Любовь как закладная жизни

Подумав обо всем этом еще около минуты, Агния пришла к выводу, что ей конечно немного стыдно и неловко, но она не жалеет. Правда. И очень надеялась, что Бог ее понимает и простит, ведь Он видит, что у нее на сердце так, как ни одному человеку не дано увидеть или понять.

Только вот, кроме ее сожалений или отсутствия таковых, сейчас появилось столько вопросов: что думает обо всем Вячеслав? Ну, он вчера конечно сказал, что не уйдет, но как долго, и имел ли он в виду то, что Агния хотела бы услышать и верить? И чего он ждет от нее сегодня? А даже если не ждет, что ей просто надо делать?

Легко вздохнув, Агния все же заставила себя открыть глаза, понимая, что больше тянуть время нельзя, опоздает. Да и на фоне всех этих вопросов и сомнений, вдруг атаковавших голову, поход в консерваторию казался довольно желанным выходом. В конце концов, у нее будет хоть какое-то время разобраться во всем и понять. И с этим пониманием она попыталась встать.

Ага, как бы ни так. Стоило ей пошевелиться, как руки Вячеслава обхватили ее крепко-крепко, сам он недовольно нахмурился и, не открывая глаз, перевернулся так, что теперь Агния оказалась не на Вячеке, а под ним.

Он был таким большим. И тяжелым, хоть, кажется, и опирался на локти по бокам от нее. И Агнии тут же стало жарко. Правда она не смогла бы сейчас понять, был ли этот жар внешним или внутренним. И вдруг еще острее почувствовалась, что она совсем без ничего. А на Вячеславе были джинсы, плотная ткань которых давила на ее кожу.

— Куда собралась? — хрипло поинтересовался он, обхватив лицо Агнии ладонями и глянув на нее чуть приоткрыв глаза.

— Мне в консерваторию надо, Вячеслав Г… — насмешливо вздернутая бровь Боруцкого заставила ее осечься. Агния тут же поняла что, несмотря на все свои старания, все равно по привычки обращается к нему на «вы». И даже немного расстроилась из-за этого. — У меня пары в девять начинаются, Вячек…

— Забей, — тоном, который явно указывал, что он не просил и не предлагал, велел Вячеслав.

Опять закрыл глаза и опустил голову так, что устроился лицом между ее плечом и шеей.

У Агнии дрожь прошла по телу, когда щетина на его щеках царапнула ее кожу. Такая тягучая и сладкая дрожь, от которой внутри все свернулось в пульсирующий узел. Это чувствовалось так остро. Куда сильнее, чем вчера. Так интенсивно, что ей захотелось выгнуть спину, уткнуться лицом в его плечо, потереться своей щекой о его грудь.

— Совсем? — как-то растерянно переспросила Агния.

— Совсем, — хмыкнул Вячеслав, чуть грубовато погладив ее щеку тыльной стороной ладони.

Повернул голову и немного неожиданно для Агнии с жадностью прижался губами к впадинке у снования ее шеи. Даже кожу втянул, легко прикусив. И так втянул в себя воздух, словно кожей ее дышать пытался.

У Агнии обжигающие разряды пробежали по каждому нерву. И она сама не поняла, в какой момент все же выгнулась, потянувшись ему навстречу, когда обняла его за шею, вдавив пальцы в затылок.

— Ох! — не удержавшись, тихо выдохнула она, сама ощущая, как усиливается дрожь в теле. Переполненная всеми этими чувствами.

Словно кровь пульсировала с нарастающей частотой, и волны этой пульсации передавались каждой мышце, каждой клетке в ее теле.

Вячеслав на секунду остановился, приподнялся и посмотрел на нее. И Агния замерла под этим взглядом. Хотела моргнуть, и не смогла. И горло осипло, так что даже вздох вышел хриплым и шумным. И еще — ей стало немного страшно. Наверное, впервые с того, первого вечера знакомства с Вячеславом. Не потому, будто она решила, что он с ней что-то сделает страшное. А оттого, что Агния сама не знала, что ей делать с тем, что она видела в глазах Вячеслава. У нее не было опыта, и сравнить ей было не с чем, на Агнию никто и никогда так не смотрел. С интересом, с оценкой — да, парни в консерватории поглядывали, да и в школе еще. Но так…

Вячек смотрел на нее так же, как вчера, у той стены на кухне после всего. Только еще… сильнее? Если можно было это слово применить к описанию взгляда. Его карие глаза казались ей сейчас безумно темными, чуть ли не черными, и такими глубокими. И взгляд… Он был одержимым.

Возможно, будь Агния старше в тот момент или хоть немного опытней, она бы сделала что угодно, чтобы убежать. Придумала бы какие-то способы. Но она не была взрослой и опытной, и лишь интуитивно могла ощутить — что даже попробуй сделать что-то подобное — Вячеслав не позволил бы. Из-под земли ее достал бы. Вернул.

Его глаза, они не просто давили, ей вдруг показалось, что они «кричали», будто этот мужчина считает ее своей, целиком и полностью, и никогда никуда не отпустит. Ни с кем не разделит. Даже Богу, похоже, не даст уделять время, желая всю Агнию только для себя. До каждой ее самой крохотной клеточки, до самого тихого вздоха. А Агния просто не представляла, как ей отреагировать, что сделать для человека, который смотрел на нее, как на самое желанное владение в мире, и это вызвало в ней какую-то отчаянную растерянность.

И в этот момент, будто поняв, что напугал ее, Вячеслав закрыл глаза и с жадностью впился в губы Агнии, словно ловя отголоски ее тихого вскрика. Закинул руку, обхватив ее ладонь, лежащую на его затылке. Сжал пальцы Агнии, переплел со своими, второй рукой продолжая удерживать ее голову, поглаживая щеку. Опасения и неуверенность улетучились, вытесненные куда более приземленными желаниями и чувствами.

Агния потянулась к нему, желая быть еще ближе, чувствовать больше.

А когда Вячек хрипло, тихо прошептал ей в рот:

— Девочка моя, Бусинка, — вдавливая при этом, вжимая то ли себя в ее бедра, то ли ее пытаясь сделать частью себя, она и подавно забыла о любых страхах.

Еще сильнее сжав ее пальцы на какое-то мгновение, Вячеслав отпустил, провел ладонью вдоль всей ее руки, до самого плеча, не прекращая целовать губы Агнии. А потом скользнул этой ладонью вниз, по всему ее телу и остановился, только дойдя до промежности, где сейчас Агния ощущала усиливающуюся тягучую и горячую потребность.

Он не говорил больше ничего, и ей не давал, продолжая алчно целовать. И только напряженное, громкое дыхание обоих сейчас звучало в тишине комнаты.

Чуть приподнявшись, почему-то неожиданно для нее и без всякого предупреждения, Вячек вдруг осторожно скользнул вниз ладонью, и она ощутила, как его палец входит в нее. Это оказалось больше, чем Агния смогла бы выдержать молча.

Выгнувшись дугой под его телом, насколько тяжесть Вячеслава позволяла ей, Агния застонала ему в рот. Тихо, гортанно, с удовольствием. Потому что ей не было больно. Может быть не очень комфортно сразу. Немного неожиданно, для нее все было ново, но очень приятно. И любой дискомфорт был куда меньше той бури неожиданных и сладких ощущений, которые вдруг закрутились в ней. И смущение куда-то делось, и смятение ушло. Нет, они были здесь, рядом, но отодвинулись на задний план от всего того, что Вячеслав с ней делал, из-за всех эмоций, которые рождали все его действия.