое лицо Дмитрия и эти самые искорки в его глазах.

Плохие-плохие искорки!

– Я не пущу тебя внутрь, - произнесла тем временем Виктория.

Так как в глубине души я все еще надеялась на согласие пустить меня к Беликову, то сейчас испытала небывалое огорчение. Нет, можно было, конечно, отпихнуть Вику в сторону, а еще лучше шарахнуть ее головой об стенку (нет, в случившемся девушка виновата не была, но моего желания ей хоть как-нибудь напакостить это не убавляло), но вот на Беликова это произвело бы неприятное впечатление.

Я действительно боялась, что после такого поступка пропасть между нами станет еще больше.

– Почему? – задала единственный вопрос.

Вика горько усмехнулась:

– Ты и так уже сделала все, что могла.

Эта горькая усмешка, которая уже сегодня появлялась на губах ее брата, была последним штрихом.

Отвернувшись от Беликовой, я зашагала по мощеной дорожке в сторону автобусной остановки.

Как бы ни казалось на первый взгляд, Виктория была очень похожа на Дмитрия. Нет, девушка не была холодной, но в определенные жизненные моменты эмоции этих двоих совпадали.

Презрение. Обида. Сожаление. Грусть.

И разочарование.

Если Беликов скрывал эти чувства большую часть времени, то сестра показывала их окружающим.

И эта их горькая усмешка, одна на двоих, которая так выводила из себя…

***

Дмитрий уперся руками в стену и неотрывно смотрел в зеркало. Вот что с ним было не так?

Холодный? Возможно.

Кажущийся безразличным и равнодушным? Естественно.

Ревнивый? Как оказалось, да.

Вновь и вновь вспоминал Беликов, как Вика рассказала ему о том, как встретила Хэзевей в кафе. Дмитрий сам уже потом узнавал, с кем именно была Роза, потому что сестре он не верил, не хотел верить…

Но Виктория оказалась права. А вот Хэзевей была такой же… такой же, как и все они: отец, другие мужчины и женщины, постоянно мечущиеся между несколькими «любимыми».

– Сука, - прошипел Беликов.

Эх, давно ему не было так больно. Пожалуй, с момента измены Александра такие чувства не появлялись в душе у парня.

– Дима, - раздался из-за двери в ванную взволнованный голос матери, - ты идешь?

Плеснув напоследок холодной воды себе в лицо, Дмитрий выключил кран и вышел к Алене.

– Конечно, - отозвался парень, глядя на мать своими темными глазами.

С золотистыми, черт возьми, искорками!

Комментарий к Глава 27

Немного юмора, немного депрессии:-)

========== Глава 28 ==========

Знаете, как обычно происходит смена времен года? Зима уходит, давая весне вступить в свои права, но уже через восемь-девять месяцев эта холодная тварь возвращается! Нет, у нас в городе круглый год сохранялось тепло, в отличие от некоторых других регионов страны, а вот о Беликове (точнее, о его переменчивом настроении) можно было судить так же, как и о зиме.

Парень снова пришел в школу в темной одежде, он опять смотрел на всех даже без тени улыбки, да и вообще ничего больше не напоминало о том Дмитрии, с которым мы вместе рисовали плакаты, готовясь к проекту, иногда даже смеялись, да и вообще прекрасно проводили время.

Было невыносимо трудно смотреть на человека, с которым недавно еще так хорошо, как оказалось, общалась, а вот теперь… не могла даже подойти и поздороваться.

Это было даже в какой-то степени больно.

И это, черт возьми, всего второй день с момента прекращения общения с Дмитрием!

Вот Беликов вошел в класс вместе с Иваном и направился к концу кабинета, в то время как Зеклос пошел ко мне.

– Хэзевей, не мешайся - попросил одноклассник, отталкивая меня в сторону и усаживаясь на соседний стул.

У них с Ивашковым теперь такая традиция что ли: постоянно садиться рядом с моей скромной персоной? Лично меня эта ситуация отнюдь не радовала, я была бы не против разместиться рядом с Дмитрием.

– И что ты тут забыл? – поинтересовалась у Зеклоса.

Заметив недовольный взгляд парня, добавила:

– Кроме мозга, разумеется.

– Завали-ка ты хлебало, милая, - фыркнул Иван и отвернулся.

– Да, и совесть тоже где-то здесь потерял, - произнесла я в спину нового соседа по парте.

Одноклассник ничего не ответил, видимо, намерено меня теперь игнорируя. Либо это была мужская солидарность (а как же, обидела моя наглая персона Дмитрия), либо Зеклос просто был не в настроении.

Неожиданно Иван повернулся ко мне и проговорил:

– Вот чего тебе не хватало, Хэзевей?

Значит, все-таки из-за Беликова обиделся.

В этот раз уже я промолчала, потому что не было смысла что-то говорить. Да и зачем нужно было объясняться перед Иваном? Ведь если даже он мне и поверит (что в принципе маловероятно), то упрямого Беликова ему не переубедить.

Кстати, к слову о Дмитрии…

Я начала озираться, желая увидеть, куда сел Беликов. И каково же было мое негодование, когда парень обнаружился рядом с Ташей.

Тут же возникло дикое желание схватить Озера за волосы и бить, бить, бить… Но я же девушка, верно? Ведь не могу же я так поступить…

Хотя почему не могу?

Кто-то давно еще сказал мне, что за свою судьбу надо бороться. Надо делать все, что можешь, все, на что способна, чтобы добиться нужного результата!

Поэтому я, не обращая никакого внимания на полный подозрения взгляд Ивана, поднялась со стула и направилась в сторону Таши. Дмитрий демонстративно не обращал на меня никакого внимания, продолжая беседовать с девушкой о последней коллекции каких-то платьев.

Боже, Беликов говорил о платьях!

Это настолько «правдоподобно», черт возьми!

Кажется, Дмитрий тоже понял, что тема была выбрана неверно, но это его ничуть не смутило. Парень перебил Ташу и начал разговор об учителе экономики. Если он думал, что это выглядело менее необычно, то он ошибался. В принципе беседующий с кем-то подолгу Беликов – это зрелище эксклюзивное, на которое даже билеты следует бронировать заранее.

– Дмитрий, - я наконец-то подошла к беседующей парочке и отвлекла одноклассника от увлекательнейшего занятия, - мы могли бы поговорить?

Безразлично на меня глянув, Беликов проговорил: