Любовь моя

«Бабушки и дедушки — это прежде всего безоговорочная любовь, без которой трудно вырастать не только девочкам, но и мальчикам», — подумала Лена.

«Такие слова с потолка не берутся, — удивилась Инна. — Мыслит глобальными категориями?»

— В том храме люди у врат каждый день толпились. Я сама видела, пробегая мимо по своим делам. Вот пример истинного служения народу! С каким достоинством нес себя тот представитель церкви! Будто за ним стояла великая идея спасения! Своим поведением он настраивал всех на возвышенный лад. Не уронил себя ни перед одной из самых прелестных прихожанок. Боготворить — пожалуйста, преклоняться — хоть сто порций. Но не более того. Да женщины и сами ни о каких вольностях по отношении к нему не помышляли. Ни одна не посмела приблизиться к нему на расстояние ближе допустимого — так нравственно велик и недосягаем был для них священник, — восторженно сказала Аня.

— А этот, который из книжки, наверное, не заставил бы себя долго уговаривать. Он слишком буквально и конкретно понял постулат: «Господь создал людей свободными». И освободил себя от семьи, — проехалась Инна в адрес спорного персонажа. — Вот если бы он от себя требовал высокого уровня нравственности, я бы…

Инна замолчала и вдруг спросила Аню:

— Почему мы не верим, что нас создал Бог? Все, что мы узнали о мире — крохи по сравнению с тем, что человечеству еще предстоит открыть. Компьютеры тоже не знают, что их придумали люди. Как тебе моя гениальная мысль?

Но Аня не вникла и продолжила возмущаться:

— Этот горе-герой пытается оправдаться неопытностью. Напустил на себя фасон наивности: мол, сам не ожидал от женщин, мол, для понимания многих вещей требуется жизненный опыт. Так говорить в его-то далеко не юные годы?! Читатели не тупые, нечего им лапшу на уши навешивать. Овечку из себя невинную строит, на жалость бьет. Двух детей заимел, а что надо вести себя достойно так и не уразумел.

— Глупенький, не знал, что девочки в мальчиков влюбляются. Скромник, — съязвила Инна. — Имидж у него такой? Вспомни фильм «Три мушкетера». Священник ручки сложит лодочкой, головку склонит, глазки потупит, как красна девица — ну прямо-таки стопроцентный праведник. А что творил… вытворял! Так и вижу его иконописное лицо.

— Я ужасаюсь равнодушию героя книги к семье и к ее основополагающим устоям. Мне кажется, его самого раздирают демоны противоречий. Он даже по светским нормам слишком тщеславен.

— Может, он многопланово талантлив и во всем пытается себя проявить? — с неожиданным восторженным умилением предположила Жанна.

— И преподнес нам книгу, с его точки зрения, служащую эталоном нравственности, в которой он хвалится тем, что увел в монахи нормальных здоровых людей способных творить на благо людей и своей страны? — насмешливо спросила Инна. — Требовал от жены во имя семьи и религии полностью отречься от мирской суеты, а сам не захотел лишить себя даже мелких пакостливых радостей. Примитивный мужской эгоизм сидит в нем глубоко и прочно. Гордыня у него превалируют над знанием и верой. Он даже влюбленность студентки использует!

— Из твоих слов я поняла, что она по своей воле помогала ему. Не скатывайся на беспочвенное осуждение.

Но Аня остановила Жанну:

— И такой… персонаж внушает прихожанам, что через него им передается благодать божия? Все помыслы его сводятся к неодолимой потребности денег и славы. И сам автор так поглощен обожанием своего героя, что даже не заметил, что всё это «высветил» и сделал достоянием читателей. Мне кажется, что изначально выбор героем-священником профессии диктовался, чем-то вроде тщеславия или самовлюбленности.

— Кажется, кажется… Ты повторяешься. Ох уж эта ваша учительская привычка многократно «долбить» одно и то же, — усмехнулась Инна.

— Пифагор утверждал: «Заведите много хороших привычек, и ваша жизнь будет приятной», — защитила себя Аня.

— Учительских? — Высокие брови Инны удивленно подскочили кверху. — Это всё твои домыслы, психолог ты наш доморощенный.

— Не вижу ничего плохого в небольшом тщеславии, если оно на пользу делу, — сказала Жанна, чтобы притушить пожар Аниных эмоций.

— Ух, как ты, Анюта, попа по стенке размазала! В каких красках, с какой яростью! Может, он семьей пожертвовал ради будущей церкви? К неженатому священнику придет больше прихожанок, а значит, будет больше денег. Что по сравнению с этим значат какая-то там жена и сын! Мелочь.

— Пожертвовал? Глупости! — разозлилась Аня, в запале не поняв Инниной иронии. — Эгоизм не может быть жертвенным. Герой книги — мелкий человечишко, ради выгоды произносящий высокие красивые слова. Я и в светской жизни таких «героев» наблюдаю ежедневно. Если бы полюбил, то так тому и быть. От счастья не исцеляют. А вдруг и эту на крестную муку сумеет послать?.. Тогда уж извините меня за резкость… — задумчиво пробормотала Аня.

— Так и послал. В монашки. Это надо же было так запудрить девушке мозги! Жалко бедную. Знать, под силу ему церковный сан, раз сумел вовлечь. Не понимаю, как можно радоваться тому, что молодой человек прячется от жизни в монастыре? А он еще и гордится этим! По моему разумению, подобное деяние — подлость, — грустно сказала Инна.

— Куда только любовь нас, женщин, ни заводит! — вздохнула Аня. — Тяжкий грех — ранить любимых и любящих.

— Я слышала, что самые лучшие монахи и монашки те, которые в миру были срезаны любовью. Особенно, если их сердца продолжают понемногу кровоточить.

— Ну это вовсе эпитафия, — начала было возмущаться Жанна. Но Аня резко остановила ее:

— Скажи еще, что тяжкий крест священнику выпал. Он сам себе его осознанно выбрал. А не послать тебе своих внучек к этому «герою» на обучение? Я думаю, паутина им обеспечена. Паук наготове.

— Я не об этом хотела… — промямлила Жанна.

— А я об этом, — твердо сказала Аня тоном несколько более высоким, чем требовала ситуация. — Вот так моя знакомая попала в секту. Поклялась себе, что поверит в новоявленного Спасителя, если у дочери в семье все сложится, и пропала.

— Вижу, наступил автор на твою больную мозоль, — сказала Инна, прищурившись, внимательно изучая Аню.

— Ты не ошиблась. Демонстративно уйдя из семьи «герой» решил наказать жену за попытку защитить свое женское достоинство. Поделив детей, священник не думал о том, что они теряют жизненную опору. Младшего сына он лишил мамы. Общеизвестно, что до тринадцати лет мальчики больше нуждаются в матери, чем в отце. Но что самое подлое, оставил без женской заботы и ласки маленького больного ребенка, чем наверняка усугубил состояние его здоровья. И старший оказался без отцовской поддержки в пору его становления как мужчины. Из текста я поняла, что старший сын стал на защиту матери, поэтому младшего ребенка, еще не понимающего сложных семейных перипетий, священник забрал себе.

Это до чего же надо было довести любившую его женщину, мать своих детей, чтобы она даже не попыталась вернуть себе мужа!

— Она, очевидно, не глупая женщина и поняла, что не будет нормальной семейной жизни с человеком, который будучи виноватым в разладе отношений, уходит из семьи, представляясь обиженным, оскорбленным, непонятым. За такого не имеет смысла бороться. Он не изменится в лучшую сторону, — уверенно ответила Инна Ане.

— Может, они стоили друг друга? — все еще владея собой, пробурчала Жанна.