Любовь моя

Может, Бог есть в моей душе, только я этого не знаю?.. Не зря говорят, что суть человеческой личности в сомнении. А ты, Жанна, загоняешь себя в слишком строгие рамки. Неужели Богу есть дело до каждого из нас? Как Он держит всех под контролем? Нуждается ли Он в наших жертвах и поклонении?

— Но религии уже внедрены и в сознание отдельных людей, и на уровне государств, и с этим приходится считаться, — напомнила Ане Инна, чтобы та остановилась.

— Интересно, как мусульмане «видят» своего Аллаха? — поинтересовалась Аня.

— Он непредставим. Он — особое, отдельное монопонятие. Изображение обычно привязано к какому-то определенному предмету или символу. И слово только инструмент, с помощью которого раскрывается Его учение, а не Его собственная суть. Его нельзя описать существующими понятиями. Мусульмане не признают нашей тройственности: Отец, Сын и Святой дух, — объяснила Инна. — У них пророк Магомет.

— В этом плане у нас с ними нет противоречий. Христианская религия тоже не изображает Бога. Только Христа.

— У моего коллеги умер взрослый сын. И внешняя, суетная жизнь для него погасла. Он стал погибать. Я открыла для него другой, духовный, религиозный мир. Потом он познакомился с книгой епископа Тихона «Несвятые святые» и начал мало-помалу оттаивать, смиряться со смертью сына, стал свободнее дышать, — рассказала Жанна.

— Читала. Прекрасно написанная книга, язык легкий. Но не впечатлила, не внушила. Я бы не пошла по этому пути. Автор считает, что человек по своей сути слишком слаб, чтобы жить без поддержки религии. И уже только поэтому вопрос о церкви не может быть снят раз и навсегда.

Аня затрясла головой в знак согласия с Инной.

— В этом году я была по туристической путевке в Израиле. В Иерусалиме религия очаровывает. Там абсолютное ощущение реальности Христа. Этот город — сосредоточие всех мировых религий. В нем такое красочное многоголосие! — восхищенно произнесла Жанна.

— Ты попала на религиозное шоу зажжения божественного огня? Передала привет Нетаньяху? — весело спросила Инна. — Грандиозно! А я наблюдала и изучала это яркое празднество по телевизору. Я ожидала наглядное явление, представляла, воображала… даже дыхание затаила… Думала, вот-вот с неба божья искра упадет и возгорится пламя. Ведь должно было произойти схождение Благодатного огня. Ведь чудо воскресения — основа христианства. А его… просто вынесли зрителям из секретной комнаты священники. А что в ней до этого происходило, никто не знает. Не впечатлило меня это шоу, расстроило и даже оскорбило своим примитивным исполнением. Могли бы постараться придумать что-то близкое к легенде. Современная наука им в руки. А они организовали «явление» хуже, чем «елочка зажгись» на детском утреннике. Это было не священнодействие, а карнавал. Я смотрела в счастливые лица людей и не видела в них религиозного экстаза.

Церковники говорили, что священный огонь не обжигает, если очень верить. Но я заметила, что никто его долго не касался руками, все быстро передавали свечи и факелы друг другу. В детстве мы играли, подбрасывая горячие угольки из печки, и тоже не успевали обжечься. И ещё: существуют самовоспламеняющийся белый фосфор, низкотемпературная плазма и жидкости, которые горят, не обжигая рук. Почему бы ими не воспользоваться? А когда жидкости выгорят, свечи можно зажечь от обычного огня. Нужна ловкость рук, как в цирке.

Священнослужители все время подправляют ритуалы, делая их более красочными и эффектными. Теперь людей трудно чем-то удивить, сложно мозги запудрить, вот и устраивают праздничные феерии, запоминающиеся представления. А толку-то? Разве они прибавляют веры? Не знаю, что было две тысячи лет назад, когда люди были «темными», но сейчас… — Инна как-то по-детски обиженно вздохнула. — Смотрела я на экран телевизора, а затылок мне сверлили вопросы: «Если мысли материальны, потому что атомы мозга излучают электромагнитные и гравитационные волны, то где же кроется наша духовная суть? Есть ли Высший разум? Где неопровержимые свидетельства того, что Христос воскрес и вознесся?» И многие, многие другие… Да простит мне Бог такую неосведомленность.

— Я признательна тебе за разъяснение, — надменно усмехнулась Жанна. — Надо просто верить. Вера дает уверенность и покой. И для меня теперь это самое главное.

— Вера — соломинка, за которую хватаются люди, сомневающиеся в своем завтрашнем дне, — сказала Аня.

— Говорят, кто видел Иерусалим, тот никогда не будет совершенно несчастливым… Всем верующим хочется попасть в Царство Божие. И это несмотря на грехи? Мне, чтобы войти туда… нечего и думать. Жанна, ты почувствовала священный трепет, словно вот-вот уловишь еще не постигнутый, недосягаемый высший смысл? Ты на самом деле ощутила вторжение божьей благодати в твою жизнь? Может, вообразила ее себе? Исторгаешь уверенность? Руки в гору подняла…

Я полагаю, что люди рождаются свободными, в том числе и от религии. Но не от Всевышнего? Нет, все-таки это какая-то непонятная авантюра. И она точно не про меня, — задумчиво пробормотала Инна. — Я навязла в зубах со своим нигилизмом?

— Твое отрицание и разлад в душе от незнания основ религии, — строго заявила Жанна.

— Но и твоя вера не от знания.

— Испытываешь меня? А с чем ты придешь на Страшный суд? Взвесь возможный урон. Что толку объяснять. Тебе пока не понять беспочвенность своих сомнений, — ехидно кольнула Инну Жанна и поджала губы. (А говорила о благости.)

— Сестра Христова, я привыкла сверять свои действия с поступками реально существующих прекрасных людей. Зачем мне забираться в высокое неведомое? — Инна неопределенно пожала плечами. — Подожду пока докажут реальное существование души, найдут ее конкретное хранилище в теле человека и в пространстве, когда откроют законы ее развития. Я понимаю, что не попадаю в струю современных религиозных веяний, но ты же меня знаешь…

Жанна тихо и проникновенно заговорила:

— Так вот, вернусь к ранее сказанному. Религия не может быть разменной монетой в чьей-то игре настроений. Прежде, чем войти в храм, надо простить сначала себя, потом других.

— Не-по-нят-но излагаешь, — раздумчиво пробормотала Инна.

— Всех простить? И самых, самых… А между нами грибниками говорят, что если долго не попадаются грибы, то каждый листок начинает казаться грибком. — Аня попыталась разрядить насыщенную опасным содержанием паузу фразой, на бытовом уровне подтверждающей глубокую мысль великого мыслителя древности.

Наверное, женщины вспоминали, осмысливали и оценивали слова Конфуция и Ани по-разному, а может откровения Жанны помешали их внутренним размышлениям всплыть наружу, только голос снова подала одна Аня:

— Я как-то стала ругать соседку за то, что она всю свою семью в секту завлекла — Иегова, видите ли, ей милее Христа стал. Я сказала: «Твоя вера заведет тебя в западню. Руководители сект, ваши кумиры, всегда обманывают тех, кто им поверил. И потом, сегодня ты предаешь свою религию, а завтра Родину? Свято место пусто не бывает. Глядишь, вместо Христа навяжут тебе Магомета или еще кого-то, а вместо пионерии и комсомола какую-нибудь экстремистскую организацию, которая будет иметь целью уничтожить Россию. Тебе это нужно? Прониклась?»