Любовь на первой полосе

Но по мере приближения к отделу моды Трейси начала приходить в себя. И вдруг почувствовала, как поет левая ягодица. Словно оса ужалила. Она нахмурилась и тут же прыснула. Значит, когда она выходила из кабинета, старый козел успел-таки ущипнуть ее.

Первой заметила изменение Рут. За год она привыкла видеть свою ассистентку в неизменных джинсах и балахонах. Трейси всегда выглядела модной девчонкой. Кстати говоря, молодежная одежда превосходно сидела на ней, именно поэтому Рут и взяла девушку к себе в отдел.

Рут была твердо убеждена, что необходимо следить за новыми тенденциями в моде, предсказывать появление новых течений, а не только констатировать свершившийся факт. И помогала ей в этом Трейси.

Теперь все изменилось. Вьющиеся каштановые волосы, которые ассистентка всегда собирала на затылке в конский хвост, были теперь распущены и блестели от лака. Обычно Трейси красила лишь губы, а теперь начала злоупотреблять макияжем. Бесследно исчезли и ее вечные джинсы. Их заменили деловые костюмы и строгие блузки.

Рут недоумевала: «Что с ней стряслось? Может, связавшись с Дейлом, она вдруг повзрослела?»

Несмотря на предубеждение, Рут стала приглядываться к Трейси. Она сразу заметила, с каким старанием девушка пыталась выполнять свою работу. Порой даже засиживалась по вечерам. В ней пробуждался интерес к делу. Почти неестественный интерес. А поскольку Рут за десять лет работы в газете ни разу такого не видела, ее это насторожило и обеспокоило.

Дурочки, которые живут одними сплетнями и в барах проводят больше времени, чем на работе, не меняются столь радикально. Что-то произошло. Кто-то что-то сказал Трейси. И не пожелал сказать ей.

Она поделилась своими тревогами с Кейт.

— Меня настораживает даже не то, что она изменила отношение к работе, — говорила Рут. — Может, на нее подействовала наша встреча в «П. Дж.», и она раскаялась. Но не до такой же степени. Она ведет себя так, будто метит в святые.

— Или на твое место, — сказала Кейт.

Рут залилась смехом:

— Чтобы занять мое кресло, нужно уметь писать и, главное, уметь мыслить. А Трейси не умеет ни того, ни другого.

— Она может научиться. Во всяком случае, попытаться.

— Научиться она может, но дело ведь не только в этом. По-твоему, меня хоть завтра можно заменить любым смышленым выпускником колледжа? Нет. Для моей работы требуется особого рода инстинкт. Чутье. Глядя на кучу фотографий, я сразу вижу, какие из них сделаны блестяще, а какие — халтура. А другие не заметят никакой разницы. Понимаешь? Я вижу. И знаю, как их подать. В большинстве случаев я даже представляю, как они будут смотреться на газетной полосе. Этому нельзя научить. Это либо есть, либо нет.

— Согласна, — улыбнулась Кейт. — Но ведь есть и плохие редакторы отделов моды. Влиятельные дамочки, получившие работу отнюдь не за талант.

Рут задумчиво вертела стакан с кока-колой.

— Только Декстер Кларк в «Пост». Ее дядя заседает в совете директоров газеты. О, и Рос Касл в «Вэнити фэр»! Но она живет с боссом, это всем известно.

— Теперь понимаешь, куда я клоню? Если мои подозрения верны, а я редко ошибаюсь, значит, наша Трейси кому-то очень приглянулась. Без причины она, конечно, так измениться не могла. Кто-то за этим стоит. Я ее не очень хорошо знаю, но, кажется, она не производит впечатления трудолюбивого человека. Такие всегда ищут легкий путь. Нет, кто-то ей подсказал вести себя иначе. Знать бы кто. Что ты думаешь о Билле Герати? Ему нравятся тощие и рыжие. Может, наобещал земной рай за несколько сладких мгновений?

— Нет, — отозвалась Рут. — В моем отделе Герати никто. Максимум, на что он способен, это выделить ей колонку на своей полосе. Ради такой мелочи за одну ночь весь гардероб не меняют. Нет, тут другое.

— Тед исключается, — засмеялась Кейт, уверенная в своей любви и не допускающая мысли, что он может смотреть на других женщин.

— Сдаюсь, — ответила Рут. — Может, у нее появился влиятельный дедушка, о котором мы не знаем?

— Кто бы это ни был, — заметила Кейт, — думаю, теперь самое время ей помешать.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что сказала. Останови сучку. Она начала раскручиваться. Помешай ей. Ты не можешь безучастно смотреть, как она стаскивает тебя с редакторского кресла. Нельзя сдаваться без борьбы.

Рут, которой это казалось дурацкой шуткой, улыбнулась подруге:

— О'кей. Я ей покажу! Сначала отлуплю на работе. Потом в баре. Ткну ее ножом в столовой. И не остановлюсь до тех пор, пока у нее не закатятся глаза. Как тебе мой план?

— Не очень. Тебе нужно что-то придумать. Избавиться от нее на пару месяцев. Хотя бы вздохнешь спокойно, а если повезет, разберешься и с тем мерзавцем, который подал ей идею подсидеть тебя.

— У тебя, разумеется, уже есть план.

— Вот именно.

Рут покачала головой:

— Слушай, мне это все не нравится. Такое больше подойдет Биллу Герати. А я следую золотому правилу: если возникает мания, не поддавайся. Иначе никакой жизни не будет. Кого мы хотим утопить? Зеленую девчонку из колледжа, черт возьми. Да, она меня уже порядком достала. Но она и мертвого достанет. Мы же с тобой говорим так, будто она собирается подложить в отдел бомбу. У неё просто мозгов не хватит.

— Хорошо. Ты говоришь, она тебя достала, так почему бы на время не убрать ее с дороги?

— И что я должна сделать? Посадить ее на иглу?

— Отошли ее куда-нибудь.

— Куда?

— В Вашингтон, Сан-Франциско, Хьюстон, Нью-Мексико. Куда угодно, лишь бы там бурно развивалась уличная мода. Ты говорила, что Трейси в этом сечет. Дай ей проявить себя. Еженедельные обзоры из Сибири — это как раз то, что ей сейчас нужно. Ладно, пусть будет Хьюстон. Пусть шлет тебе отчеты о самом новом и интересном.

— Неплохая мысль, — признала Рут. — Только я не могу никуда ее послать. Я могу ей предложить. Но если идея девчонке не понравится, она может такое устроить! Еще побежит жаловаться своему таинственному богатому дядюшке.

Кейт улыбнулась:

— Вот уж не думала, что когда-нибудь придется объяснять тебе, старой лисе, как это делается. Впрочем, и объяснять не стану, просто возьму это на себя. А потом расскажу тебе.

Кейт взяла сумочку, поднялась из-за стола и увела подругу из бара.