Любовь как закладная жизни

Федот осторожно подошел к дверному проему и заглянул в небольшой холл. Девчонка стояла перед священником и отчаянно мотала головой.

— Нет, не надо мне возвращать, ну, правда! Ну, пусть это будет пожертвования, если вы так не хотите взять. Просто, пожалуйста, молитесь за него и дальше. Это действительно мои деньги. И никто не будет против. Честно.

— Где ты взяла столько?

Священник смотрел на девчонку так, словно бы думал, что она умыкнула деньги у кого-то. Вот умора-то, да эта бы точно на такое не сподобилась. Да ее бы кто хошь засек еще «до того», у нее ж по глазам все видно. Только вот, если ее на бабки разводят, то с какой стати девчонка их еще и уламывает?

— Говорю же, заработала! Правда! — Вон, девчонка уже чуть не плачет.

Эх, нет тут Борова, он бы уже устроил этим попам локальный конец света, просто за то, что «Бусинку его» расстроили. И устроит, кстати, сто пудов устроит, особенно, если он, Федот, так и не просечет, что тут к чему.

— Хорошо, ты хочешь пожертвовать эти деньги? — Все еще недоверчиво уточнил священник.

Девчонка принялась кивать.

— И просишь молиться за раба Божьего Вячеслава?

Федот решил, что не так чего-то услышал. Ни хера себе? За кого?! За Борова? Может он недостаточно четко объяснил ей тогда, с кем она связалась?

— А он крещенный?

Агния кивнула. С паузой.

Ха, а священник просек, что она соврала? Прав Боров, девчонка вообще врать не умеет. Не знает ведь, а врет. Хотя, Федот о таких тонкостях тоже был не в курсе. Да и Боров, небось, о себе таких нюансов не знал.

— Агния. — Священник внимательно глянул на девчонку. — Почему ты так … беспокоишься об этом человеке? Так просишь? Он болен? Немощен?

Надо будет вот это, последнее, запомнить. Борову понравится. Точно.

Девчонка совсем голову опустила. Опять юлить будет. Ну-ну.

Федоту даже интересно стало. И не стыдно ей врать священнику? Это ж по ее понятиям, какой грех, наверняка.

— Нет, он здоров. Просто… — Девчонка замялась, сцепила руки перед собой. — Просто, я думаю, что он мог ошибаться. Раньше. Все же люди. Все ошибаются. Вот и прошу вас помолиться за него…

— И ты готова ради этого отдать столько? — Священник, казалось, испытывает девчонку.

— Но ведь так и надо. — Агния зыркнула на попа снизу вверх. — Разве нет? Я и все готова была бы отдать, лишь бы с этим человеком все хорошо было.

Священник кивнул, вздохнул.

— Хорошо, давай мы так решим, Агния. Мы будем молиться по твоей просьбе, каждый день вспоминать. Но ты сама, все же еще подумай. И если решишь, что хочешь поговорить — двери храма всегда открыты, и я готов выслушать.

Федот отошел. Он хотел бы многое прояснить, но не прям здесь. И, вообще… Чего-то он не догонял. Точно как этот поп, похоже. Может ли быть…

Торопливые шаги, приближающиеся к коридору, заставили его быстро слинять.

Он проехал за ней квартала два, наблюдая, как девка бредет по продолжающейся метели. А потом черт его дернул, видать, Федот газанул, обогнал девчонку и затормозил. Открыл пассажирскую дверь и посигналил.

Боров, конечно, сказал не светиться. Но…

Девка сделала вид, что не видит. А че, не тупая, все-таки, тем более что машины-то его, наверное, и не знает.

— Бусина, сюда греби. — Наклонившись, позвал он.

Она остановилась, оглянулась с видимым удивлением. И тут же с опаской глянула на церковь. Ну, шпиёнка, блин. Сама себя кому хочешь выдаст.

— Давай, шустрей, делать мне больше нечего, как мерзнуть, пока ты додумаешься до чего-то.

— Я…

— Я в курсе твоего имени, кроха. Садись. Довезу. Велика мне охота плестись за тобой, пока ты вязнешь в этом снегу.

— Вы за мной ехали? — Она испугалась.

Хорошо, что уже успела сесть.

— Ага, с утра. — Федот хмыкнул и хлопнул ее дверью. Опять газанул, выруливая с обочины.

— Зачем? — Она вся прям в комочек сжалась. И забилась в угол. Не присмотришься, и не заметишь за ремнем-то.

— Ты че, дура? Кто все деньги неясно куда ухнул? Думала, он об этом просто забудет? — Федот скосил глаза, наблюдая за ее реакцией.

Девчонка уперла локти в колени и закрыла ладонями лицо.

— Вы в церкви были? — Глухо уточнила она.

Федот только хмыкнул.

— Не говорите Вячеславу Генриховичу, пожалуйста. — Агния всем телом развернулась на сиденье. — Я вас очень прошу.

— Это чегой-то? С какой стати мне друга не порадовать, что за его бессмертную душу вся церквушка молиться будет на деньги, на которые его… опекаемая есть должна, а? Или ты у нас того, как эти, тоже духом одним питаешься? Тот-то я смотрю, отощала в последнее время, и шатает…

— Ну, не говорите, я вас очень прошу. Я в этот раз больше оставила, мне хватит на еду.

— А на кой хер, ты вообще туда бабки носишь, дура? — Федот завернул в ее двор и демонстративно прикурил сигарету. Выпустил дым в ее сторону.

Девчонка отвернулась. Расправила плечи.

— Извините, но это вас не касается.

Эта ее вежливость у него «в печенках» сидела. Как и сама девчонка.

— Давай, тогда, шуруй отсюда. Жди Лысого, он тебя в ресторан… сопроводит. — Федот ухмыльнулся с издевкой.

— Вы не скажите? — Девчонка опять уставилась на него.

— Иди, говорю, у меня еще своих дел куча, чтоб с тобой тут лясы точить. — Он красноречиво махнул рукой в сторону двери.

Девчонка помялась еще с полминуты, но все-таки вышла. Трижды оглянулась, пока зашла в подъезд. А Федот прикурил вторую сигарету от той, что уже догорала.

Не, он не поскачет сейчас же Борову обо всем докладывать. Тут еще разобраться надо, и понять, с какой радости девчонка такое творит. А может она не так и проста, может у нее свои какие планы?

А Борову мало ли чего в голову стукнет от таких новостей? Совсем крыша поедет. Нет, он пока с откровениями повременит. И к девке этой внимательней присмотрится.